Якоб Гримм - Братья Гримм. Собрание сочинений в двух томах.

Он пошел далее и увидел в зале всех придворных, спавших глубоким сном около короля и королевы, уснувших близ трона. Пошел он далее, и такая была тишина кругом, что он мог слышать свое собственное дыхание.

Наконец приблизился он к старой башне и отворил дверь маленькой каморки, в которой спала красавица-королевна. И она показалась ему так хороша, что он от нее глаз оторвать не мог, наклонился к ней и поцеловал ее.

Чуть только уста его в поцелуе коснулись уст королевны, она раскрыла очи, проснулась и ласково глянула на королевича.

И сошли они с верха башни вниз рука об руку — и что же? И король очнулся ото сна, и королева, и все придворные их и с изумлением взглянули друг на друга. И лошади во дворе вскочили на ноги и стали отряхиваться; и собаки поднялись и стали махать хвостами; а голубки на крыше встрепенулись, оглянулись и полетели в поле. Ползали и мухи по стенам; и огонь в кухне вновь запылал и стал варить кушанье; и жаркое зашкворчало на вертеле; и повар закатил здоровую оплеуху поваренку, так что тот заревел; а служанка дочистила черную курицу.

Тогда-то и была отпразднована свадьба королевича с красавицей-королевной, и жили они в полном довольствии до самой кончины.

Некогда жил да был лесник. Пошел он однажды на охоту, и когда пришел в лес, то услыхал, что кто-то кричит — ни дать ни взять, как маленький ребенок. Он пошел на крик и, наконец, набрел на большое дерево, на котором действительно был посажен маленький ребенок.

Должно быть, под тем деревом мать заснула, держа ребенка на руках, а какая-нибудь хищная птица подхватила ребенка у ней из рук и взнесла на вершину дерева.

Лесник полез на дерево, достал ребенка и подумал: «Возьму-ка я его к себе домой и стану его воспитывать с моей дочкой Ленхен». И принес его домой, и оба ребенка стали расти вместе.

Но тот, который был найден на дереве и занесен был на дерево птицею, получил имя Найденышек. Этот Найденышек и Ленхен так полюбили друг друга, так полюбили, что когда, бывало, не повидают друг друга, так и загрустят.

У лесника же была еще старая кухарка; однажды вечером взяла она ведра и начала в них таскать воду домой, да не один раз, а много раз сбегала к колодцу.

Ленхен это заметила и спросила: «Слушай-ка, тетка Санна, зачем же ты так много воды наносишь?» — «Коли ты никому не скажешь, так я тебе скажу зачем». Ленхен отвечала, что не скажет, и та ей шепнула: «Завтра раненько, когда лесник будет на охоте, я вскипячу воду, и когда она ключом будет кипеть в котле, я туда брошу Найденышка и стану его в котле варить».

На другое утро ранешенько поднялся лесник и ушел на охоту, и когда ушел, дети еще лежали в постели.

Тогда Ленхен сказала Найденышку: «Готов ли ты быть всегда со мною?» Найденышек отвечал: «Отныне и навсегда». — «Так вот что я тебе скажу: старая Санна натаскала вчера много ведер воды в дом, я и спросила ее — зачем? А она мне ответила, что если я никому не скажу, то она мне скажет зачем. И сказала: завтра утром, когда отец уйдет на охоту, она вскипятит воду в котле, бросит тебя в котел и станет варить. Так встанем мы с тобой поскорее, оденемся да и уйдем из дома вместе».

И вот оба ребенка поднялись вместе, быстро оделись и вышли из дома.

Когда же вода закипела в котле, кухарка пошла в спальню детей, собираясь взять Найденышка и швырнуть его в котел. Но войдя туда и заглянув в постельки, она убедилась, что дети успели уйти из дома. Вот она и перепугалась и сказала себе: «Что я теперь скажу, когда лесник домой придет и увидит, что дети ушли из дома? Поскорее за ними следом, чтобы вернуть их домой».

И выслала кухарка вслед за детьми трех слуг, которые должны были бежать и изловить детей.

А дети-то тем временем сидели на опушке леса, и когда увидели издали бегущих к ним трех слуг, Ленхен сказала Найденышку: «Готов ли ты быть всегда со мною?» И Найденышек отвечал ей: «Отныне и навсегда». — «Ну, так вот что я придумала, — сказала Ленхен, — будь ты розовым кустом, а я на нем цветочком-розанчиком».

Когда подбежали слуги к лесу, там на опушке ничего не было, кроме розового кустика с одним розанчиком на вершинке, а детей и в помине там не было.

И сказали они: «Ну, тут нам и взять нечего», — и пошли обратно, и сказали кухарке, что на опушке леса они ничего не нашли, кроме розового кустика с розанчиком на вершине.

И стала их ругать кухарка-старуха: «Ах, простофили! Вам бы куст-то пополам разрезать, да розочку-то с него сорвать — и все домой принести! Сейчас ступайте, да так и сделайте».

Пошли они опять из дому детей искать. Но дети завидели их издали, и Ленхен сказала: «Найденышек, готов ли ты быть всегда со мною?» И тот отвечал: «Отныне и навсегда». — «Ну, так ты обратись в кирху, а я в той кирхе венцом буду».

Когда пришли трое слуг на опушку леса, там уж ничего не было, кроме кирхи и венца в той кирхе. «Ну, нам тут и делать нечего, — сказали они, — пойдем домой».

Пришли они домой, и кухарка их стала спрашивать, не нашли ли они чего-нибудь, и они отвечали: «Ничего не нашли, только кирху, а в кирхе венец». — «Ах вы, дурачье! — стала их ругать кухарка. — Да зачем же вы кирху не сломали, а венца из нее домой не принесли?»

Тут уж и сама старуха поднялась на ноги и пустилась с троими слугами на поиски детей.

Однако же дети еще издали увидели троих слуг и старуху-кухарку, которая позади них ковыляла. И Ленхен сказала опять: «Найденышек, готов ли ты быть всегда со мною?» И тот отвечал ей: «Отныне и навсегда». — «Ну, так ты обратись в прудок, — сказала Ленхен, — а я по этому прудку уточкой стану плавать».

Тем временем подошла кухарка, увидела прудок, тотчас приникла к нему и хотела его разом весь выпить. Но уточка быстро подплыла к ней, ухватила ее своим широким клювом за голову и стянула ее в воду: там и должна была старая ведьма потонуть.

А дети пошли вместе домой и были радешеньки; стали там жить да поживать, и если только не померли, так и теперь живехоньки.

У одного короля была дочка не в меру красивая, да не в меру же и гордая, и заносчивая, так что ей никакой жених был не по плечу. Она отказывала одному жениху за другим, да еще и осмеивала каждого.

Вот и устроил однажды король, ее отец, большой праздник и позвал на праздник и из ближних, и из дальних стран всех тех, кому припала охота жениться. Все приезжие были поставлены в ряд по своему достоинству и положению: сначала шли короли, потом герцоги, князья, графы и бароны, а затем уже и простые дворяне.

Король и повел королевну по рядам женихов, но никто ей не пришелся по сердцу, и о каждом она нашла что заметить.