Жорж Санд - История истинного простофили по имени Грибуль

Когда-то, давным-давно, жил на свете один лесничий. У него была жена и семеро детей: три девочки и четыре мальчика. Самого младшего звали Грибуль.

Жили они в лесу, в красивом домике с садом. Рядом, весело журча, протекал лесной ручеёк. Лес этот принадлежал королю. Когда-то король любил там охотиться, но потом состарился и перестал показываться в этих местах. За хорошую службу король подарил отцу Грибуля клочок плодородной земли и разрешил ему стрелять дичь и ловить рыбу в своих угодьях.

Казалось бы, лесничий должен был жить да радоваться. Но нет! Жадный и завистливый, он ничего так не любил на свете, как золото. Обманом вымогал деньги у путешественников, случайно забредавших в эти края , безжалостно отправлял в тюрьму бедняков, которые собирали в лесу хворост, зато богачам за хорошую плату позволял охотиться в королевском лесу сколько душе угодно. Старый король, разумеется, ничего не знал о разбойничьих проделках своего лесничего и продолжал доверять ему, как в прежние времена.

Мать Грибуля была не такая бессердечная, как её муж, но и доброй эту женщину нельзя было назвать. Она тоже любила деньги. И если лесничий приносил домой награбленное золото, она не ругала его, зато готова была поколотить, когда он возвращался с пустыми руками. Дети, как это часто бывает, брали пример с родителей. Все они, кроме маленького Грибуля, сделались обманщиками и воришками, едва только научились ходить и говорить.

Лесничего и его жену это нисколько не огорчало. Напротив, они чрезвычайно гордились своими детьми и без конца нахваливали их.

- Ты только посмотри, - говорила жена мужу, - до чего смышлёные у нас детки! Из них наверняка выйдет толк.

И, глядя на Грибуля, со вздохом добавляла:

- Один только ты простофилей растёшь! Ну, да что поделаешь, в семье не без урода.

Несладко жилось Грибулю в родительском доме. Братья и сёстры издевались над ним: ведь он никак не мог научиться воровать и обманывать. Отец и мать давали ему тумака всякий раз, как он подворачивался им под руку. А между тем Грибуль был кротким и добрым мальчиком. Он никогда никого не обижал и легко прощал обиды другим. Если он бывал голоден, а нищий просил у него хлеба, мальчик тотчас же отдавал ему свой обед, думая про себя:

"Я знаю, что такое голод, и должен непременно помочь этому бедному человеку".

- Простофиля! Простофиля! - кричали Грибулю братья и сёстры. - Самому есть нечего, а он ещё всяких оборванцев кормит! Наш дуралей-братец всё делает наоборот!

И правда, во всём и всегда Грибуль вёл себя иначе, чем они.

Он давно понял: далеко не всегда надо делать то, что хочется. Например, если днём у него слипались глаза, он не укладывался в кровать, а старался победить сон, чтобы лучше спалось ночью. Он никогда не шёл на улицу играть, не закончив работы: ведь доделать её всё равно рано или поздно придётся, так лучше уж веселиться с лёгким сердцем. Зимой он не кутал нос и щёки шарфом, а натирал их снегом, и это был самый лучший способ не обморозить их. Братья и сёстры за животы держались от смеха, но Грибуль не обращал внимания. Он не плакал, когда его дразнили, смеялся, если ему было больно, и пел, если было страшно.

Вот и судите сами, был ли Грибуль простофилей и заслужил ли он те насмешки и колотушки, которыми чуть ли не каждый день награждали его домашние! Впрочем, надо сказать, что всё это Грибуль сносил спокойно и терпеливо и никому на своё горе не жаловался. Он любил бродить один по лесу и часто возвращался домой уже затемно. Грибуль был храбрым мальчиком, Он не боялся ни темноты, ни диких зверей. Боялся он по-настоящему только двух вещей: воды, так как чуть не утонул в реке, когда был маленький, и огня, потому что однажды больно обжёг руку о печную дверцу.

Он смело забирался в самую чащу леса, чтобы там, на своей любимой полянке, посидеть под старым дубом.

Это было огромное, увитое плющом дерево с раскидистыми ветвями и большим дуплом. Вокруг росла великолепная зелёная трава и чудесные цветы, а у самых корней дуба протекал ручей: он бежал, петляя во мху, и терялся в скалах поблизости. Поляна эта находилась довольно далеко от дома Грибуля, и, чтобы добраться до неё, приходилось продираться сквозь заросли колючего терновника. Поэтому туда редко кто-нибудь забредал. Называлась она поляной Шмеля. Местные жители не помнили, откуда взялось это название. Некоторые говорили, что дуб здесь посадил когда-то один очень богатый человек по прозвищу Шмель, но больше никто об этом ничего не знал.

Однажды, когда Грибуль, как обычно, сидел под дубом и размышлял о своей несчастной судьбе, его кто-то ужалил в руку. Он подскочил от боли и вдруг увидел огромного шмеля, который вовсе не думал улетать и, казалось, нарочно дразнил мальчика. Грибуль осторожно взял шмеля за крылышки и, посадив к себе на ладонь, проговорил:

- Зачем ты меня так больно ужалил, ведь я не сделал тебе ничего плохого?

Вместо ответа шмель выгнул спинку и принялся невозмутимо чистить крылышки, всем своим видом давая понять, что на ладони Грибуля чувствует себя превосходно.

- Тебе бы следовало попросить прощения, - сказал ему Грибуль. - Ай-ай-ай, такой красивый шмель и такой невоспитанный! Ты ведь действительно очень красивый и к тому же самый большой из всех шмелей, которых я когда-либо видел. А твоё чёрное одеяние с фиолетовым отливом похоже на королевскую мантию. Может быть, ты и вправду какой-нибудь важный господин среди шмелей, раз ты так больно жалишь? Но не бойся, я не стану убивать тебя. Ведь если ты умрёшь, рука у меня всё равно болеть не перестанет. Что ж ты не улетаешь? Лети и радуйся!

Шмель словно ждал этих слов. Услышав их, он взмахнул крыльями и с низким, глуховатым жужжанием поднялся в воздух. Через секунду он уже исчез в ветвях дуба.

Когда шмель улетел, Грибуль сорвал несколько зелёных стебельков - не надо забывать, что он вырос в лесу и прекрасно знал целебные свойства трав, - и, промыв руку в ручье, приложил их к больному месту. Потом он лёг под деревом и уснул.

Во сне ему послышалась странная музыка и голоса, доносившиеся словно из-под земли. Они пели:

Жужжите все!

Жужжите все!

Король идёт!

Король идёт!

А ручеёк, казалось, говорил своим чистым голосом, обращаясь к цветам:

Трепещите!

Трепещите!

Близко враг!

Близко враг!

В это время толстые корни старого дуба зашевелились и начали по-змеиному извиваться в траве. Закачались на своих стебельках ромашки и колокольчики. Любопытные кузнечики выглянули из своих убежищ, а большие чёрные муравьи, искавшие добычу в коре деревьев, удивлённо поднялись на задние лапки. Затрепетал тростник, застонали ветки дуба, и вокруг началась такая суматоха, что Грибуль проснулся.