Джоди Андерсон - Пташка Мэй среди звёзд

Мэй в ужасе вытаращила глаза, и мальчишка рассмеялся:

— Шутка! Разве я брошу тебя одну, без души? — Он повернулся к привидению: — Пойду за ключом.

Люциус вспышкой метнулся прочь. Мэй и душа беспокойно смотрели друг на друга. Мэй хотела поговорить с ней, но не знала, с чего начать.

Прошло несколько минут, и Люциус вернулся с ключом.

— Проще простого! — удивленно сообщил он. — Как странно. Гули куда-то ушли.

Он ощупал невидимые прутья, и несколько раз они ужалили его. Мэй и душа сочувственно смотрели на мальчика. Наконец он отыскал замочную скважину:

— Ага!

Послышался щелчок. Мальчишка сдвинул дверь в сторону. Мэй помедлила и осторожно шагнула на порог. Ничего не произошло. И вот она уже стоит перед своей душой. Они протянули друг другу руки. Мэй зажмурилась от ослепительного света. Пустота в груди исчезла так же быстро, как и появилась. Девочка открыла глаза.

Люциус улыбался так заразительно, что она тоже повеселела.

— Надо найти моего кота, — деловито сказала Мэй.

Бомм! Бомм!

Пол задрожал.

— Что это? — спросила Мэй. Звук напоминал бой огромных часов.

Люциус посмотрел вверх:

— Большие часы. Ничего страшного.

Они побежали по коридору.

Далеко-далеко, в лесной глуши, стояла на берегу озера Эллен Берд. Чудесное видение больше не восхищало ее. Тело подводной красавицы вытянулось. Теперь оно представляло собой восемь ослепительных точек. Улыбка стала оскалом.

Эллен стрелой пронзил страх. Чудовище протянуло к ней руки…

И вдруг замерло.

Развернувшись, оно поплыло назад, все глубже и глубже. Вскоре от него осталась лишь крошечная звездочка. Затем погасла и она.

Женщина бросилась домой.

На далекой планете, в стране под названием Навсегда, духи тьмы побросали все свои дела. К морю шли толпы гоблинов и гулей. Мумии и зомби плечом к плечу ковыляли к воде. Все черные души страны стекались в Южное местечко, на самую важную встречу злых духов в истории загробного мира.

Тыквер, Фабио и Беатрис почти выбрались из города, но решили доверить Изабеллу неупокоенным и бежать на помощь Пташке Мэй. Сидя под решеткой водостока, они с отвращением наблюдали, как на берегу моря собираются духи тьмы всех мастей и прыгают в воду.

— Плохо дело, — заметила Беатрис.

И хотя никто не произнес этого вслух, все подумали об одном: Хозяйка фермы заманила Мэй в ловушку.

Потолок над головой Мэй и Люциуса сотрясался от ударов. Они с тревогой подняли глаза, переглянулись и поспешили дальше, разыскивая Пессимиста.

Примерно десять минут спустя друзья пробежали под аркой и выскочили на старую разрушенную лестницу, ведущую вниз.

— Там спальня Буккарта. — Люциус помрачнел.

Мэй посмотрела вниз, потом назад по коридору.

— Что ж, — сказала она и закусила губу. — Может, Пессимист уже внутри?

Девочка начала спускаться по ступенькам, но вдруг обернулась к Люциусу:

— Останься тут, если хочешь. Я сейчас вернусь.

Мальчишка посмотрел через плечо:

— Нет уж. Я с тобой пойду.

В конце коридора была дверь в виде собачьей пасти. Она скалилась каменными клыками. На огромном каменном носу висел дверной молоток.

Мэй помедлила, взглянула на мальчишку и толкнула нос. Дверь со скрипом открылась. Они с Люциусом вошли.

Спальня была отделана в черных и золотых тонах. На возвышении стояла огромная кровать, укрытая черным бархатом. Деревянное изголовье покрывали резные рельефы с изображениями жутких лиц. Тут и там на подушках лежали девять игрушечных черных песиков. Рядом с кроватью виднелась дверь стенного шкафа, а возле нее — черная конторка с золотыми ручками в форме черепов. На ней стояли статуэтки — награды «Самому жестокому палачу», «Ужаснейшему духу» — и лежало несколько лент победителя танцевальных конкурсов, в том числе «Самому отпадному танцору брейка».

Мэй изумленно рассматривала комнату. Люциус ждал на пороге. Сердце девочки тревожно сжалось.

— Ой!

— Что? — Мэй посмотрела на мальчишку.

Тот побледнел:

— Кто-то идет.

Люциус схватил ее за саван и втащил под кровать. Они притаились, чуть дыша от страха.

В комнату влетели ноги. Затем на полу появились два колена в черных брюках. Их обладатель наклонился. Знакомая рука с ужасными пальцами-воронками зашарила под кроватью, что-то нащупывая. Мэй вжалась в стену — страшные пальцы были совсем близко. Девочка вспотела и вся тряслась. Она сжала руку Люциуса. И тут пальцы схватили что-то, лежавшее возле ее ноги, — белый сверкающий сверток.

Буккарт встал. В руках у него зашуршала ткань. Из-под кровати было видно, что он развернул брюки-клеш, расшитые блестками. Мэй с ужасом наблюдала, как злодей переодевается. Наконец Буккарт вылетел из комнаты.

Через несколько секунд Мэй коснулась плеча мальчишки:

— Ушел.

Они еще подождали, глядя на дверь.

— Так он и правда похож на танцора буги, — наконец шепнула девочка.

— Тут должна быть потайная дверца, — отозвался Люциус.

Мэй вздрогнула, вспомнив, что они сидят под той самой кроватью.

— Точно! — Она перекатилась на живот и стала ощупывать пол, кашляя из-за густой пыли.

Они обшарили каждый сантиметр — ничего, только в самом дальнем углу обнаружился какой-то мешочек. Мэй не обратила на него внимания и продолжила поиски. Наконец они с Люциусом вылезли и переглянулись.

Подумав, мальчишка нырнул обратно и вытащил мешок. Они осмотрели его, и сердце Мэй ушло в пятки.

На шнурке висел ярлычок: «ДЛЯ ПТАШКИ МЭЙ», а на самой ткани была печать — «МЕШОЧЕК ПЫЛИ».

Мэй прочла надпись под печатью:

«Мешочек пыли, изготовлен духами Северной фермы. Хорош для чихания, тушения костров, а больше ни на что не годен».

Побледнев, Мэй посмотрела на Люциуса:

— Что это значит?

Мальчишка открыл мешок.

— Тут записка, — сказал он и передал ей листочек.

Мэй встала спиной к шкафу Буккарта и развернула записку. Внутри все похолодело.

«Мэй!

Твой дом позади.

Девочка выхватила у Люциуса мешочек и заглянула в него.

— Пыль, — прошептала она. — Просто пыль. Это что, шутка?

Она снова полезла под кровать, но там ничего не было.

Щеки Мэй запылали.

— Хозяйка Северной фермы… — задумчиво произнес Люциус. — Говорят, она очень хитрая. — Он сочувственно поглядел на девочку. — Наверное, это просто слухи.

— Но она сказала… — Мэй вспомнила все, о чем говорила ей Хозяйка, но мысли крутились вокруг одного: Хозяйка милостива, но в то же время жестока.

— Может, ты ее разозлила? — предположил мальчик.

У Мэй закружилась голова. Она не могла ни говорить, ни думать. Она поверила Хозяйке. Полагалась на нее.