Наталья Полянская - Сказки Малагетты

Но рыцарь недолго оставался один: из-за спутанных снежных ветвей послышался хохот, и вокруг Этельреда закружились зловредные пикси. Они дразнились и пели обидную песенку:

— Глупый, глупый, глупый рыцарь,

Вот собьешься ты с пути!

Здесь ты можешь заблудиться

И дороги не найти!

— Чем дразниться, — сказал Этельред, отмахиваясь от пикси, — лучше рассказали бы, где искать Дремлющую королеву!

— О, это мы запросто! — закричали зловредные пикси. — Ты должен идти туда!

— Нет, туда!

— Нет, туда!

Они показывали пальцами в разные стороны, и Этельред не стал слушать пикси. Всем известно, что шуму от них много, а толку мало.

Славный рыцарь шел и шел, пока не забрался в самую чащу, и тут встала перед ним заповедная роща древесных эльфов. Зевающий от сумерек ясеневый эльф расспросил Этельреда, зачем тот пришел, и умчался куда-то. А вскоре вышла к рыцарю Дремлющая королева.

Она была словно соткана из лиственного сна, крылья ее искрились инеем, а по рукавам платья бежала огненная кайма. А ростом королева оказалась не больше ладони Этельреда.

— Мой слуга доложил, ты ищешь меня, — певучим голосом произнесла Дремлющая королева. — Мы, древесные эльфы, должны засыпать с приходом холодов, и только одна лишь я никогда не сплю. Но это не значит, что можно безнаказанно меня тревожить. Что тебе нужно?

— Простите за дерзость, ваше величество, — поклонился ей Этельред и рассказал, зачем пришел.

— Значит, тебе нужен эльфийский лист? — уточнила Дремлющая королева. — А что ты готов отдать за него?

— Все, что угодно.

— Даже кусочек своей души?

Этельред ответил не сразу, а когда заговорил, то голос его звучал твердо:

— Даже кусочек моей души. Ведь каждому, кто любит, известно: если отдаешь душу за свою любовь, ты ничего не теряешь, ибо все вернется многократно.

Королева улыбнулась, и ее улыбка была похожа на песню малиновки.

— Ты знаешь правильные ответы. Ты получишь то, что хочешь.

И в руках у рыцаря оказался эльфийский лист. Он был словно выкован из чистого золота, и в нем переливалась вся яркость и все волшебство тех красок, которыми полыхают осенью деревья эльфов.

Этельред поблагодарил Дремлющую королеву и тут же возвратился в Эль Корасон. Там он отдал лист волшебнице Кристине. А Кристина взяла ножницы, отрезала от листа крохотный кусочек, и внезапно с потолка обрушился колдовской листопад. Листья танцевали, сами сцеплялись черенками и уголками, и в конце концов сложились в платье и накидку. И каждому было понятно, что без волшебства тут не обошлось, — а вот эльфийского или же просто любовного, кто знает!

…Через неделю принцесса Гортензия танцевала на балу в честь своего дня рождения. Мягко сияло платье, сшитое из осенних листьев, и развевалась накидка, и красивее принцессы в тот день не было никого. А танцевала она только с Этельредом, и никто на нее за это не обижался.

Однажды в Малагетте лето взяло и не наступило. За 31-м мая пришло 32-е, а потом 33-е. Весна с ее красками свежей зелени, сирени и черемухи никак не могла уступить место яркому, безудержному лету.

Король Эрик срочно созвал Малый Совет и спросил:

— Что случилось, кто-нибудь знает?

— Нет, — покачали головами советники.

— Ветра ничего не рассказывали? — спросил король у колдуньи Марии. Та развела руками.

— Северный поет песни о мохнатых елях, южный — о раковинах на дальнем берегу, а западный и восточный поссорились и не говорят ни друг с другом, ни со мной. Ветра ничего не знают.

— А эльфы? Феи? Дриады? Драконы?

— Вы бы еще зловредных пикси упомянули, ваше величество! — сказал министр иностранных дел Алехандро. — Мы спрашивали. Никто не знает, почему не наступило лето.

— А все условия были соблюдены? Может, мы что-то упустили?

— Давайте снова проверим, — вздохнули советники.

— Эльфы плясали Последний Майский Танец?

— Да!

— Сурикаты выкопали все священные абрикосовые косточки?

— Да!

— Гильдия мясников приготовила Могучую Колбасу?

— Да, ваше величество!

И так они перебирали все условия, которые должны быть соблюдены, чтобы в Малагетте наступило лето, пока не дошло дело до самого последнего.

— …А художник Примитивус нарисовал летнюю картину?

Советники переглянулись.

— Честно говоря, не помню, ваше величество, — сказала канцлер Наталия. — Он ведь каждый год исправно пишет картину и представляет ее ко двору. Мне казалось, он приносил…

— Нет, — сказал король, — я не припомню.

Спросили королеву, принцев и принцесс, но никто о картине ничего не знал.

Тут же отправили слугу к Примитивусу, однако через некоторое время посланник возвратился в одиночестве.

— Я долго стучал, — доложил он, — а Примитивус сказал из-за двери, что никого нет дома. А раз нет никого, то и открывать некому!

— Все понятно! — хором сказали советники. — Надо ехать!

И они отправились к Примитивусу.

Художник жил в Акварельном переулке, под самой крышей узкого зеленого дома. Примитивус был довольно известен: он рисовал картинки, похожие на детские рисунки, очень светлые и искренние. Этот стиль назывался «примитив», а потому и художника так прозвали.

Советники гуськом поднялись по узкой лестнице, и канцлер Наталия постучала в дверь.

— Никого нет дома! — ответил печальный-печальный голос, в котором с трудом можно было узнать голос жизнерадостного художника.

— Послушай, Примитивус, — сказала Наталия. — Тут весь Малый Совет к тебе пришел. Давай поговорим!

Из-за двери долго не отвечали, а потом художник неохотно сказал:

— Не заперто.

Советники вошли в мастерскую. Это было просторное помещение со множеством удивительных вещей, однако сказка вовсе не о них, а потому никто не обратил на них внимания. Художник же лежал на кровати спиной к двери и вставать не собирался.

— Послушай, — обратился к нему Алехандро, — почему ты не принес картину во дворец? Ведь из-за этого лето никак не может наступить!

— Вы действительно хотите это знать? — хмыкнул Примитивус.

— Да, очень хотим! — воскликнули советники.

Тогда художник сел на кровати. Вид у него был растрепанный и чрезвычайно грустный.

— Потому что мне надоело, — сказал Примитивус. — Вот уже много лет я приношу картины во дворец, и это стало рутиной, и никто этого не замечает, никому нет дела. Я стал вроде как ремесленником, но я не ремесленник, я художник! Мне быстро говорят спасибо, и я отправляюсь восвояси. Зачем же я буду писать летнюю картину, если мое творчество никому не нужно?

Советники переглянулись. Наконец, волшебница Кристина сказала:

— Но никто не думал о тебе забывать!

— Как же! Вы совсем обо мне позабыли! Я никому не нужен! — трагически воскликнул художник. — А ко мне вы пришли потому, что вам надо, чтоб наступило лето!