Ханну Мякеля - Бесстрашный Пекка

Свет факелов трепетал на сквозняке, один за другим язычки пламени сникали и чахли, пока не угасли совсем. Лесовик, позёвывая, смотрел от нечего делать на двух волкохранов, оставленных сторожить тронный зал. Они выглядели не слишком бдительными — один даже задремал, прислонившись к стене. Второй тоже смотрелся не слишком-то бодро, да и вообще в нём было что-то странное. Лесовик вглядывался, вглядывался… Этот волк казался очень и очень знакомым! Лесовик мог бы даже поклясться, что где-то он его встречал. «Невозможно! — думал он. — Ведь я не знаком с волками — никогда с ними не водился. — И он решил выбросить эту чепуху из головы. — Старческий склероз, провалы памяти, — тихонько урезонивал он себя, — лучше постараться уснуть, пока тихо». Лесовик закрыл глаза и вскоре, будто последовав примеру Волка, захрапел.

Лесовику недаром померещилось, что один из волкохранов ему знаком: внутри волчьей шкуры притаился Пекка! Он всё посматривал на другого охранника: тот клевал носом, приваливался то одним, то другим боком к стене, но всё никак не засыпал. Каждый раз, когда Пекке казалось, что волк задремал, тот встряхивался и отхлёбывал браги из своей кружки. Пекка уже начинал отчаиваться: хотя он пробрался сюда и до сих пор ему кое-как удавалось избежать разоблачения, но приближался рассвет, а с наступлением утра все наверняка заметят, что он никакой не волк…

Пекка вздохнул. В эту ночь на его долю и без того выпало немало испытаний. Он опять вспомнил, каково было блуждать в тёмном лесу, освещённом лишь слабым лунным светом, и прислушиваться к вою волков, то удалившемуся, то раздававшемуся где-то совсем рядом… Вначале всё это его смешило, но постепенно стало не до смеха… А потом случилось самое страшное — Пекка наткнулся на лежавшего на земле волкохрана и от страха завопил громко, как полицейская сирена. Но тот не двигался. Наверное, он в темноте с размаху налетел на какой-нибудь корень или ветку и теперь лежал без сознания, будто спал. И тогда, сам не зная зачем, Пекка снял с волка шубу и неумело натянул на него свою пижаму. А когда через пару минут подошли другие волки, они ни о чём не догадались, так как оживлённо обсуждали свою экспедицию и придумывали, как бы поправдивее наврать Великому Волку. Конечно же, Пекке было страшно. Но всё-таки он не раскрывал рта, а только ворчал и рычал и, к собственному удивлению, вполне сошёл за волка. Вот только надолго ли?

И тут случилось то, чего Пекка больше всего боялся: волкохран очнулся, огляделся, явно в поисках компании, и помахал кружкой.

— Слушай, друг, выпей и ты бражки, чего бояться? — Он кивнул в сторону топчана. — Этот ещё долго продрыхнет.

Пекка замотал головой, но волкохран смотрел на него выжидательно, и надо было отвечать, Пекка как мог понизил голос и прохрипел:

— Спасибо, мне что-то неохота.

Но волкохран на этом не успокоился. Ещё бы: первый раз в жизни он слышал такое из уст волка! Волкохран прищурился, чтобы рассмотреть товарища повнимательней, В нём было что-то странное. Может, и показалось — из-за браги, темноты, усталости, но… Волкохран пялился изо всех сил. Пекка почувствовал, как у него по спине потекли струйки холодного пота. Он вскочил на ноги и принялся быстро расхаживать взад и вперёд перед тюремными камерами. И одновременно бурчал что-то непонятное, вроде бы удивляясь. Волк неуверенно встал на задние лапы и в полном изумлении наблюдал за беготнёй сослуживца. Ему, видно, не мешало бы винтики подкрутить… Наконец он не выдержал:

— Эй, ты чего? Чего ищешь?

Пекка хрипло прорычал:

— Слышь, иди помоги, да поскорей! Тут какой-то непорядок!

Волкохран поднялся, встряхнулся и заковылял на одеревенелых лапах к Пекке, Ох, как он устал! Совсем зевота одолела. Он с удовольствием пошёл бы спать, но твёрдо помнил, что воинский долг прежде всего. Потому что эту истину в него долго вколачивали учителя в школе волкохранов.

— Где непорядок? — рявкнул волк и уставился на Пекку ещё пристальнее; да уж, было в нём что-то совершенно чужое, но одновременно очень знакомое. Но прежде чем волк успел задать ещё какой-нибудь вопрос, Пекка дёрнул его за лапу и указал в тёмный угол:

— Вон там, за тем валуном… там что-то такое… иди-ка посмотри!

Волкохран вздрогнул: может быть, там прячется что-то ужасное?

— Сам иди, — нашёлся он. — Я по старшинству выше тебя! Приказ!

Пекка чуть в обморок не упал — что же ему делать? Но, как, вздыхая, говаривала Пеккина мама, «беда научит», хотя ей самой никакой пользы от этой мудрой пословицы не было. Пекка грозно нахмурился и прорычал:

— Отставить разговорчики! Ты что, не знаешь — меня только что повысили! Теперь я ваш начальник! Я даже медаль получил из лап самого Великого Волка!

Волкохран испугался и занервничал: он-то знал, что такое вполне возможно — это в духе Великого Волка. Никогда не было понятно, кто кем командует, потому что он всё время менял порядки по своему капризу, никого не предупреждая. Волкохран был совсем подавлен и безропотно подчинился.

— Ну да, конечно, теперь я буду самым последним, опять убирать заставят…

Он так огорчился, что даже не взглянул больше на Пекку, а поплёлся за камень, на который тот указывал.

С опаской приблизившись, волк заглянул за валун, но не нашёл там ничего особенного. Там было полно верёвочных обрывков, тряпья, мусора и объедков, но этого добра предостаточно валялось по всему замку: уборщики не удосуживались выносить мусор подальше. Да и к чему — ведь в замке всегда царил полумрак, а Великий Волк не слишком следил за чистотой. Главное, чтобы его опочивальня и помост вокруг трона были более или менее в порядке.

— Ничего здесь нет, кроме верёвок и отрепьев, — сказал волкохран. Он, посмеиваясь, показал Пекке верёвку. — Сам посмотри. Может, ты это за змею принял?

Но Пекка зашипел так угрожающе, что волкохран даже вздрогнул.

— Посмотри-ка внимательнее! Разве это обычная верёвка?..

— А ч-чт-то же это? — заикаясь, спросил волк. И отшвырнул верёвку, как будто она жглась.

Но Пекка уже стоял за ним и толкал в спину:

— Не выпускай, держи крепче!

Бедному волку пришлось покориться. Ведь в школе ему втемяшивали на разные лады: своей головой думать запрещено, даже если приказ не совсем понятный. Начальство лучше знает!

Итак, волкохран наклонился и нехотя поднял верёвку. Лапы его дрожали, но он старался не обнаруживать страха и держал крепко, вцепившись в неё когтями.

— Давай-давай, — шипел Пекка, — жми!

Волкохран сжал лапы с такой силой, что у него аж в глазах потемнело. Пекка только того и ждал. Он схватил свободный конец верёвки и стал бегать вокруг волка, как карусельная лошадка. А волкохран стоял столбом и таращил глаза.