Аркадий Шер - Тридесятые сказки, или Вот такие пирожки

Волк огляделся. Он был совершенно один. Вокруг стоял усыпанный сверкающим снегом величавый лес. Светила огромная луна, было тихо и очень красиво. Не зря люди говорят: сколько волка ни корми, он всё в лес смотрит. И ведь есть на что посмотреть!

Волк глубоко вдохнул морозный воздух, пригладил красную рубаху в белый горошек и от избытка чувств, глядя на луну, затянул свою любимую волчью песню:

— У-у-о-оу…

Вдруг он осекся. Удивлённо оглядел себя. Попробовал на зуб рукава рубахи и пробормотал:

— Главное, что я есть, а остальное, может, есть… а можно и не есть.

Случилось это в первый день Нового года.

Вечерело. Дед Игнат сидел возле печи и смотрел на прыгающие по поленьям огоньки. Они то разгорались, то затухали, то, щёлкнув искрами, разлетались в разные стороны.

Бабушка Пелагея собирала ужин на стол. Ждали, когда закипит самовар. Не отрывая глаз от огня, Игнат не спеша рассказывал ей о том, как по дороге в деревню встретил Волка.

— Малый не дурак! А и дурак немалый! Пришлось немного поучить его уму-разуму, — усмехнулся дед. — И читать умеет, бестия…

Неожиданно раздался слабый стук в дверь.

— Кто там? — спросил Игнат.

— Пиф-Паф! — раздалось со двора.

Игнат вскочил с лавки и распахнул дверь. На пороге, кутаясь в собственные уши, весь заиндевелый, стоял, еле держась на ногах, старый лохматый пёс.

— Кто стрелял? — строго спросил Игнат.

— Никто не стрелял, это у меня кличка такая — Пиф-Паф, — смущённо произнёс пришелец, громко стуча зубами от холода.

— Что привело тебя ко мне? — впуская вконец замёрзшего пса в избу, поинтересовался Игнат.

— Пришёл с повинной! — понуря голову, сказал пёс и, обессиленный, свалился возле печки.

Пелагея, было, засуетилась, но, к счастью, никаких лекарств не понадобилось. Гостю достаточно было согреться и обсохнуть.

Самовар вскипел, и все сели за стол ужинать. Тут и Пиф-Пафу довелось отведать знаменитых пирожков бабушки Пелагеи.

После ужина Игнат с гостем остались сидеть за столом. Пришло время поговорить.

Лесника Игната, по прозвищу Красная Шапочка, в лесу знали все, поэтому рассказывать о себе начал гость.

Старый пёс откашлялся и заговорил хриплым голосом:

— Родился я в деревне. Отца-матери не знал. Братьёв-щенят подобрали добрые люди. Оставшись совсем один, бегал с бродячими собаками. Лаял громче всех, поэтому меня выбрали вожаком. Однажды на меня обратили внимание двое охотников: один худой и длинный, другой толстый и короткий. Оба из соседней деревни Пыжи. Стали они меня подкармливать и приручать. Потом один из них забрал к себе домой и дал мне кличку Пиф-Паф. Научил всяким мудрёным словам: «фас», «тубо», «апорт», ещё каким-то, которых я уже и не помню. Наконец взяли они меня на охоту. Я должен был напасть на след лося или, например, кабана и лаять до тех пор, пока эти двое не придут и не убьют их. Мясо они продавали на базаре, а мне доставались одни косточки.

Игнат слушал не перебивая. Пиф-Паф продолжал:

— Я всегда им добросовестно помогал. Как состарился и поумнел, понял, что охотники эти — браконьеры и служить им я больше не буду. Стал я предупреждать своих диких собратьев об опасности, наводил хозяев на ложный след или громко лаял, как говорится, под руку, чтобы они промахнулись. В конце концов отвели меня в лес, привязали к дереву и оставили на съедение волкам. Но мне удалось перегрызть верёвку, и вот я здесь. Прошу учесть моё чистосердечное признание!

Немного помолчав, дед Игнат веско сказал:

— Дело ясное! Обойдёмся без протокола. Жить останешься у меня. Вместе будем охранять лес от браконьеров. — И со словами «Утро вечера мудренее» кряхтя улёгся спать на лавку, а Пиф-Паф уютно устроился под лавкой.

Утром Игнат проснулся в хорошем настроении.

— Доброе утро, дружок! — улыбаясь сказал он Пиф-Пафу.

— Вот так его и назови, — раздался с печки голос Пелагеи. — А то — Пиф-Паф! Пиф-Паф! Стрельба какая-то бесконечная получается.

— Я согласен. Назовём его Дружком.

Всю зиму Дружок привыкал к своим новым обязанностям. Теперь он должен был находить браконьеров по следу и лаять до тех пор, пока не подоспеет Игнат. А уж он-то знает, что с ними делать дальше!

К весне Красная Шапочка со своим Дружком навели в лесу такой порядок, что все его обитатели могли спокойно до глубокой ночи гулять, не опасаясь за свою жизнь (кроме, конечно, сезона охоты).

Весна — время такое, что всем хочется погулять подольше. Вот и молодой Петух с Курицей решили прогуляться после захода солнца. Да не учли, что и Лисе тоже хочется подольше погулять, а при случае и полакомиться тем, кто в лапы попадётся.

Сидят они на заборе, гуляют.

Подкралась к ним незаметно Лиса, хвать обоих в охапку и бежать. Курица от испуга онемела, а Петух как заорёт во всё своё петушиное горло:

Дружок в это время спокойно спал в избе под лавкой. Вдруг слышит сквозь сон, издалека крик Петуха. Выскочил он во двор, чует — лисьим духом пахнет, а куда бежать, не знает. Слышит — по лесу эхо разносит:

Понял Дружок, куда бежать надо. Ведь он в этом лесу знал каждую тропинку. Бросился пёс в погоню за воровкой Лисой.

Бежит Лиса, хвостом след заметает. Тяжела у неё ноша. А тут ещё Курица опомнилась и давай кудахтать:

Стыдно стало Лисе перед обществом, и она тут же решила оправдаться:

Устала Лиса. Села на пенёк отдохнуть, дух перевести. Подул ветерок и донёс до лисьих ушей собачий лай. Вскочила она как ошпаренная и припустилась бежать. Бежала, бежала да шмыг под пенёк в нору. Сидит, еле дышит. А Дружок уже тут как тут. Затаил дыхание, прислушался. Слышит голос Лисы:

— Теперь давайте разберёмся с каждым в отдельности!

Лиса хитро посмотрела в сторону пленников. В норе воцарилась гробовая тишина. Петух и Курица замерли в ожидании самого ужасного. Дружок возле норы лихорадочно думал: что бы предпринять для их спасения?!

И в этот напряжённый момент раздался ехидный голос Лисы:

— Задние лапки, что вы делали?