Чеслав Янчарский - Сказки Мишки-Ушастика

Однажды утром старичок, как обычно, нагрузил доверху тележку, сел на козлы и крикнул: «Но!»

А ослик, надо вам сказать, спал в эту ночь плохо, по- тому что ему мешали мыши. Он не торопясь потащил тележку и тут же на ходу уснул. Сам он спал, а ноги несли его по знакомому пути прямо в городок.

Приснилось ослику, что он едет с хозяином на базар и что в лесу им встретился волк. Старичок-хозяин напугался волка и вскарабкался на дерево. Ослик лазать по деревьям не умел, впрочем, если б даже он захотел это сделать, то бы не смог, потому что был запряжён в тележку. Он открыл пасть и заголосил что есть мочи:

— Ыыыыы!

Тут он проснулся и услышал пронзительный крик:

— Помогите!

Ослик посмотрел по сторонам: волка нет, а кричит хозяин — он сидит на тележке и протирает глаза.

А дело было так: когда уснул ослик, сон сморил и старичка-огородника. И приснилось старичку, что он едет вместе с осликом по лесу и что им встретился волк. Испугался ослик волка, понёс, и старичок свалился на землю. Вот он и крикнул как можно громче: «Помогите!» Крикнув, старичок проснулся и в свою очередь услышал пронзительный голос осла: «Ыыыыы!», которому приснился тот же самый сон, только чуточку по-другому.

Филипан кончил сказку, но никто так и не рассмеялся.

— Почему не смеётесь? Ведь сказка была смешная.

— Расскажи нам её с начала, ослик, — сказал Ушастик.

— Мы её не поняли, потому никто и не смеётся.

И Филипан рассказал сказку ещё раз с начала.

Теперь её поняли все и все долго хохотали, а громче всех хохотал Филипан.

Слепили однажды ребята красивую Снежную Бабу. Когда наступила ночь, и ребята пошли спать, Снежная Баба осталась во дворе одна.

«Мне тоже хочется под тёплое пуховое одеяло, — думала Баба. — Мороз кусается, да и ветер так задувает, что того и гляди сорвёт с головы шляпу».

— Чего ты там бурчишь себе под нос? — спросил Колышек из плетня.

И тогда Снежная Баба принялась громко жаловаться.

Колышек выслушал ее терпеливо, потом вздохнул и говорит:

— Вот уже несколько лет я жалуюсь вроде тебя. Торчу в плетне, весь задеревенел. Вытащи меня из плетня и принеси в дом. Мы погреемся с тобой у печки, наконец-то я смогу распрямиться.

Послушала Снежная Баба Колышек. Опираясь на него, как на палочку, сна тихо вошла в дом. В печи догорал жар, все спали. Снежная Баба села на табуретке возле печки. Колышек стал рядом. Разморил их печной жар.

— Как здесь хорошо… — сонно прошептала Снежная Баба. — Только я очень потею…

Когда утром проснулись дети и выбежали во двор, они не нашли там Снежной Бабы. Так она и не узнали, куда сна девалась. Дети были очень удивлены:

— Кто принёс в дом шляпу Снежной Бабы и Колышек от плетня? И кто налил воды на полу перед печкой?

— Бедная Снежная Баба, — шепнула Бася, когда Мишка кончил рассказывать, — наверно, она вся растаяла…

— Нет, — с улыбкой сказал Ушастик. — Сейчас я расскажу вам, что с ней случилось, ведь это ещё не конец! Колышек из плетня уснул, а Снежной Бабе стало вдруг страшно, когда из неё потекла вода. Она вскочила с табуретки, шляпа слетела на пол, Баба выбежала во двор и помчалась во весь дух к лесу. Там стоит она и сейчас. Пойдёте гулять, посмотрите на неё.

— А что было с Колышком? — спросил Войтек.

— А из Колышка ребята сделали альпийский топорик, — кончил свой рассказ Мишка-Ушастик и махнул вкруговую топориком, который держал в лапках.

Стояло в просе Пугало и очень горевало, что нет у него никакой работы. Воробьи на поле не прилетали. Они сказали сороке, что у них есть другие куда более интересные дела, чем выклевывать зёрнышки из проса. Сорока передала это Пугалу.

— Что же делали воробьи? — спросите вы. Сейчас я вам расскажу. — Пошло Пугало искать воробьев.

«Что за важные дела у этих дармоедов?» — думало по дороге Пугало. Шло оно, шло, наступила ночь. Уселось Пугало под ивой. Зашумело вдруг сто крыльев, и стая воробьев опустилась на ветви ивы. Воробьи зачирикали:

— С утра мы летим в просо, в просо! Там нет больше Пугала! Чирик-чирик-чирик!

— А где же Пугало?

— Пошло бродить по белу свету!

Воробьи уснули, а Пугало заковыляло что есть сил на своих ногах-жёрдочках к покинутому полю.

Стало на своё место и ждёт. На рассвете зашумело сто крыльев — прилетела воробьиная стая.

— Чирик-чирик-чирик! Что такое? Пугало стоит в просе! Спасайтесь!

— Погодите! — закричало Пугало. — Погодите минутку! Расскажите мне о своём важном деле, из-за которого вы раньше не прилетали в просо.

Воробьи весело зачирикали:

— Было у нас очень важное дело. Мы ждали, когда ты уйдёшь из проса!

Подумало немного Пугало, подумало, а потом так же весело крикнуло в ответ:

— Выходит, ожидание — это тоже дело. Вот хорошо! Теперь мне не будет скучно, я буду ждать вас в просе!

В дупле на старом дубе жила семья белок — мама, дочка и сын. В дубе были ещё и другие жильцы: над дуплом жил в расселине дятел, а под корнями дерева обитал ёж. Дятел часто чинил своё жилище, долбил клювом по стволу, так что щепки летели во все стороны.

— Голова у меня пухнет от шума, — жаловалась мама-белка. — Ужасный сосед этот дятел! Зато ёжик слишком тих: без шороха, без шелеста ходит по мху, не знаешь даже, дома он или нет.

Кликнула белка детей:

— Ты, сынок, пойдёшь к дятлу и скажешь, чтоб он так не стучал с утра до вечера. А ты, доченька, сбегаешь к ёжику и попросишь, чтоб он не был такой тихий и смело бегал по тропкам.

Бельчата тут же разбежались: сын полез вверх, дочка спустилась вниз. Но они невнимательно выслушали то, что сказала им мама, и передали её просьбу не так, как надо.

— Уважаемый дятел, — сказал сын, — мама просит, чтоб вы не стеснялись и сильней долбили по стволу.

— Уважаемый ёжик! — обратилась дочка к соседу внизу. — Мама просит, чтоб вы не шумели так с утра до вечера.

Долго думали соседи над тем, что сказали им бельчата, а потом обоим в голову пришла одна и та же мысль:

— Да ведь сегодня первое апреля! Бельчата просто решили пошутить!

Очень-очень давно у аиста были короткие ноги. Аист был похож на гуся. Только клюв длинный. Длинный и любопытный — он хватал в клюв всё что попадалось. Выстукивал клювом камни в поле, совал его в мох, в траву, в тростник. Услышит какой-нибудь шелест — подбежит поближе, чтоб узнать, что же это так шелестит. Всё его интересовало, и не раз из-за этого своего любопытства он попадал в разные истории.