Юрий Магалиф - Сказки

Я позабыл вам сказать, что Папа шестилетнего Мальчика был автоинженером. Автоинженер — это человек, который знает устройство всех автомобилей: легковых, грузовых, автобусов и тягачей.

И вот однажды Папу вызвал к себе его начальник и сказал:

— Вы очень хороший инженер. Поэтому мы просим вас поехать на работу в Сибирь. Там сейчас идет огромное строительство, и ваши знания нужны сибирякам.

— Хорошо, — ответил Папа начальнику. — Конечно, отсюда до

Сибири путь не близкий… Но я знаю: туда сейчас едут люди со всех концов страны — строить большие города, новые заводы, добывать из-под земли каменный уголь, да мало ли там всякого дела!.. Я поеду в Сибирь с удовольствием!

Пришёл Папа домой и стал собираться в дальнюю дорогу.

В Сибирь Папа ехал пока что один, без семьи. Решено было, что Мальчик с Мамой приедут туда будущей весной, когда Папа приготовит им квартиру.

Очень грустили отец с сыном, прощаясь. И Мальчик сказал Папе:

— Подари мне что-нибудь на память…

— Что же тебе подарить?.. — задумался отец. — Ага! Я подарю тебе дорогую для меня вещь — кокарду со своей старой солдатской фуражки. Согласен?

— Еще бы!.. А я тебе подарю… — Мальчик тоже задумался. — Ага! И я подарю тебе дорогую для меня вещь — Жаконю! Хочешь?

Папа крепко обнял сына, он знал, как любил Мальчик свою игрушку.

Старую солдатскую кокарду прикрепили на шапочку шестилетнего Мальчика, Жаконю положили в карман Папиного пиджака. И все поехали на вокзал, откуда уходил поезд в Сибирь. Путешествие началось.

Пять суток ехали они в поезде. Жаконя лежал себе в кармане без забот и хлопот и почти всю дорогу сладко спал. Во сне он видел Мальчика и его игрушки — саблю, заводной автомобиль, коня, кубики…

Иногда Жаконя просыпался и слушал разговор людей в поезде. Люди беседовали между собой:

— В Сибири, конечно, хорошо жить. Только холодно очень.

— Это что и говорить! Морозы там бывают очень сильные.

«Ой, куда же это меня везут? — думал Жаконя. — Ведь замёрзну я там!.. Я же, как-никак, обезьяна, мне нужно обязательно жить в тепле… Ой, погибну я там, в Сибири. Обязательно погибну!»

«Не погибнешь никогда, никогда, никогда», — стучали колёса.

«Не бо-о-ойся!» — пел паровозный гудок.

А Жаконе уже казалось, что он умирает; он хватал себя за лоб и прикладывал руку к сердцу. Только лоб у него был суконный и сердце тряпичное, и поэтому ничего нельзя было разобрать… Но вот поезд замедлил ход и все стали готовиться к выходу.

— Это — Сибирь? — спросил Папа у кондуктора.

— Сибирь-матушка! — ответил кондуктор.

«Сейчас мы выйдем на улицу, и я, наверное, сразу же простужусь и умру», — подумал Жаконя и, схватив лежащий рядом Папин носовой платок, словно шарфом, обернул им себе шею.

Но когда они вышли из вагона, то Жаконя услышал, как Папа сказал:

— Какая великолепная погода! И тепло! Даже не похоже на осень.

Жаконя потихоньку выглянул из кармана и зажмурился — так сильно ударили ему в глаза тёплые солнечные лучи.

Вокруг ходили люди в лёгких одеждах. Деревья тихо шелестели золотистой осенней листвой. В ярко-синем небе летела цепочка журавлей. На полях гудели комбайны — там убирали урожай. А вдали, по самому горизонту, тянулись ряды высоких гор.

Жаконя подумал: «Наверное, нас обманули и привезли не туда, куда нужно. Все говорили, что в Сибири холодно, а здесь тепло! Да разве это — Сибирь?..»

Но это, в самом деле, была Сибирь. Только не знал Жаконя, что в Сибири осенью часто стоит хорошая погода.

Жаконя надумал, было прогуляться по такой погоде и почти совсем уже вылез из Папиного пиджака, но паровоз вдруг закричал: «Ку-у-уда?!»

И Жаконя в испуге залез обратно в карман.

Поезд помчался дальше.

А Папа и ещё несколько мужчин сели в грузовик и поехали в деревню, потом по лесу, который в Сибири зовётся «тайгой», потом вдоль берега широкой реки, где рыбаки тянули сети с рыбой…

Очень интересно было ехать в грузовике, но Жаконя опять задремал и проснулся только тогда, когда уже подъезжали к деревне.

Папа с Жаконей поселились в избе у Старушки. Изба была чистенькая, весёлая, сделанная из жёлтых сосновых брёвен. Кто бы ни проехал по улице мимо такой славной избы — обязательно говорил: «Наверное, здесь живут хорошие люди, аккуратные!»

А Старушка и вправду была очень аккуратная и добрая. У неё жили: корова Зоренька, пёс Черныш и три сибирских кота — Васька, Фомка и Дымка. Зоренька давала молоко. Черныш сторожил дом, а коты где-то бродили, и, кажется, никаким важным делом не занимались.

Вы уже знаете, что рядом с деревней начали строить завод. И Папа с утра уходил туда, где люди экскаваторами копали землю, круглыми пилами резали доски, складывали из кирпичей длинные стены.

На строительстве было много грузовых автомобилей — на них возили железо, цемент, песок и всё, что нужно для постройки большого завода. В свободное от работы время грузовики стояли в гараже, и начальником этого гаража был Папа. У начальника всегда много разных забот, много дела, но Папа, хотяи уставал иногда, работал с удовольствием.

А Жаконя целыми днями валялся на Папиной кровати и скучал…

Правда, к Старушке часто приходила в гости её внучка Гутя и играла с Жаконей. Но это ему не нравилось — он всё боялся, как бы Гутя не испачкала его красную курточку и модные штанишки… Между нами говоря, боялся он этого совершенно напрасно, потому что руки у Гути всегда были чистые, недаром же её избрали в школе в санитарную комиссию!

Вечером, когда Папа возвращался с работы, он сажал Жаконю себе на ладонь и подолгу смотрел на него, задумавшись о чём-то.

«Ну что он смотрит на меня?.. Никогда не видал, что ли?» — сердился Жаконя.

…А однажды Папа вздохнул, потом обернулся и, увидев, что в комнате никого нет, нежно поцеловал Жаконю в нос.

«Вот ещё глупости!» — подумал Жаконя и чихнул с досады.

Тряпичной обезьянке не нравилось, чтоПапина одежда вся пропахла бензином, не нравилось, что руки у Папышершавые, мозолистые.

«Ох, — вздыхал Жаконя, — зачем только мы сюда приехали! Здесь так скучно. Мне ни капельки не интересно забавлять эту девчонку Гутю и развлекать после работы Папу. Ведь я не обыкновенная обезьяна, а тряпичная — мне надо заниматься делом! Иначе я от скуки просто лопну по швам!..»