Миёко Мацутани - Таро и огненная птица

Тем временем рассвело, и лучи солнца, просачивающиеся сквозь деревья, окрасили в нежно-розовый цвет белый снег.

И услышали они вдруг тонкий голосок: «Уа-уа».

— Старик, что это? Чей-то голос.

— Ну да, кто-то плачет.

Поспешила старуха вперёд на своих слабых ногах.

— Осторожно, старуха, смотри не свались! — крикнул старик.

А старуха кричит:

— Тут родник, а рядом лежит что-то!

Бросились старик со старухой сломя голову к роднику, и вскричала старуха:

— Старик! Да тут дитя лежит!

И был тот младенец завёрнут в полотно, сотканное из лозы глицинии и нитей льна. Лежит себе в снегу, в лучах утреннего солнца, смотрит чёрными глазами, не плачет, не мёрзнет, только разговаривает сам с собой:

— Уа-уа!

— Какой же ты славный! Какой ты милый, — сказала старуха и подняла младенца.

И снова упал тут древесный листок.

— Ой! Юдзуриха!

— Значит, вот он, подарок деда с белой бородой.

— Деда — Новый год!

Опустились старик со старухой на снег, сложили руки в молитве.

Однако подарил им Дед — Новый год и ещё кое-что.

Выпил старик глоток воды из родника у Гремучей горы, и распрямилась его согбенная спина. Выпила старуха глоток воды, и разгладились её морщины. Стали они оба молодыми.

Вернулись в деревню, а там переполох поднялся. Кое-кто побежал родник искать, да не нашёл. И стали поговаривать в деревне, что всё это, мол, проделки чудищ с Гремучей горы. Но старик со старухой никого не стали слушать, воспитанием сына занялись. Имя дали ему Таро.

Рос Таро в доме помолодевших старика и старухи, называл их отцом, матерью.

С малых лет больше всего любил он коней, не расставался с Куро ни на минуту: то на спину заберётся, то под живот залезет, то за гриву уцепится. А захочет спать, тут же и заснёт подле коня.

Как подрос он немного, стал скакать на своём Куро по узким горным тропкам над пропастями, где впору лишь одному человеку пройти.

А потом и вовсе отбился Таро от рук: носится на коне по деревне из края в край, через людей и поля перескакивает и во всё горло распевает:

Ужасаются жители деревни:

— Хочет парень в горы податься, а там чудища живут.

— Странный парень!

Не зря боялись крестьяне: в тот год сильно гудела и стонала Гремучая гора.

И всякий раз дрожала земля, таинственный свет озарял небо, летели огненные камни и пепел, и не было покоя людям.

Сказал тогда деревенский гадатель:

— Всё это из-за Таро. Он нарушил обет деревни не ездить верхом на конях, скакал где попало, по полям, по садам, и навлёк на нас гнев Гремучей горы.

Всполошилась деревня, позвали отца и мать Таро, строго сказали:

— Будет Таро скакать на коне, сбросим его и коня в реку.

Не стали перечить людям старик со старухой, попросили прощенья.

В тот вечер сказали они Таро:

— Мы не раз говорили тебе, Таро, что в нашей деревне не принято ездить верхом на конях. Поедешь ещё, упадёшь в реку — и унесёт тебя вода. Быть беде, Таро.

— Почему? — удивился Таро.

— Ты же скачешь, не разбирая дороги. Носишься по деревне сломя голову, перепрыгиваешь через поля и дома.

— Да, но я не задел ни одного камня на крыше, не оборвал ни одного цветка на гречихе.

— Может быть, и так, Таро, но твоя езда верхом на влекла на нас гнев Гремучей горы — так сказал старый гадатель. Ты и сам знаешь: неспокойна гора в последнее время.

Тут раздался вдруг сильный грохот, и зловещий стон прорезал тьму.

— Ох! Страшно! — Мать съёжилась, упала ничком на циновку; отец побледнел, затаил дыхание, а Таро как ни в чём не бывало на улицу выскочил и видит: лиловое пламя полыхает в ночном небе.

— Пойду-ка я взгляну на Гремучую тору, — сказал он беспечно.

Обомлели старик со старухой, уговаривать стали:

— Что говоришь ты?!

— На Гремучей горе живут чудища!

— Знаю я. Много раз говорили мне, что есть там какое-то чудище, страшным голосом стонет, и ещё полно там всякой нечисти. В лунные ночи мычит там Корова-чёрт, та, что слизывает языком человечьи тени. А далеко в горах живёт Горный дед, одноногий и одноглазый. Всех их хочу увидеть!

Удивилась мать, на отца поглядела:

— Накажи его, отец, немедля, от одних только слов его страх берёт.

Но скрестил на груди руки отец и сказал:

— Ты вот, мать, сердишься, а ведь и я не раз мечтал побывать на Гремучей горе. И к тому же давно говорят у нас в деревне, будто заперта в Гремучей горе Огненная птица: вылетит она из горы — придёт в деревню счастье.

— Огненная птица? — удивился Таро. Прежде никогда он не слышал об этом поверье.

— Я и сам толком не знаю, что это за птица, однако пока тебе рано идти на Гремучую гору, мал ты ещё. Вот вырастешь, станешь сильным и храбрым и сходишь туда, — сказал отец.

— Так, отец, так! А до того обещай нам, Таро, не скакать верхом на коне. Не ровен час, свалишься ты с конём в реку. Что будем делать тогда? — заплакала мать.

Не спал в ту ночь Таро, всё думал: что за птица такая живёт в Гремучей горе и что будет, когда она вылетит.

И прошло пять дней, а потом десять дней, а потом и год прошёл. Наступил канун Нового года.

Ни разу не вывел коня Таро за ворота, как обещал.

— Славный сынок! — говорила мать.

— Послушный! — радовался отец.

— Не слишком ли послушный? Не задумал ли чего? — печалилась мать.

— Не печалься, жена, не горюй. Испечём-ка лучше лепешек. Ведь в этом году и просо у нас есть.

— Пожалуй, найдётся немного.

Сварили они просо, истолкли его в ступке, испекли лепёшек.

В ту ночь не стонала гора, не бросалась камнями. Проводили старый год, улеглись спать.

Однако после полуночи встал Таро с постели.

Положил за пазуху просяные лепёшки, вывел Куро во двор и тихо вышел с ним за ворота.

— Поскачем, Куро, на Гремучую гору. Только тихо, Куро.

Вскочил Таро на коня и поскакал по тёмной дороге прямо к Гремучей горе.

Темна была дорога к Гремучей горе.

Низко нависли тучи, и казалось Таро, будто проглотила его вместе с конём глубокая тьма.

Вскоре приехал он в буковый лес. Это был тот лес, где старик со старухой нашли Таро у родника. Никто не видел потом того родника. Однако ничего этого Таро не знал.

Посветлело немного вокруг. Видно, утро настало. В разрывах туч виднелись тёмные скалы Гремучей горы.

А дорога вдруг оборвалась.

— Держись, Куро! Ищи оленью тропу! — крикнул Таро.

И Куро тонко заржал ему в ответ.

И стали взбираться они на Гремучую гору по оленьей тропе, едва заметной среди камней.