Уильям Николсон - Последнее пророчество

Словно в тумане, Бомен оглядывался вокруг. Знают ли эти приветливые люди с добрыми лицами о том, что прошлой ночью за озером рабов сжигали заживо? Если знают, то они непременно должны исполниться ужаса, восстать против Доминатора и свергнуть его. Увлекая Бомена за собой, Ортиз шел вперед по самому широкому переулку. Они миновали небольшой продуктовый рынок, где на витринах чайной были выставлены сладости и вина. Изнутри доносились смеющиеся голоса – люди дружелюбно спорили. Немного дальше, сквозь широко раскрытые окна первого этажа доносилось хоровое пение – певцы разучивали новую песню. Бомен слышал, как дирижер постукивает жезлом о пюпитр и кричит:

– Дамы, прошу вас, придерживайтесь ритма! Еще раз!

Ортиз и Бомен миновали маленькую площадь, окруженную лимонными деревьями, на которой старики играли в шахматы прямо на свежем ночном воздухе. Под аркой закрытого пассажа учитель танцев обучал класс замысловатым па:

– Вы должны сосредоточиться! Думайте ногами!

Переулок внезапно вывел полководца и его спутника на широкую площадь, на противоположном краю которой почти парило над землей огромное изысканное строение под четырьмя куполами. Купола возвышались один над другим, невесомые и соразмерные, что казалось невозможным для здания таких размеров. Каждый купол был покрыт тончайшей резьбой, каждый сделан из стекла своего цвета: бледно-золотого, оранжевого, красного и фиолетового. Огни, горевшие внутри, заставляли купола мерцать, словно закатное небо.

– Как красиво! – восхищенно ахнул Бомен. Ортиз посмотрел на него и одобрительно кивнул.

– Вот так и должны жить люди, – проговорил он. Полководец провел его под аркой в громадный холл. Здесь в центре колоннады бил фонтан.

– Посмотри на этот фонтан, – сказал Ортиз.

На каменной подставке стояла клетка, вырезанная из единого куска полупрозрачного сероватого мрамора. Дверь клетки была открыта, и сквозь нее, а также сквозь каменные ячейки решетки струилась вода. Там, где поток достигал высшей точки, прежде чем упасть вниз, парили три птицы. Казалось, что в воздухе их удерживают только струи воды. Крылья распахнуты в стремлении взлететь выше, словно птицы всего лишь несколько мгновений назад вырвались из заключения. Птицы были вырезаны из того же камня, что и клетка, а поддерживающие их каменные опоры скрывал поток. Брызги, разбивавшиеся о крылья, создавали иллюзию того, что птицы парят, навсегда застыв в свободном полете.

– Человек, который построил это, – произнес Ортиз, – всю жизнь работал каменщиком. Он вырезал квадратные каменные блоки для зданий. И все время этот фонтан был заперт в его душе, ожидая освобождения.

– Он был рабом? – спросил Бомен.

– Конечно. – Ортиз обвел рукой светящееся сводчатое пространство вокруг них. – Все здесь создано настоящими художниками. Весь город – произведение искусства. В целом мире не существует ничего подобного ему.

Бомен был охвачен благоговением и одновременно озадачен.

– А для чего это? – спросил он.

– Для нас – тех, кто живет здесь. Доминатор говорит: люди рождены, чтобы жить в красоте.

– За исключением рабов.

– Красота существует также и для рабов. Ты – раб. Однако чувствуешь ее.

В сопровождении Бомена Ортиз пересек холл. В дальнем углу холла арочный проход вел в помещение меньших размеров, где люди сидели на скамьях, расположенных в несколько ярусов, и наблюдали учебные бои. Шестнадцать бойцов тренировались под руководством наставника. В ходе представления бойцы оттачивали навыки и одновременно развлекали зрителей. Полуголые тела блестели в свете ламп, пока манахи выполняли повороты с приседанием и стремительные прыжки, работая попарно.

Ортиз и Бомен задержались на несколько мгновений, чтобы посмотреть.

– В день свадьбы состоится праздничная манаха, – сказал военачальник.

– Они будут убивать друг друга?

– Возможно.

Бомен отказывался понимать, как эти изящные движения могут служить прелюдией к жестокому убийству. Впрочем, он уже видел манаху. Бойцы выходят на арену, чтобы исполнить танец со смертью. Это была еще одна из загадок Домината: красота и рабство, просвещение и ужас, танец и смерть.

Внезапно Бомен понял, что один из манахов ему знаком.

– Это же Мампо!

– Не зови его. Он не услышит тебя.

Бомен помнил, что Мампо ушел из казарм, чтобы тренироваться, но неужели за это время он мог так измениться?

Мампо, которого Бомен знал с пяти лет, худший ученик в классе, вечно шмыгающий сопливым носом? Мампо, таскавшийся за его сестрой Кестрель но пятам, как собачонка? Мампо, со временем превратившийся в высокого юношу, но так и не избавившийся от задумчивой, несколько медлительной манеры разговора? Неужели Мампо превратился в этого лоснящегося от пота опасного бойца, чьи руки и ноги сейчас стремительно рассекают воздух?

Ортиз ничего не знал о мыслях Бомена, однако ему было известно, как Доминатор находит и развивает таланты своих пленников.

– Все меняются, когда попадают сюда, – произнес он. – Даже ты когда-нибудь изменишься.

Ортиз двинулся вперед, и Бомен последовал за ним.

Сейчас они находились в проходе, который вел к множеству небольших залов. Из каждого зала слышались топот танцующих и отрывистые указания учителей. Ортиз остановился перед одной из дверей.

– У меня урок, – произнес он. – Урок танца, называемого тантарацца.

– Урок танца?

Как странно. Неужели этого солдата, этого завоевателя, этого разрушителя волнует, хорошо ли он умеет танцевать!

– Доминатор учит, что именно в танце мы приближаемся к совершенству.

Ортиз вошел в комнату. Внутри сидела тоненькая женщина, тихо беседующая с двумя музыкантами, – один держал в руках свирель, другой – барабан. Женщина тут же поднялась с места и присела перед Ортизом в легком реверансе.

– Моя учительница танцев – мадам Сайз, – сказал Ортиз Бомену. – Как ты думаешь, сколько ей лет?

Бомен не знал, что и ответить, – он боялся обидеть женщину. На ней была надета тесно облегающая нижняя юбка и легкая верхняя, открывающая изящное юное тело, однако морщины на шее и лице говорили о возрасте.

– Больше или меньше пятидесяти? – настаивал Ортиз. На щеках женщины от удовольствия проступили ямочки.

– Чуть за сорок? – спросил Бомен.

– Ей шестьдесят восемь!

И Ортиз, и женщина, похоже, от души веселились, глядя на вытянувшееся лицо Бомена.

– И никогда еще я не танцевала так хорошо, как сейчас, добавила женщина. – Однако приступим, нам есть чем заняться. Снимите верхнюю одежду.

Ортиз снял плащ и куртку, приготовившись танцевать. Бомен понял, что ему следует смотреть. Военачальник еще ни словом не обмолвился о том, почему выбрал Бомена и что юноше предстоит делать в дальнейшем.