Ольга Батлер - Тринкет

Он задвигался быстрее — решил, что пора, позабыв про манеры, ловить ее руками, и отложил ложку в сторону. Охота завершилась неудачей — розочка в тот же момент соскользнула с брючины и приземлилась на полу.

Джордж, не сдержавшись, фыркнул. Толстяк сразу выпрямился, оскорбленно окаменел, как будто ожидал извинений. Он знал, что Джордж посмеялся именно над ним. И Джордж знал, что толстяк это знал…

Тут вернулся отец. В его руке был зажат найденный мобильник.

— Оставил его в отделе шкатулок, — сказал он, наскоро допивая остывший чай. — Ты чего вскочил, Джордж?

— Пап, пойдем уж! — побледневший мальчишка потянул отца за рукав. — Надоело нам ждать тебя!

Семья Скидморов вышла из чайной под внимательным взглядом таинственного незнакомца.

Это было невероятно — то, что произошло с Джорджем в последние полчаса. Ему очень хотелось рассказать близким о том, как толстяк соврал про ключи от машины. Ведь он приплыл в лодке — это видели в окно Брэнда и мама. А еще он повесил трость на муху. И мяукнул! Но мальчик боялся, что ему никто не поверит. Да и никакой лодки у заброшенной пристани не оказалось. Было очевидно, что давно никто не приплывал сюда, кроме диких гусей. Только обрывки разноцветного мусора и треснувшая деревянная доска покачивались среди тины. По берегу кругами ходил большеголовый кот. Он нахально мяукал, как будто убеждал кого-то — «Моё, моё!».

Джордж долго не мог заполучить украденный из Лавки Древностей камень. Камень оставался в шкатулке, шкатулка — в пакете, а пакет был заперт в багажнике машины. Мальчик немало поволновался за эти дни.

Однажды, когда мама вышла в магазинчик на углу купить молока для чая, к Скидморам постучались двое полицейских. Под удивленным взглядом своей собаки Джордж прополз на четвереньках по коридору и сел под дверью — послушать, о чем они говорят между собой.

И тут к ним подошла мама.

— Мы извиняемся, мэм, вы живете здесь?

— Да, — ответила она.

— Можно задать вам несколько вопросов?

— Разумеется, — ответила мама. — Давайте в дом войдем.

Бедная мама! Она повернула ключ в замочной скважине, толкнула дверь, но та не поддалась! Она постучала, крикнула в щель для почты, подзывая Джорджа, но сын не откликнулся.

— Странное что-то с дверью, — сказала мама полицейским.

А с дверью происходило вот что: перепуганный Джордж навалился на нее всей спиной, а ногами уперся в решетку отопления. И только когда полицейские ушли, он быстро перебежал из прихожей в гостиную. Сердце его колотилось, как у зайца.

— Джордж, разве ты не слышал, что я стучала? — рассерженно спросила мама, входя в дом.

— Я в ванной был, — соврал Джордж. И тут же ему стало досадно. Что он не только воришка, но ещё и лгуном становится. Но, заглушая в себе голос совести, он быстро поинтересовался: — А зачем приходили полицейские?

— На нашей улице дом обворовали, ищут свидетелей.

Уфф, с облегчением выдохнул Джордж. Спасибо равнодушному к своему товару продавцу! Может быть, он вообще никогда не обнаружит пропажу?

Наконец настал день, когда Скидмор-старший вытащил вещи из багажника и свалил их на полу в гостиной. Пакет лежал теперь на полу у журнального столика. Родители не торопились извлечь из него садовую табличку, и это оказалось Джорджу на руку. Он ждал подходящего момента.

Брэнда вертелась рядом с ним, но её можно было не бояться — она была ещё маленькой и глуповатой. Отец лежал на софе, мама, с бассетихой Леди на коленях, листала журнал, телевизор бормотал сам по себе. В программе новостей рассказывали о голубях, которые поселились под крышей одной красильни в Манчестере. Их перья так перепачкались красильным порошком, что голуби стали ярко-синими.

Когда отец задремал, а мама ушла на кухню, мальчик перебежал комнату. Стараясь не шуметь, со взмокшими ладонями, несколько раз подбирался он к пакету… «Чем ты там шуршишь, Джордж?», или — «Что у тебя вид такой взъерошенный?» — сквозь дрему интересовался отец. Нелегкая жизнь у жулика, подумал Джордж. Хоть и не поймали тебя пока, а глаза бегают, сердце колотится, руки дрожат. Если станет известно о краже… Лучше об этом не думать — отец мог быть очень строгим.

Наконец мальчик перетащил шкатулку в свою комнату. Крышка ее не поддавалась, как и раньше. Словно кто-то властвовал то ли над шкатулкой, то ли над камнем — несмотря на то, что Джордж украл их.

Он устал бороться с этой невидимой силой и, спрятав украденную вещь под кровать, спустился вниз. Родители и сестра были в саду. Папа опять дурачился. Он напялил пластмассовую шляпу с бантом, которую ему выдали на юбилее у бабушки Азалии, прыгнул в надувной бассейн, принял расслабленную позу, сунул в рот сигару, в руку взял банку кока-колы, словно весь день так и просидел. Мама и Брэнда начали хохотать, но Джорджу было невесело. И только когда отец высокомерно произнес: «Приветствую вас, крестьяне!», а мама заметила ему: «Скидмор-старший, ты живешь в мыльном пузыре, но я тебя люблю!», — мальчик кисло улыбнулся.

Ночью, едва весь дом заснул, Джордж тихонько встал с кровати. Леди приподняла голову с подстилки, и мальчик погладил собаку, успокаивая. Сквозь тонкие занавески в комнату проникал свет от уличного фонаря. По стенам перемещались тени от веток деревьев. Было тихо. Редкие шумы доносились снаружи: лисица рылась в бачке с мусором, дрались коты. И вдруг под окном раздалось знакомое: «Моё! Моё!». Неужели кто-то караулил под стенами дома?

Джордж выдвинул шкатулку из-под кровати: белый фарфоровый человечек так и засиял на фоне темного пола. Но лицо его, оскаленное в улыбке, показалось зловещим. Мальчик не заметил, что на этот раз фарфоровая фигурка сидела нога на ногу, и листок бумаги исчез из ее рук. Джордж думал о другом — почему шкатулка не открывается? Он долго боролся с ее крышкой, пока не услышал вредный смешок. Неужели этот человечек над ним потешался?

Тогда он ласково, и даже жалко попросил:

— Ну, пожалуйста, пожалуйста, отпусти! Это мой камень! Мне нужен только камень, больше ничего! — хотя в голове у него уже мелькало: «Разбить что ли этого уродца завтра, если по хорошему не открывается?».

И тогда, к его восторгу, крышка легко поддалась, словно человечек услышал просьбы, и заветный камень красным глазом блеснул в темноте.

— Долгожданный! — с любовью прошептал Джордж, целуя камень.

Обрадованный мальчик задвинул шкатулку обратно. Авось пока не найдут! А потом он перепрячет её в саду.

Джордж быстро заснул. Во сне он гонялся за толстяком. Тот забежал в незнакомый дом. Джордж последовал за ним по запутанным переходам и очутился в полутемном зале со множеством дверей. Стены и окна там были покрыты кружевными узорами, похожими на тень паутины, и звучала одна и та же приятная, но однообразная мелодия.