Константин Паустовский - Артельные мужички

- Подумаешь, какие самостоятельные! – пропищала жужелица. – От горшка три вершка, в дождь все четверо под одним грибом прячетесь, а шумите, будто полномерные мужики.

- Ох, старуха! – покачал головой седой мужичок. – Небось каждый день молишься, поклоны перед иконой бьёшь, а пот с рабочих людей выжимаешь.

Рыжий мужичок сплюнул, сорвал в сердцах шапку, швырнул её на землю, засучил рукава армячка и подступил к жужелице.

- Уйди, - сказал он, - покеда я не тряханул тебя по-своему! Сквалыга!

- Это ты-то?

- Я-то!

- Меня? Жужелицу?

- А то кого же!

- Ты, брат, смотри!

- Ты сама смотри! Уйдёшь? Ай нет?

- Ну, ну, не замахивайся!

Жужелица пискнула от злости и побежала к старому пню – там у неё была нора. На бегу она обернулась, крикнула:

- Я вам этого не забуду! Раскаетесь!

- Сама себе дрова пили за три ячменных зерна. Богомолка!

Седой мужичок только покачал головой.

- Вот мы с жужелицей и разругались. Значит, свободно с тобой можем рядиться, внуча. Рассказывай, в чём твоё дело.

- А мне что рассказывать! – заспешила Варя. – Дед Прохор говорит, что крепко голодует народ в той стране.

- Известно! – согласился мужичок с чёрной бородой. – Как не голодовать! Всё помокло, погнило. А новое не родится.

- Палым листом тоже несладко питаться, - добавил рыжий мужичок.

- Вот беда! – вздохнул мужичок с бородой вроде как пакля. – Пропадают, значит, людишки!

- Ох и пропадают! – вздохнула Варя. - Ох и пропадают, дяденька! Как капустные черви. А всё почему? Потому что тамошние мужики вольные да справедливые. Пришёл к ним из соседней заморской страны властелин. Рыжий, злой, гугнивый. И глаз у него от винища красный. Пришёл со своим поганым войском. И хотел взять тех мужиков под свою руку. А они не поддались. Тогда властелин этот самый осерчал ужасно, разругался, растопался. «Я, кричит, вас уморю!» А в той стране в ту пору гостила осень. С виду она вроде как наша деревенская девушка, и зовут её Машей. Волосы у неё золотые-золотые, и ходит она в безрукавке на беличьем меху. Время уже шло к зиме, пора было осени уходить в другие страны, пора было уступить место старухе зиме, да не тут-то было! Приказал властелин своей страже схватить Машу, никуда не выпускать из той страны и запереть её в крепкой избе на долгие годы. «Пусть, говорит, этот строптивый народ поживёт у меня без зимы, весны и лета, без произрастания хлебов да без урожая. Небось, говорит, через два-три года смирятся, станут мне в ноги кланяться, прощения просить».

- Та-ак! – пробормотал седой старичок. – Значит, в темнице она, осень.

- Освободить её надо, - Сказала Варя.

- Это мы и без тебя понимаем! – закричал рыжий мужичок. – Ослобонить! Какая шустрая нашлась! Вот ты сама пойди и ослобони. Только как?

- Дед Прохор сказал, что надо бы сплесть из паутины поясок с золотым волосом и доставить его Маше. Как она его наденет, тут же волки падут на землю, издохнут, а барсуки друг дружку пиками переколют. Вот я и надумала: не взялась бы ваша артель за это дело? Уж очень вы неприметные. Вам даже во вьюшку влезть ничего не стоит.

Седой мужичок встал, снял шапку, спросил:

- Ну что ж, артель? Соглашаемся?

- Соглашаемся! – закричали все мужички.

- На своих харчах?

- На своих.

- Тогда передохнём малость, заправимся и пойдём.

Варя провела мужичков в пустой улей, валявшийся позади избы, и для первого дня принесла туда хозяйский полдник – горсть жареного овса и кусочек творогу. Мужички сытно, не торопясь, поели, потом разулись, улеглись поспать перед трудным делом. Укрылись армячками и так захрапели, что даже шмели притихли и начали слушать: что это за гуд такой несётся из улья? Уж не враг ли какой туда забрался и точит на оселке сосновые иглы, чтобы теми иглами с ними, со шмелями, биться?

Шмели послушали-послушали и полетели в сосновый бор прятаться на всякий случай в трухлявые пни.

Вечером, когда дед Прохор уснул, мужички смотали паутину, что висела в амбаре и в сенцах, промыли её в бадейке с дождевой водой, просушили на ветру, пока не погасла на рассветном небе утренняя звезда, ссучили из той паутины пряжу на медной прялке и сплели поясок. И пропустили через него золотой волос.

- Испытать бы надо поясок, - сказали мужички Варе. – Чтобы конфуза не получилось.

- Ой, мужички! – испугалась Варя. – Да как же его испытаешь! Дед Прохор говорит, что в наших человечьих руках тот поясок только два чуда может сделать, не более. Потом он силу теряет. А в Машиных руках он опять силу наберёт и всё сделает.

- А нам от него много не требуется, - ответили мужички. – В осенний край самый близкий путь через Великое болото. Да сама знаешь, там не пройдёшь. Кругом трясины. Они даже нашего брата засасывают, хотя и весу в нас всего ничего. Ты дойди с нами до болота, попроси поясок, чтобы он мост для нас через то болото построил. Раз построит – значит, сила в нём есть. А не построит – значит, и силы в нём нету. И нечего тогда нам в тот осенний край соваться. Только Маше досадим и себя погубим.

- Ну, так и быть! – Согласилась Варя. – Пойдёмте!

Мужички туже затянули пояса, в последний раз покурили и пошли. Варя шла впереди, а мужички за ней следом, чтобы она, не ровён час, не наступила на кого-нибудь из них. Мужички шагали шибко, только обходили кусты брусники да ныряли под папоротники.

На самой заре подошли к болоту. Варя вынула поясок, повязалась им, попросила:

- Поясок, милый дружок, построй через болото мосток!

Не успела она сказать эти слова, как вынырнули из ржавой воды зелёные лягушата. Было их великое множество, - может быть, тысяча, а то и все три.

Лягушата растянулись цепью через болото, прижались друг к дружке, подставили спинки и кричат:

- Шагайте, мужички, смело! Мы вас не утопим!

- Ну что ж! – сказали Варе мужички. – Мы, пожалуй, пойдём. А тебе придётся тут дожидаться. Давай нам поясок и прощай!

Варя отдала мужичкам поясок, и они ушли, даже ни разу не оглянулись. Да куда там оглядываться, когда надо смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться на мокром лягушонке и не ухнуть с головой в трясину.

Мужички ушли, а Варя осталась. Ждала она мужичков до вечера, а их всё нет и нет. Варя испугалась: уж не пропали ли мужички, не нарвались ли они на волков да барсуков и те их всех до одного перекололи?

Варя подумала-подумала, и рассказала деду Прохору всё, что случилось.

- Эх ты, глупенькая! – сказал дед Прохор. – Да нешто твои мужички с еловую шишку с таким делом сладят? Они же махонькие, маломерные. Заместо силы у них одна незаметность. Наверняка стража их поймала. Пропали тогда эти отчаянные мужички, да и Маше худо придётся.