Третьяков Федорович - Андрейка и лодырь Ромашка

Опять не дождался Кенгура, побрел прочь как побитый…

Вылез Андрейка и только собрался идти по своим делам, как услышал, что кто-то тихонько повизгивает в узкой щели между магазином, забором и кладовой… Заглянул сбоку, а там – его собака! Забилась в самый дальний конец проулка, лежит на земле и обратно не вылезает. Щель очень узкая, пролезть туда нельзя, можно только заглядывать сверху или сбоку. Сбоку плохо видно, что она там делает… Подкатил Андрейка самую большую бочку к забору, встал на нее, заглянул сверху… А собака лежит, и вид у нее совсем больной, дохлый какой-то…

– Собакин! – позвал ее Андрейка по фамилии. – Это я! Заметив наверху Андрейкину голову, собака сразу узнала, кто смотрит, слабо вильнула хвостом и чуть слышно тявкнула, приветствуя старого друга. Потом попыталась ползти, но не смогла: задние ноги не действовали.

Забегал Андрейка вокруг щели: сбоку не пролезешь, и сверху не достанешь…

Вынул из кармана горбушку булки и метко подкинул ей под самую морду… Она дотянулась, с жадностью съела и помахала хвостом сильнее, показывая, что благодарит и всегда знала про Андрейкину доброту… А морда печальная и виноватая: мол, ничего не поделаешь, друг, захворала вот…

– Не бойся! – ободрил ее Андрейка. – Теперь я тебя не брошу!

Собака сразу поняла, начала стучать хвостом, шевелиться и соваться вверх, словно хотела подпрыгнуть и лизнуть Андрейку в нос, как в былые хорошие времена.

– Лежи спокойно! – приказал Андрейка. – Тебе нельзя двигаться!

Собака, конечно, поняла и успокоилась, только опять взвизгнула, говоря, что все-таки ей очень плохо, но она надеется на Андрейку, который должен придумать, как помочь…

Не иначе забралась она сюда, а не в другое место, оттого что чуяла здесь Андрейкин запах в бочках и ящиках, поняв, что он и еще будет сюда приходить. Но, конечно, даже самая умная собака до всего не додумается: и эта не сообразила залечь поближе, чтобы можно было дотянуться, а теперь и сам не сообразишь, как ее оттуда достать…

А пока следует принять срочные меры, чтобы собака дожидалась Андрейкиного решения в сытости и уюте… И Андрейка тотчас взялся за работу.

В проулок солнце не попадало, и после дождей он ничуть не просох. Собаке, и без того больной, лежать на сырой земле не годится… Хитроумный Андрейка набрал из ящиков стружки и соломы, а в одном месте нашлась даже тряпочная ветошь, и высыпал ее через забор прямо на собаку.

Она, смекнув, что тут затеяно, поспешно выкарабкалась наверх и примяла все под собой, так что получилась толстая, теплая, мягкая подстилка, через которую простуда не достигнет до собачьего организма.

Покончив с этим, Андрейка задумался: а что же она пьет? Может, она совсем ничего не пила уже много дней? А как ее напоить, если рука к ней не достает, коротка очень, сама собака поближе подползти не может, только виновато постукивает хвостом, суется, а не ползет…

Изобретательный Андрейка и тут не растерялся. Чистую консервную банку из-под сельдей, большую, как кастрюля, он давно приметил тут во дворе, но еще не знал, куда она годится. Длинная палка находилась тут же в заборе, слабо прибитая одним гвоздиком. Веревочка была у него своя – на портфеле, где заменяла ручку, а проволочку он нашел на земле. Из этих предметов получился черпак, похожий на ложку для великанов.

Налив туда воды из колонки, Андрейка подсунул ее собаке к самой голове, а сам залез на бочку и начал смотреть сверху… Собака пила, и еще как! Полбанки выпила – значит, долго мучилась, не пивши.

Дело двигалось не так скоро, потому что разные посторонние люди беспрепятственно шатались по двору и мешали: грузчики, возчики, продавцы и даже сама заведующая, вся в кольцах, в серьгах, вышла из задней двери и спросила:

– Эй, мальчик! Ты чего тут позабыл?

– Ничего… Не беспокойтесь… – вежливо ответил Андрейка. – Я только посмотреть, не валяется ли тут какой мелкой макулатуры…

– Нет тебе тут ни мелкой, ни крупной! – грубо закричала заведующая. – Вы уж и так крышку от люка уволокли!

Когда собирали металлолом, Андрейка и сам помогал уволакивать эту крышку, ошибочно приняв ее за ненужную, поэтому дал уклончивое разъяснение:

– Крышка – то называется металлолом, а то – макулатура… Совсем разные вещи!…

В это время внутри магазина начался крик, и заведующая ушла, не успев прогнать Андрейку до конца. Оставалось только снабдить собаку едой. Андрейка отправился в кафе «Минутка», где народу почти не было, только двое пьяных талдычили в уголке. Завидев Андрейку, они обрадовались и захохотали:

– Эй! Похмелиться зашел?

– Нет… Я не похмеляюсь… – ответил Андрейка. Пьяницы загоготали еще сильней, но Андрейка не стал вести с ними пустые разговоры и обратился к буфетчице, дремавшей за прилавком:

– Тетя, у вас нет каких-нибудь ненужных кусочков? Буфетчица перестала дремать и с любопытством взглянула на Андрейку.

– А ты что – побираешься, что ль?

– Да не мне! Собаке одной…

– Значит, собаку держишь, а чем кормить не имеешь? Хорош хозяин!

– Да не моя… – пытался втолковать ей Андрейка. – Ну как вам объяснить? Просто одна ничья собака… Она сейчас заболела, а я не здесь живу!

– А где?

– В Шапкине…

– А Полину знаешь? Как она там?

Андрейке ли не знать кого-нибудь в Шапкине, а уж Полину и подавно!

И он во всех подробностях начал описывать Полинину жизнь, ее разоренное хозяйство и бедную обстановку в доме, но спохватился и для поднятия Полининого авторитета в самом смешном, веселом виде описал, как они с дочкой недавно выгоняли из дому своего замухрышку-зятя и отнимали у него вещи, которые он хотел унести с собой, но не вышло: так и побежал к себе, в Макуревку, в одних тряпочных тапочках и шляпе, которую Полине не удалось-таки отнять, хоть она раз в пять его сильнее.

И буфетчица, довольная толковым, обстоятельным рассказом, отвалила Андрейке для собаки разных остатков – целый газетный кулек. Чего там только не было: и объедки колбасы, и сырные корки, и черствые пирожки, – много всего!

Даже человеку хватило бы на полдня, не то что собаке среднего роста!

Этот кулек Андрейка осторожно спустил сверху собаке – пусть сама выбирает, что захочет, и долил воды в черпак. Таким образом, собака до завтра была обеспечена всем необходимым.

За хлопотами он про Кенгуру позабыл совсем… Вспомнил только, когда, выходя из двора, столкнулся с военным карапузом.

– Ага! Вот где ты прячешься! – злобно воскликнул карапуз и на всякий случай отбежал в сторону. – Скажу Кенгуре! Для безопасности и спокойствия собаки Андрейка решил вступить с паршивым мальчонкой в мирные переговоры и как-нибудь его подкупить, чтобы помалкивал, пока собака будет выздоравливать.