Валентина Чаплина - Удивительное происшествие

Громко хлопнула калитка, за ней ещё громче — дверца машины.

Мама вышла во двор. Вид у неё был растерянный, усталый и немножко смешной. Вторая голова съехала набок, наверно, из неё выпала часть шпилек. Почувствовав это, мама взяла рукой пошатнувшуюся голову, видимо, машинально, вытащила из неё последние шпильки и зачем-то взяла их в рот. На глазах у ребят второй головы вдруг не стало. Она превратилась в длинный и не очень толстый хвост. Он был туго перевязан пёстрой тряпочкой у самого основания, то есть на нормальной голове.

И Щукина мама вдруг потеряла всю свою гордость и величие. С этим хвостом она, правда, была не такой красивой, но зато простой, близкой и очень молодой. Захотелось с ней говорить, посочувствовать ей, помочь.

Щукина мама, наверно, была хорошая, только напускала на себя важность, неизвестно зачем. Часто так бывает в жизни: с первого раза покажется человек неприветливым, высокомерным, а на самом деле он добрый и хороший. Только надо в нём разобраться, разглядеть его получше и присмотреться к нему, а не делать о нём своё заключение сразу, как только познакомился.

Мама молча стояла у двери, горько опустив руки и уставившись глазами в красный кирпич, который похож на огромный спичечный коробок, только без этикетки. Шпильки, зажатые губами, чуть-чуть шевелились. Может быть, мама мысленно продолжала разговор со Щукиным отцом, а губы чуть заметными движениями повторяли вслед за мыслями её слова. И если бы не шпильки, никто бы и не заметил, что губы шевелятся.

Мальчишка с кляксами подошёл к ней и сочувственно сказал:

— Тётя, вы не расстраивайтесь, ладно? Я не знаю, может быть, Щука честно спорил с Коровой и с Огурцом.

— Но ведь с меня и с отца он за всё деньги брал, — горько сказала женщина, машинально положив шпильки в карман халата.

— Как вас зовут? — спросила Лариса.

— Нона Иванна.

— Ой, нашу учительницу Нина Иванна, а вы Нона Иванна, — сказал мальчишка без клякс.

— Нона Иванна, а вы нам верите?

Нона Ивановна горько кивнула головой. Нежно-жёлтого цвета хвост на плече шевельнулся. Ужасно хотелось подойти к этому хвосту и потрогать его, такой он был шелковистый, блестящий, почти золотой.

— А почему обо всём мне говорите вы? Почему она, ваша Нина Иванна, ничего про Котика не сказала?

— Потому что Нина Иванна только поступила к нам в школу.

— Спасибо вам, что сказали, — улыбнулась Щукина мама ребятам.

Но они видели, какой грустной получилась эта улыбка.

— Вы не бойтесь. Мы все вместе возьмёмся за Щуку, опять человеком станет.

Мама молча кивнула головой.

— Нона Иванна, вы отдайте нам Богатыря, ведь Костя всё равно собак не любит, — вежливо попросил Лёвка.

— Какого Богатыря? Ах, щенка-а…

Лицо Щукиной мамы вдруг стало ужасно виноватым. В чём дело? Может быть, она не хочет отдавать?

— Тётя, — горячо заговорил мальчишка с кляксами, — когда у Богатыря родятся дети, я вам подарю щенка просто так, не на спор. Вот честное будущее пионерское! Подарю!

— Нет, нет, нет, нам собак не надо, что вы, — Щукина мама замахала руками, — мы скоро переезжаем в благоустроенную квартиру со всеми удобствами, там собак держать негде.

Все мальчишки во дворе ужасно удивились: зачем нужна такая квартира, где собак держать негде? Тогда и переезжать не стоит. Ради квартиры расставаться с другом? Смешно.

Но об этом мальчишки только подумали и почему-то ничего не сказали вслух.

Мама мялась, видно было, что она хочет что-то сказать и… сразу не решается.

— Понимаете, в чём дело… Я бы с удовольствием отдала вам щенка, но его… его… уже нет.

Ребята похолодели.

— Как нет?

— Его увёз Костин дедушка.

— Когда увёз? Куда увёз? Зачем?

— К себе домой. Дедушка увидел, что Косте щенок не нужен, и… Костя пошёл провожать дедушку на пристань.

Ребята так заволновались, так зашумели, что даже весёлая Катюшка скривила рот.

И мама, видя взволнованные ребячьи лица, сама заволновалась ещё больше.

— А, может быть, пароход ещё не ушёл? Я сейчас позвоню на пристань, — оказала она, торопливо идя в дом, — мы ещё успеем вернуть вашего Богатыря. Костин папа тоже уезжает на пароходе, и его там застанем.

— А какой пароход?

— «Инженер Пташников».

Мама нервно набрала номер. Но в трубке послышались неприятные короткие гудки. Номер был занят. Мама снова набрала и снова услышала короткие гудки. Снова набрала — снова короткие. Легче было пешком дойди до пристани, чем дозвониться.

Ребята не могли стоять на месте. Разве можно сейчас стоять, если «Инженер Пташников», может быть, вот-вот увезёт Богатыря?

— Нона Иванна, вы звоните, а мы побежали.

— Подождите, может быть, уже поздно?

— Мы не можем ждать. Мы всё равно побежа-а-ли-и…

И ребят будто ветром сдуло со двора. Калитка дружелюбно хлопнула им вслед.

Борис еле успел отскочить за угол и прижаться к забору, так неожиданно вырвалась ватага ребят из калитки. Никто его не заметил: так все спешили. А Борис из ребячьих слов успел понять, что бегут они на пристань и что нужен им пароход «Инженер Пташников».

Зачем пароход? Любопытство Бориса разгоралось, и он тоже побежал на пристань.

Хлопнула калитка. Мама глянула в окно. По двору шёл её родной сын Костик. Лицо у него было весёлое-превесёлое.

«Значит, не встретился с ребятами», — подумала мама.

В это время телефон соединил маму с пристанью.

— Скажите, пожалуйста, в какое время отошёл пароход «Инженер Пташников»? Да? Спасибо.

Когда Щука вошёл в дом, мама уже повесила трубку.

— Гляди, мне купил дед, — сказал он, протягивая что-то матери.

Но она почему-то даже внимания не обратила на то, что у него в руках. Она внимательно, очень внимательно посмотрела ему в глаза, а не в руку и… отвернулась.

Щука спрятал в карман перочинный нож со многими лезвиями. Но в кармане нож держать не хотелось, он тут же вынул его и поднял все лезвия сразу. Нож ощетинился, натопорщился, воинственно засверкал недобрым блеском, дескать, не подходи, а то плохо будет. Щука ухмыльнулся и захлопнул лезвия. Нож стал мирным, добрым, обыкновенным.

Щука вспомнил, как дедушка не хотел покупать его, говоря, что ему, внуку, рано ещё такими вещами забавляться, и как Щука всё-таки выклянчил это сокровище.

А мама всё стояла к сыну спиной. Может быть, она что-то делает? Нет, просто стоит и всё, только нервно сжимает пальцами конец золотого хвоста.

— Ну как, проводил дедушку? — спросила она обычным голосом, в котором Щука не услышал ничего подозрительного.

— Проводил.

— А помахал дедушке платком, как я просила, когда пароход отчалил?

— Помахал.

— Ах, помахал?! Помахал!!!

Мама резко повернулась к сыну. Лицо её скривилось, и она с каким-то болезненным стоном произнесла: