Эдит Несбит - Водяная магия

Неокрашенная поверхность детских деревянных лопаток имела тот нежный розовато-белый оттенок, по которому тотчас можно было определить, что эти инструменты никогда еще не погружались в мокрый песок морского пляжа; на гладких боках расписанных зелеными и красными узорами игрушечных ведер не было ни единой царапины или вмятины; точно так же и тонкие сети для ловли креветок, судя по их чистенькому магазинному виду, пока что ни разу не побывали в настоящей рыбацкой переделке. Лопаты, ведра и сети составляли верхний слой дорожной поклажи, в самом низу которой находились перетянутые ремнями чемоданы и увесистые коробки, где среди множества не очень важных вещей — разнообразной одежды, обуви и туалетных принадлежностей — попадалось и кое-что действительно стоящее. Еще во время сборов дети при любой возможности старались украдкой засунуть в чемодан еще один мячик, коробку с красками или куклу — все то, что по уверениям взрослых им никак не могло понадобиться вплоть до возвращения в Лондон. Расчет их в данном случае был прост: когда по прибытии на отдых эти предметы будут обнаружены, кто-нибудь из взрослых сердито заметит: «Я ведь запретил тебе это брать», в ответ на что нужно будет лишь молча сделать виноватое лицо и в дальнейшем уже спокойно пользоваться провезенной таким «контрабандным» путем вещью. Впрочем, как показывает практика, в суматохе, обычно связанной с обустройством на новом месте, мелкая контрабанда вроде теннисных мячей и наборов цветных мелков чаще всего остается незамеченной. Понятное дело, этот способ не годится для массивного аквариума или, скажем, для пары кроликов и ручного ежа — при всем желании вы не сможете тайком от всех спрятать подобный груз на дне даже очень вместительного чемодана.

Перевозимый поездом багаж как правило не доставляет своим владельцам сколько-нибудь серьезных хлопот. Нет, разумеется, его сперва надлежит упаковать, увязать, снабдить дорожными ярлыками и внимательно следить за ним во время погрузки в вагон; но зато когда со всем этим покончено, большие и объемистые вещи ведут себя очень смирно и пристойно — почти как ваши старшие братья, которые учатся в колледже и, приезжая домой на каникулы, являют собой образцы солидности и степенного довольства. Гораздо хуже обстоит дело со всякой мелюзгой — то бишь с младшими представителями почтенного багажного семейства, которые в течение всей поездки сопровождают вас в купе и умудряются порядком потрепать вам нервы. Я говорю о бесчисленных зонтиках, тросточках, клюшках для гольфа, пледах, плащах и корзинках с провизией; о книжках, которые вы намереваетесь прочесть в поезде и которые чаще всего так и остаются нераскрытыми; о газетах, с которыми взрослые не расстаются даже здесь, хотя и ворчат, что им до смерти надоела вся эта бульварная писанина; о саквояжах, сумочках, шляпах, перчатках и шарфах — словом, вы поняли, о чем идет речь.

К тому же не следует забывать, что на сей раз дети путешествовали под руководством тети Энид, которая по части бестолковой суетливости могла дать триста очков вперед их маме и вообще кому угодно из числа их родственников и знакомых; поэтому нет ничего удивительного в том, что они оказались буквально завалены всякими нужными и ненужными мелочами — причем количество этих вещей проолжало увеличиваться чуть ли не с каждой минутой. Так например, в самый последний момент, когда к дому вот-вот должен был подъехать заранее нанятый кэб, тетя Энид вдруг помчалась в расположенный на углу магазин и вернулась оттуда с четырьмя детскими лопатками, четырьмя ведерками и четырьмя сетями для ловли креветок. Все это барахло она торжественно вручила детям, дополнив таким образом и без того слишком большую кучу вещей, к тому времени уже погруженных в кэб.

— Я, конечно, не хочу показаться неблагодарной, — сказала Мэвис, когда они прибыли на вокзал и остались охранять сложенный на платформе багаж, пока тетя Энид приобретала билеты, — но все эти штуковины мы могли бы купить и в Бичфилде, а не тащить их с собой из Лондона.

— К тому же из-за них мы выглядим как какие-то сопливые младенцы, — проворчал Фрэнсис. Он, собственно, не имел ничего против деревянных лопаток и, пожалуй, не преминул бы воспользоваться одной из них в нужном месте и в подходящее время, однако ему претила мысль торчать на виду у всего вокзала в роли этакого малыша, с игрушечным ведерком и лопаткой выезжающего на отдых к морю.

Что касается Кэтлин и Бернарда, то они были еще слишком малы, чтобы испытывать подобные чувства, и потому с удовольствием поглаживали шершавые рукоятки лопат до тех пор, пока со стороны билетной кассы не появилась тетя Энид и не приказала им одеть перчатки и не уподобляться развязным уличным оборванцам.

К сожалению, как вам уже известно, дети недолюбливали тетю Энид и не очень охотно подчинялись ее приказам, хотя те и были чрезвычайно правильными с воспитательной точки зрения. Впрочем, если вам придет в голову их за это осуждать, я всегда могу вам ответить, что вы просто-напросто плохо знаете тетю Энид.

После очередной нотации детям эта почтенная леди вступила в короткую, но жестокую перебранку с носильщиком и, выйдя из нее победительницей, во главе небольшой процессии направилась к указанному в билетах вагону. Когда все вещи — а вместе с ними и малолетние пассажиры — были загружены в отдельное купе, тетя Энид выскочила обратно на перрон, чтобы добавить пару-другую теплых словечек к тем, что она уже успела наговорить по адресу все того же злосчастного носильщика.

— Наконец-то можно перевести дух, — сказала Мэвис, когда дети остались одни.

— Это ненадолго, — вздохнул Фрэнсис. — Она скоро вернется и опять нам не будет спокойной жизни. Я, пожалуй, предпочел бы вовсе не ездить к морю, чем ездить туда с тетей Энид.

— Но ведь ты так мечтал увидеть море, — напомнила ему Мэвис.

— Ну да, мечтал, — мрачно согласился он, — но в мечтах это выглядело иначе. Ты только посмотри вокруг… — он обвел рукою купе, указывая на разбросанные повсюду вещи, заполнившие не только багажные полки и сетки, но и места для пассажиров. — Хотел бы я…

Тут он замолк, поскольку в дверном проеме возникла женская фигура в круглой шляпке — точь-в-точь как у тети Энид, однако это была не она. Лицо, взглянувшее на них из-под полей шляпки, было гораздо моложе и симпатичнее.

— Насколько я поняла, вы занимаете все купе целиком, — промолвило это лицо.

— Да, — ответила Кэтлин, — но здесь еще много свободного места, и мы охотно возьмем вас в компанию.

— Только я не знаю, понравится ли это нашей тете, — сказала более осторожная Мэвис и поспешила добавить: