Лидия Чарская - Дуль-Дуль, король без сердца

На опушке леса, при лунном свете, три добрые волшебницы собрались около небольшой каменной урны. Месяц то скрывался за тучу, то снова выплывал, и тогда бледные лица добрых волшебниц становились прозрачными, а волосы их сияли серебряным светом.

Первая волшебница вынула из-за пазухи целую горсть розовых лепестков и, бросив их в урну, сказала:

— Завтра должно родиться королевское дитя. Пусть оно будет так же прекрасно, как роза, и пусть все любуются им и дивятся его красоте.

Потом она быстро отбежала от урны и стала кружиться в воздухе. Светляки зажглись в траве, освещая ее пляску, а соловей запел из чащи такую дивную песню, какую нельзя услышать даже в самом королевском дворце.

Тогда подошла к урне вторая волшебница. В руке она держала какую-то длинную серебряную нить.

— Вот волос с головы мудрого волшебника Гая, — сказала она, бросая волос в урну. — Я взяла у него этот волос, пока он спал, чтобы отдать его королевскому дитяти. Благодаря этому волосу ребенок будет мудрым, как сам Гай. Ведь другого такого мудреца, как Гай, не найдется в мире, и каждый его волос — это клад мудрости.

— Торопись, сестра, — произнесла третья волшебница, — а то проснется Гай, отнимет волос и, чего доброго, прогонит нас, так что я не успею положить в урну сердце голубки, которое должно сделать добрым и кротким будущего королевича.

Едва только третья волшебница успела произнести последнее слово, как закачался, загудел лес, и чародей Гай, получеловек, получудовище с огненными глазами и всклокоченными, дыбом стоящими волосами, появился верхом на диком вепре.

— Кто украл с моей головы волос? — завопил он страшным голосом, от которого гул пошел по лесу.

Но волос вместе с лепестками розы уже был в урне, и оттуда чуть заметной голубой струёй подымался дымок.

При виде этого Гай схватился за голову и испустил новый рев, страшнее первого. Он понял, что ему никакою силою не извлечь уже из урны волоса.

Испуганные волшебницы метнулись в сторону, а та, у которой было в руке предназначенное для королевского дитяти голубиное сердце, уронила его на землю.

В тот же миг Гай подхватил сердце и погнал своего вепря обратно в лес, испуская громкие торжествующие крики.

А три добрые волшебницы, очнувшись от страха, снова очутились у урны.

Теперь они плакали. Плакали о том, что будущее дитя будет иметь красоту и ум, но не будет обладать сердцем.

Маленький королевич родится без сердца.

И слезы волшебниц падали в урну…

Скоро голубой огонек погас, и старшая из волшебниц, взяв свой волшебный жезл, стала мешать в урне, тихо напевая сквозь слезы.

Ее сестры вторили ей.

Когда песнь была кончена, все трое взглянули в урну.

На дне ее лежал крошечный мальчик, прекрасный как ангел. Они взяли его из урны, унесли в королевский дворец и положили в роскошную колыбельку, уже давно приготовленную для маленького королевича, рождения которого ожидали со дня на день.

Король возвращался с войны, возвращался победителем. День был светлый и яркий, и горячее весеннее солнце играло на щитах, копьях и бронях воинов, окружавших короля.

За королевским войском шли, связанные по рукам и по ногам, пленники, с потупленными глазами, страшно исхудалые, окpoвавленные; они со стойким мужеством ждали своей участи.

Подле короля шел солдат. Самый обыкновенный, самый простой солдат. И имя у него было самое простое. Его звали Иваном. На нем была пробитая пулями шинель, а через лоб шел огромный рубец от неприятельской шашки.

Все встречные на пути короля с удивлением поглядывали на серого солдата и спрашивали, почему он идет рядом с королем. Простой, серый солдат, и дождался такой почести! Тогда из рядов войска послышались голоса:

— Это не простой солдат. Это герой. Он указал королю путь, как ближе найти неприятельский лагерь, он остановил войско, когда оно бросилось в бегство, и он же защитил своей грудью самого короля, когда неприятельская сабля направилась на него. Король не может забыть этого и считает солдата Ивана своим лучшим другом и слугою.

И народ, услыша это, стал восторженно приветствовать солдата наравне с королем.

Крики звучали все слышнее и слышнее. Целый дождь цветов сыпался на победителей. Красивейшие девушки города в белых, воздушных одеждах усыпали розами триумфальный путь короля.

Таким образом победители дошли до королевского дворца.

Король поднял голову на окна в надежде увидеть в одном из них свою любимую жену-королеву.

Но вместо прелестного личика королевы из окна выглянуло старое лицо седого монаха, который сказал:

— Приготовься, король, услышать две новости: одну печальную, другую радостную. Бог дал тебе сына, а твоя супруга-королева скончалась на утренней заре.

Король дико вскрикнул, схватился за сердце и… умер.

Он так и не увидел ни своей мертвой жены, ни новорожденного сына.

В народе и в войске поднялся плач и стенания: король был добр, мудр, храбр, и вся страна любила его.

Потом, когда первый взрыв горя прошел, народ собрался на площади у дворца и стал решать, что делать.

Долго спорили и кричали — целых три дня и три ночи. И когда охрипли настолько, что уже не могли говорить, то решили:

— Король и королева умерли, королевич в пеленках, поэтому надо выбрать другого короля до тех пор, пока новорожденный королевич Дуль-Дуль подрастет и в состоянии будет сам править королевством. А так как солдат Иван спас страну, войско и короля от гибели, то пусть он и будет королем.

Так решил народ.

Пошли разыскивать Ивана, чтобы объявить ему радостную весть, и нашли его у колыбели принца.

— Ты избран королем! — сказали они ему.

— Нет, — сказал он, — королем мне не быть. Я останусь солдатом, чтобы отдать всю мою жизнь на служение королевичу Дуль-Дулю. Как служил его отцу, так стану и ему служить. Воспитаю, как умею, принца, научу его быть таким же смелым, умным и добрым, каким был покойный король…

— Но в таком случае выбери себе какое-нибудь звание, которое доставило бы тебе богатство и обязывало всех почитать тебя, — обратились посланные от народа к Ивану.

Но тот опять покачал головою.

— Не надо мне ни богатства, ни почестей. Зачем солдату богатство? А почести? Для меня первая почесть служить верой и правдой королевскому дитяти! Ступайте, братики мои, назад и скажите народу: пусть выбирает себе другого короля, получше да поумнее, а мне в награду оставит одно: позволение никогда не разлучаться с королевичем.

Посланные ушли, пожимая плечами, а солдат Иван снова склонился над детской колыбелькой.