Ахмет Файзи - В стране смельчаков

— Чем лучше вы будете работать, тем скорее вернетесь к себе на родину... Я тоже буду работать вместе с вами. Я, как и вы, хочу пораньше увидеть отца и мать...

Тут один из пленных громко заплакал. Данир повернулся к нему:

— Что случилось? — спросил он.

Пленный поднял на него глаза, которые успел смочить слюной:

— Убей меня, о великий вождь, убей и зарой мои кости здесь, на месте будущего города,— причитал он.— Да пошлет судьба на него благодать, пусть он растет и ширится из года в год...

Данир покачал головой:

— Наш город вырастет и без человеческой жертвы. Но почему ты, воин черного полчища, торопишься умереть? Кто ты?

— Я — бывший начальник сотни Кара-Могез... Мне теперь уж все равно.

— Разве тебе не хочется вернуться на родину и увидеться с близкими?

— У меня никого нет...

— Где же твои родные?

— На моей родине — Долине света — было страшное землетрясение. В один день я потерял всех своих близких. (Кара-Могез слышал о землетрясении в Долине света, но родом он был из других мест).

— Ты говоришь, Долина света? Страна, что лежит у горы Алпан в трех днях пути к востоку отсюда? Так это же моя родина! — воскликнул Данир.

— Чей же ты сын, о великий вождь? — спросил Кара-Могез.

— Я сын Азата Мергена и девушки-лани... Кара-Могез опустил голову.

— Ты знаешь их? — спросил Данир.

— Я знал их,— ответил он,— но весь народ Долины света погиб во время землетрясения.

Ясный день померк в глазах Данира, словно тяжелая мрачная туча заволокла небо... Значит, нет у него ни родины, ни отца, ни матери...

Ночью, когда все уснули, Данир заплакал горючими слезами. Старая Алмазбану не спала. Она подошла к Даниру, притянула к себе его голову, поцеловала в мокрые глаза и сказала:

— Не верь слухам, родной, верь лишь тому, что увидишь своими глазами. Не спеши лить слезы. Лучше завтра же поезжай на родину и узнай все сам.

Данир послушался бабушки. Утром он простился с друзьями, взял с собой сорок джигитов и поскакал на родину. Через три дня они въехали в Долину света, раскинувшуюся у подножия горы Алпан.

На родине Данира баскак первым делом разыскал Азата Мергена. Землетрясение разрушило жилище славного охотника, и он со своей женой Алмаз-Ирке поселился у подножия горы. Туда же перебрались многие их соседи.

Азат Мерген вначале и слышать не желал о баскаке.

— Я видел много ханских послов. Все они ушли отсюда ни с чем. Мне не по пути с теми, кто убивает и грабит мирных людей,— сказал он.

Но хитрый баскак был не из тех, кто легко отступает от задуманного.

— О, я полностью согласен с тобой, глубокочтимый Мерген,— начал он вкрадчивым голосом,— бедным племенам, вроде нашего, совсем не стало житья от хана-кровопийцы... Особенно с тех пор, как погиб наш славный Данир-батыр...

— Как ты сказал, кто погиб? — переспросил Азат Мерген.

— Пока был жив Данир-батыр, ханы не смели обижать бедные племена. Они дрожали от страха уже при одном упоминании его имени. Но с тех пор, как подосланный ханом убийца...

— Ты что-то не так говоришь, гость. Если речь идет о моем сыне Данире, то его никто не убивал. Он сам погиб, и в его смерти виновен я один,— прервал его Азат Мерген.

Баскак изобразил на лице крайнее изумление. Он вскочил с места и, поклонившись, сказал:

— Честь и хвала отцу, вырастившему такого сына! Но ты глубоко заблуждаешься, глубокочтимый Азат Мерген! Сын твой не погиб. Он стал храбрым джигитом и совершил немало славных подвигов. Это он поднял трусов на борьбу с ханом, это он объединил и возглавил много племен... Он разгромил ханское войско, а город трусов превратил в страну смельчаков.

— Постой, ты же рассказываешь о подвигах Ульмес-батыра, гость! — воскликнул Азат Мерген.

— Нет, я рассказываю о Данир-батыре...

— Так сын мой жив?!

— К нашей общей печали, нет. Его убил военачальник, который называет себя Ульмес-батыром.

Азат Мерген смотрел на гостя широко раскрытыми глазами. Ханский баскак с тайной радостью в сердце продолжал:

— У героя всегда есть завистники. Зависть слепит глаза. Ульмес-батыр присвоил имя и подвиги славного Данир-батыра. Подумай сам, глубокочтимый Азат Мерген, если бы Данир-батыр был Жив, разве мог бы он столько лет жить вдали от вас? Он так любил отца и мать, мечтал встретиться с ними. Но мечта эта, увы, умерла вместе с ним...— Баскак притворно заплакал.

Тут в дом вбежал сосед. Указывая на всадников, которые выстроились на высоком холме, закричал:

— Азат Мерген! Тебя разыскивает Ульмес-батыр. Можно его проводить к твоему порогу?

Не давая хозяину рта раскрыть, баскак затараторил:

— Черная змея! Мало ему крови сына, теперь подбирается к сердцу отца. Не подпускай его близко, Азат Мерген. Будь осторожен!

— Нет, я должен встретиться с человеком, погубившим моего сына. Он — мой враг, а прятаться от врагов я не привык! — крикнул Азат Мерген, поспешно облачаясь в доспехи.

Баскак вскочил с места.

— Ты правильно поступаешь, Азат Мерген! Жизнь убийцы в твоих руках... Захочешь — помилуешь, а не захочешь — убьешь. Но сначала выслушай мой совет. Тебе лучше пока скрывать свое имя, е говорить, что ты отец Данира... Иначе от струсит убежит от тебя.

— Пусть для него я буду Ак-батыром,— согласился Мерген,— он не увидит моего лица.

— Хорошо,— обрадовался баскак.— Позволь мне быть вашим посредником.

Выйдя из дома, баскак подозвал Ямая, верного своего слугу, и прошептал ему на ухо:

— Ямай, сейчас же иди к Данир-батыру и скажи, что Азата Мергена и Алмаз-Ирке Нет в живых. Еще скажи, что глава племени Ак-батыр очень зол на него за то, что он посмел явиться сюда без разрешения. Ак-батыр хочет сразиться с дерзким Ульмес-батыром в поединке. Ступай!

Ямай снял с себя доспехи и отправился к Даниру. ...Услышав о смерти родителей, Данир погрузился в глубокую печаль.

— Покажи мне место, где похоронен отец,— попросил он после долгого молчания.

Ямай с готовностью зашептал Даниру на ухо:

— Я не хочу ничего скрывать от тебя, батыр.

Никто из пас не сможет тебе сказать, где похоронен славный Азат Мерген. Знает об этом только Ак-батыр.

— Почему?

— Потому что он — виновник гибели твоего отца.

Данир вскочил на ноги. В глазах его сверкали молнии.

— Отведи меня к Ак-батыру! Я отомщу за отца.

Ямай был хитер. Он смекнул, что горячность джигита может погубить все дело. Отец и сын, чего доброго, еще узнают друг друга.

— Доблестный Данир-батыр,— заговорил он,— так ты, пожалуй, напугаешь Ак-батыра, он не захочет даже встретиться с тобой. Если хочешь отомстить ему, скрой свое имя. Так будет лучше.

Слова эти показались Даниру разумными. Через своих коварных посредников батыры договорились встретиться на заре следующего дня.