Сказки островов - Земляника под снегом

На другой день опять пошёл Таро шататься по улицам. Солнце уже начало садиться, когда вспомнил он о Кувшинном человечке.

Вернулся Таро домой, смотрит, а там какой-то долговязый верзила на полу развалился, руки-ноги раскинул… Кто бы это мог быть? Стал Таро вглядываться в незваного гостя. Словно он его уже где-то видел. Да ведь это Кувшинный человечек!

— Вот чудо из чудес! Как же ты так сразу, в один день, вырос? — спрашивает Таро. — Еще вчера был меньше мыши, а теперь меня перерос.

— Всё твоими трудами, друг мой, твоими заботами, — отвечает Кувшинный человечек. — Недаром я тебя из тысячи выбрал. Гуляй, гуляй больше, я ещё и не так вырасту.

В первый раз в жизни призадумался Таро: чтоб эти слова значили?

А Кувшинный человечек уже не гостем, а хозяином себя держит. Принеси ему то, подай это, да поживее.

На другой день Таро ушёл из дому раньше обычного. Сказать по правде, сбежал от своего гостя. Весь день бродил он по деревне без дела.

Вечером вернулся, открыл дверь — и замер на пороге. В дом войти нельзя. Гость так вырос, что ему и одному в доме тесно.

— Тоже выстроили домишко, недотёпы деревенские, — ворчит Кувшинный человечек. — Повернуться негде. Очаг посредине сделали, то и дело ногой в него попадаю. А угли-то горячие!

Пришлось Таро спать под открытым небом. Чуть свет ушёл он со двора подальше. А вскоре соседки у колодца поспорили, чей ребенок в драке виноват. Ну как тут не послушать!

Вернулся Таро домой уже в сумерках и понять не может, что за толстые брёвна из окон и дверей торчат? Пригляделся, а это руки и ноги гостя. Стал Кувшинный человечек великаном. Того и гляди, крышу своротит. Всю ночь Таро думал, как от беды избавиться, — ничего придумать не мог.

А наутро вот что случилось. Пришёл к нему сосед и говорит:

— Сын у меня заболел. Одному мне, старику, не управиться. Помоги в поле урожай убрать.

Не хотелось Таро за работу браться, но и отказать совестно. Взял он серп в руки, пошел помогать старику соседу. Вечером сосед говорит:

— Спасибо тебе, что помог. Вот на, возьми за свой труд.

И дал ему немного денег. Первый раз в жизни заработал Таро деньги. Держит их в руке, и на душе у него легко так стало. Пошел он домой. Только смотрит, не торчат больше из дверей руки и ноги непрошеного гостя. Ворчит гость в доме, ворочается, как медведь. Припер Таро дверь покрепче и лег спать во дворе.

На другое утро опять пошел Таро помогать соседу. Вернулся к себе домой поздно вечером, а гость почему-то вдвое меньше стал. Сидит в углу сердитый.

В доме так хорошо стало, просторно. Можно после работы чайку попить.

А гость жалуется:

— Ошибся я в тебе, Таро! Думал, ты стоящий человек: мухи с головы не сгонишь — так ленив. Еще бы дня два ты поленился, я бы с гору вырос, до самых облаков. Ну чего ты серпом целый день махал? В гроб, что ли, меня вогнать хочешь?

«Э-э, — смекнул Таро, — вон оно в чём дело! Ну, уж завтра я так работать буду, что никто за мной и не угонится».

Назавтра к вечеру Кувшинный человечек стал опять ростом с гороховый стручок.

— Прошу тебя, Таро-сан, — запищал он плаксивым голоском. — Посади меня снова в кувшин да и оставь возле дороги. Поищу я себе другого хозяина, поленивее.

Таро так и сделал.

Старые люди в деревне сказали: верно, это сама лень была в образе Кувшинного человечка.

А кто потом нашёл его, не знаю.

Может, и сейчас Кувшинный человечек лежит возле дороги, ждёт нового хозяина.

В старину, далёкую старину, были у ворона перья белые-белые. Захотелось ему принарядиться. Вот и полетел ворон к сове.

В те времена сова была красильщицей. Она красила всем птицам платья, в какой только цвет они пожелают: красный, синий, бирюзовый, жёлтый… От заказчиков отбоя не было.

— Госпожа сова! Госпожа сова! Выкр-р-рась мой наряд в самый кр-р-расивый цвет. Я хочу весь свет поразить своей кр-р-расотой.

— У-гу, у-гу, могу! — согласилась сова. — Хочешь голубое платье, как у цапли? Хочешь узорчатый наряд, как у сокола? Хочешь пёстрый, как у дятла?

— Нет, выбери для меня цвет совсем невиданный, чтобы другого такого наряда ни у одной птицы не было.

Стряхнул с себя ворон своё белое оперенье, а сам улетел.

Думала-думала сова, какой цвет самый невиданный, и выкрасила перья ворона в чёрный-чёрный цвет, чернее туши.

Прилетел ворон и спрашивает:

— Хор-рош ли нар-р-ряд у меня получился?

Надел он своё новое платье и давай в зеркало глядеться. Посмотрел да так и ахнул! С головы и до самого хвоста стал он чёрным-чёрным, и не разберёшь даже, где глаза, где нос.

— В какой это цвет ты мои перья выкр-р-расила, р-разбойница? — завопил ворон.

Стала сова оправдываться:

— Ты же сам хотел, чтобы я выкрасила твой наряд в небывалый цвет.

— Погоди же, поймаю тебя — р-разорву в клочья! Теперь мы вр-раги навсегда! — злобно закаркал ворон.

С той поры как увидит он сову, так и бросается на неё.

Вот почему сова днём прячется в дупле. Не показывается она на свет, пока ворон летает.

Давно-давно жили в одной горной деревушке старик со старухой. Очень они печалились, что детей у них не было.

Однажды в снежный зимний вечер пошёл старик в лес. Собрал он большую охапку хвороста, взвалил на спину и начал спускаться с горы. Вдруг слышит он поблизости жалобный крик. Глядь, а это журавль попался в силок, бьётся и стонет, видно, на помощь зовёт.

— Ах ты бедняга! Потерпи немного… Сейчас я тебе помогу.

Освободил старик птицу. Взмахнула она крыльями и полетела прочь. Летит и радостно курлычет.

Настал вечер. Собрались старики сесть за ужин. Вдруг кто-то тихонько к ним постучался.

— Кто бы это мог быть в такой поздний час?

Открыл старик дверь. Видит — стоит в дверях девушка, вся запорошённая снегом.

— Заблудилась я в горах, — говорит. — А на беду, сильно метёт, дороги не видно.

— Заходи к нам, — приглашает старуха. — Мы гостье рады.

Взял старик девушку за руку и повёл к очагу:

— Садись, обогрейся да поужинай с нами.

Поужинали они втроём. Видят старики, девушка красивая да такая ласковая. Стала она старухе по хозяйству помогать, а потом и говорит:

— Хочешь, бабушка, разомну тебе плечи, спину потру?

— Вот спасибо, доченька. Спина-то у меня и вправду болит. А как тебя по имени зовут?

— О-Цуру.

— О-Цуру, Журушка, хорошее имя, — похвалила старуха.

Пришлась старикам по сердцу приветливая девушка. Жалко им с ней расставаться.

На другое утро собирается о-Цуру в путь-дорогу, а старики ей говорят:

— Нет у нас детей, Журушка. Останься с нами жить.

— С радостью останусь, у меня ведь на свете никого нет… А в благодарность за доброту вашу натку я для вас хорошего полотна. Об одном только прошу: не заглядывайте в комнату, где я ткать буду. Не люблю, когда смотрят, как я работаю.