Бираго Диоп - Сказки Амаду Кумба

Но в глубине души гиена спрашивала себя, не хватила ли она через край, утверждая, — правда, не очень решительно, — что все умирают своей смертью. Солнце уже собиралось уйти на покой, а у нее в животе было еще пусто.

Мимо пробегала лань. Малал Пуло метнул копье и попал в нее. Потом он прикончил и разрубил на куски добычу, и Буки-гиена получила свою долю сочащегося кровью свежего мяса.

Так вот для чего нужно копье!

Тем, у кого есть копье, не приходится без конца ждать, пока животное не погибнет от голода, старости или болезней, а стоит ему издохнуть, как Танн, стервятник с облезлой шеей, спешит накинуться на падаль и очистить все до костей, не дожидаясь твоего появления…

— Как тебе удалось добыть копье, Малал? — спросила Буки.

— Принеси кусок железа Тегу-кузнецу, и он тебе сделает такое же.

— А где я возьму железо?

— Там, в Пинку, — ответил Малал Пуло, указав копьем в ту сторону, откуда восходит солнце.

Буки отправилась в край восходящего солнца, в край гор и глинистых земель, где стоят печи, покинутые плавильщиками горных пород.

На дороге она нашла бурдюк из козлиной шкуры. В нем лежало сушеное мясо: должно быть, бурдюк был потерян или при поспешном бегстве брошен каким-нибудь мавром-пастухом, перегонявшим в этих местах стадо баранов и коз. Буки не догадалась, что́ в бурдюке: отверстие его было плотно заткнуто клочком хлопка.

В конце концов Буки отыскала далеко-далеко в краю восходящего солнца старые печи, остывшие много лун назад. Пошныряв вокруг, она откопала кусок железа и отправилась в обратный путь.

Но вдруг ее ноздрей коснулся запах сушеного мяса. Сначала слабый, он все усиливался. Буки понюхала воздух, повела носом направо, налево. Запах преследовал ее повсюду. Буки опустила на землю свой бурдюк и железо, побежала направо, потом налево, но вернулась, не найдя нигде ни мяса, ни даже костей какого-нибудь животного, и опять взвалила на спину свою ношу.

Наконец она добралась до Тега-кузнеца.

— Вот железо, выкуй мне такое копье, как у Малал Пуло.

— А что ты дашь мне за работу? — спросил кузнец.

— На твоих штанах уже больше дыр, чем полотна. Возьми этот бурдюк с хлопком и ступай к Раббу-ткачу.

— Идет! Становись к мехам и разведи огонь.

Буки-гиена принялась попеременно раздувать и сжимать мехи, распевая песню, которую тут же сочинила. Признаться, песня была довольно незатейливая — Буки все повторяла:

Тег-кузнец работал куда проворнее — и скоро протянул Буки готовое копье.

— Вот твое копье. Покажи-ка мне теперь свой хлопок, надо еще посмотреть, хорош ли он и достаточно ли бел.

Буки отдала бурдюк. Кузнец вытащил хлопковую затычку и достал сушеное мясо. При виде этого добра, которое она разыскивала целый день, не зная, что оно запрятано в тяжелом бурдюке, протершем ей шкуру на спине, Буки воскликнула:

— Тог, положи мясо на место, я тебе что-то скажу!

Когда мясо было снова упрятано в бурдюк, Буки перетащила бурдюк поближе к себе и сказала, возвращая кузнецу копье:

Я хотела совсем не такое.

— А какое же?

— Не знаю, сумеешь ли ты такое сделать… Я тебе его сейчас опишу…

— Ну, выкладывай, какое тебе нужно?

— Мне нужно копье длиной в три локтя и семь вершков…

— Ладно.

— Погоди! Притом ты его сделаешь не длиннее руки. Пусть оно будет таким острым, чтобы резало уже, как только о нем упомянешь, — ведь у меня много врагов в этих краях… И еще затупи его как следует, а то им могут нечаянно порезаться мои дети, они такие сорванцы, от них ничего не спрячешь…

— Ну, — сказал Тег-кузпец, — этого я не могу. Ты же требуешь от меня, чтобы копье было и длинным и коротким, и острым и тупым. Я за такую работу не берусь. Ведь не просишь же ты у бога, чтобы он посылал сразу и день и ночь?

— Ну, раз ты не можешь сделать ничего путного, отдавай назад мой бурдюк.

И Буки унесла мясо.

С тех пор людям привередливым или недобросовестным (а это, пожалуй, одно и то же) говорят: «Не требуйте вы копья гиены!»

Когда курочка бывает одна возле ступы с просом, она не спешит подбирать зерна. Ибо она знает, что никто не помешает ей выбрать самые лучшие.

Панда была не единственная девушка в М’Бадане, но рядом с нею все остальные казались чуть не уродами. Панда была лучше всех, однако вовсе не привередница, как можно было бы ожидать. Она только и мечтала выйти замуж, боясь, как бы не пришлось состариться в одиночестве — ведь ей уже минуло шестнадцать лет! Впрочем, от женихов отбоя не было: братья и отцы ее подруг, молодежь и старики из других деревень каждый божий день засылали диали и гриотов с подарками и добрыми словами — и через них просили Панду себе в жены.

Если бы дело было только за ней, Панда давно бы уж носила привязанного за спиной малыша, разумного и послушного, либо капризного и плаксивого. Но в выборе мужа, как и во всем другом, молодая девушка не вольна, все зависит только от воли ее отца. Отец решает, кому будет принадлежать дочь: царю, богачу или простому крестьянину, который до седьмого пота трудится в поле под жарким солнцем. Отец решает, отдать ли ее могущественному марабуту или самому ничтожному из его учеников.

Впрочем Мор, отец Панды, не требовал ни крупного выкупа от богача, ни скудного — от бедняка и не собирался отдать свою дочь марабуту или ученику марабута, чтобы обеспечить себе место в раю.

— Всем, кто приходил сватать Панду для себя самого или для своего хозяина, для сына или брата, Мор говорил:

— Я отдам Панду без выкупа и подарков тому, кто убьет быка, пошлет гиену отнести мне мясо и сделает так, что она ни кусочка не съест по дороге.

Доверить гиене мясо, пусть даже сушеное, и помешать ей сожрать его? Да это труднее, чем заставить красноухого Нарра-мавра хранить тайну! Труднее, чем, оставив ребенка у калебаса с медом, помешать ему окунать туда пальчик. Это все равно что не дать солнцу взойти рано утром и уйти на ночлег в конце дня. Это все равно что запретить сухому песку поглощать первые капли дождя.

Доверить мясо Буки-гиене?! Безопаснее доверить кусок масла пылающему огню. Доверить Буки мясо и помешать ей его сожрать?!

— Это невозможно! — говорили, возвращаясь ни с чем, гриоты, которые приходили сватами от своих хозяев, матери, просившие за сыновей, старики, которые добивались красавицы Панды для самих себя.

От М’Бадана до деревни Н’Диур всего один день пути. Жители Н’Диура были особенные люди: с незапамятных времен они умели приручать коварных гиен (по крайней мере так им казалось) и жили с ними в добром согласии. И надо сказать — это стоило людям немалых усилий. В деревне каждую пятницу убивали быка для Буки-гиены и ее племени.