Алан Милн - Когда-то, давным-давно (сказка для взрослых)

– Ничего, дорогая, ничего… Я просто… Видишь ли, мне, безусловно, необходимо будет обратиться с речью к народу. Вот я и набросал несколько… Как бы то ни было, они мне больше не нужны.

Он сгреб клочки в кучу, смял их и бросил в корзину для бумаг.

«Что же с ними стало?»– спросите вы. Скорее всего, на следующее утро они пошли на растопку камина. Но вот что удивительно! В десятой главе «Евралии в прошлом и настоящем» я вижу: «Поелику король и все мужское население Евралии отправились на войну с подлыми бародианами, Евралия стала страной женщин – страной, в которой даже король был бы счастливейшим из подданных».

Так что же это означает? Не есть ли это новый пример литературного плагиата? (Если вы помните, мне уже пришлось обличить Шелли.) Уж конечно, Роджер имел доступ к дворцовым корзинам для бумаг, как и многие другие историки. Но, в таком случае, он был обязан указать первоисточник!

Однако мне не хотелось бы быть несправедливым к Роджеру. Вам, наверное, уже стало ясно, что я во многом не разделяю его взглядов, но отдаю ему должное как историку (а в некоторых случаях, например, когда речь идет о первом появлении принца Удо в Евралии, целиком полагаюсь на свидетельства Роджера). И я ведь всегда ссылаюсь на него, если мне случается включать его высказывания в свое повествование, – так что есть все основания надеяться, что и Роджер был столь же щепетилен в отношении других. Я уже упоминал о том, что Роджер Кривоног – натура, несомненно, романтическая (как, впрочем, и король Веселунг). Поэтому давайте считать, что эта возвышенная мысль пришла к ним обоим независимо друг от друга.

Графиня Бельвейн имела полное право торжествовать небольшую победу. Король обнажил меч, но она не дрогнула! В награду она получит власть. Она станет властью за троном.

«Не обязательно за троном», – думала графиня.

Настало время представить вам Виггз, и я сразу оказываюсь в затруднительном положении.

Каково было положение Виггз при дворе?

Ответить на этот вопрос не так-то просто. Дело в том, что мне приходится складывать всю историю из отдельных кусков, рассказанных другими, как головоломку, и заполнять пробелы, полагаясь на собственное представление о логике поведения того или иного персонажа. Для начала я хотел бы познакомить вас с первоисточниками.

Первый и главнейший из них – это, конечно, Роджер Кривоног. Его монументальный труд «Евралия в прошлом и настоящем» в семнадцати томах громоздится на моем письменном столе. Я наткнулся на них (разумеется, в переносном смысле) совершенно случайно, возвращаясь в Лондон со стороны Нью-Барнета. Я имею в виду один маленький магазинчик около… забыл, как называется это место, но это третья по счету книжная лавка по левой стороне улицы. Именно этому труду я следовал в изложении основных линий и уже говорил о том, насколько высоко ценю сие произведение.

Во-вторых, существует некоторое количество легенд и баллад, поведанных мне моей тетушкой, одной из представительниц корнуэльских Малоносов. Она утверждает, что является прямым потомком Генри Малоноса, чей удачный выстрел и породил к жизни цепь событий, которые я пытаюсь изложить. Безусловно, мне не придет в голову подвергать сомнению слова дамы, к тому же она, действительно, всегда говорит о Генри Малоносе с той смесью гордости и фамильярности, с какой обычно говорят о знаменитых предках или родственниках. Во всем, что не касается Генри, ее слова заслуживают полного доверия, тем более что, в основных чертах, эти рассказы подтверждаются Роджером. Именно она описала графиню Бельвейн с необыкновенной яркостью и дала истинную оценку ее характера, отсутствующую в других источниках. Но ее отношение к Генри Малоносу просто нелепо. Дай ей волю, и он станет главным и единственным героем всей истории. Это вызывает у меня и у Роджера снисходительную усмешку: мы отдаем должное Генри за его блестящий выстрел, но и только.

И в-третьих, сама Бельвейн. Женщины, подобные ей, не умирают. Не далее как в прошлом году мне довелось встретить ее – или ее воплощение – в одном загородном имении в Шропшире. Не помню, каким именем она себя назвала, но это была она. Я узнал ее тотчас – время покатилось вспять, и вот мы уже в милой Евралии. «Остался к чаю и был совершенно очарователен…» Интересно, сказала бы она то же самое обо мне? Однако я, кажется, становлюсь сентиментальным – почти как наш дорогой Роджер.

Проконсультировавшись с этими источниками, я вновь задаю себе вопрос: кто же такая была Виггз?

Роджер говорит о ней как об одной из приближенных принцессы. Мы знаем, что Гиацинте было семнадцать лет. В таком случае, Виггз должно быть столько же – девушка на выданье – или, возможно, чуть старше. Почему бы и нет, спросите вы? Действительно – леди Виггз, фрейлина ее высочества, восемнадцати с небольшим, высокая и статная… Поскольку именно она разрушила коварные планы графини, пусть и будет ей под стать.

Да, конечно, но вы никогда бы так не подумали, если бы послушали мою тетушку. К тому же, если бы вам выпало счастье лицезреть Бельвейн, то вы сразу же поняли бы: ни одна взрослая женщина не могла ей противостоять.

Виггз была ребенком – я чувствую это всем сердцем. В легендах и балладах моей тетушки она предстает перед нами девочкой, как Алиса в сказочной стране. Что бы там ни писал Роджер, в моем рассказе она будет ребенком.

Между прочим, у Роджера концы с концами не сходятся. Например, он упоминает о том, что Виггз вытирает пыль с трона. Попробуйте-ка представить себе придворную даму, которой в прошлом феврале исполнилось восемнадцать, с тряпкой или метелкой в руках! Несколько раз он заставляет ее выполнять приказания графини – это тоже настораживает. Никогда фрейлина не стала бы повиноваться никому, кроме своей госпожи.

Итак, Виггз – девочка. Маленькая подруга Гиацинты, готовая на все для того, кто любит (или делает вид, что любит) ее покровительницу.

Король Евралии Веселунг отправился на войну. Он ехал во главе внушительного войска с заколдованным мечом на левом боку (плащ-невидимка был пока приторочен к седлу, чтобы отсутствие королевской тени не пугало боевого коня). Гиацинта провожала его у ворот замка. Пять раз он возвращался, чтобы дать ей последние наставления, а шестой – за мечом, но теперь он действительно уехал, и Гиацинта сидела на любимом месте на башне замка вместе с Виггз.

– Никогда не думала, что провожать отцов на войну – такое утомительное занятие, – сказала Гиацинта.

– Я очень надеюсь, что с ним ничего не случится. Послушай, Виггз – хотя об этом, я думаю, лучше не говорить вслух и хотя он только что уехал – но, наверное, это очень приятно – быть королевой, правда?