Геннадий Цыферов - Сказки старинного города

— Бегемот, бегемот, ты будешь моим папой?

— Ну что ты, — зачмокал бегемот. — Я большой, а ты маленький!..

Медведь не захотел стать дедушкой. И здесь лягушонок рассердился. Он нашёл в траве маленького кузнечика и сказал ему:

— Ну вот что! Я — большой, а ты маленький. И всё равно я буду твоим папой.

— А что такое бабочки? — спросил кузнечик.

— Цветы без запаха, — ответил лягушонок. — Утром они расцветают. Вечером они осыпаются. Однажды я сидел на лугу: отцвела голубая бабочка. Её крылья лежали на траве — их гладил ветер. Потом пришёл я и тоже погладил. Я сказал: «Откуда эти голубые лепестки? Наверное, облетает голубое небо».

Если голубое небо облетит — оно станет розовым. Если голубое небо облетит — расцветёт солнце. А пока мы должны сидеть на лугу и гладить голубые лепестки.

— А что такое звезды? — спросил однажды кузнечик.

Лягушонок задумался и сказал:

— Большие слоны говорят: «Звезды — это золотые гвоздики, ими прибито небо». Но ты не верь.

Большие медведи думают: «Звезды — это снежинки, которые забыли упасть». Но и им тоже не верь.

Послушай меня лучше. Мне кажется, виноват большой дождь.

После большого дождя растут большие цветы. А еще мне кажется, когда они достают головой небо, то они и засыпают там, поджав длинные ножки.

— Да, — сказал кузнечик. — Это больше похоже на правду. Звезды — большие цветы. Они спят на небе, поджав длинные ножки.

Каждый хочет быть больше. Вот козлик — он хочет быть бараном. Баран хочет быть быком. Бык — слоном.

А маленький лягушонок тоже хотел стать больше. Но как, как это сделать? Потянуть себя за лапку? — не получается. За ушко — тоже. А хвостика нет…

И тогда он вышел в большое поле, сел на маленький бугорок и стал ждать, когда будет заходить солнце.

А когда солнце покатилось к закату, от лягушонка начала расти тень. Вначале она была, как козлик; потом — как баран; потом — как бык; а потом как большой-большой слон.

Тут лягушонок обрадовался и закричал:

— А я большой слон!

Только большой слон очень обиделся.

— И никакой ты не слон, — сказал он лягушонку. — Это твоя тень большой слон. А ты, ты просто так — большой чудак на закате дня.

Когда я был маленьким, я ходил в детский сад. Недавно я узнал: и звери тоже ходят.

Да, да. Мой знакомый ослик и его друзья, поросёнок и медвежонок, придумали, например, свой детский сад.

И у них всё, как в настоящем детском саду.

Даже расписание есть, когда они что делают.

Вот, например, утром. Утром они слонячут, а это значит — хорошо и много едят.

Потом свинячут. Ну, это и без слов ясно. Просто сидят в грязной луже.

Затем они утятют — моются.

И вновь слонячут — обедают.

А после обеда медвежачут — крепко спят.

Очень хорошее расписание, не правда ли? Когда я его прочёл, мне очень понравилось оно. До того понравилось, что решил я сам пожить в детском саду.

Целый год я жил там, слонячил, утятил, а иногда, если с кем-нибудь происходило что-то смешное, я записывал.

Вот почему я назвал эти сказки «В медвежачий час». Я писал их, когда все спали.

Пришёл длинноухий к речке, а вода холодная. Опустил он ножку и заворчал: бррр…

Выглянул из воды лягушонок и спросил:

— Чего вы тут кричите: бррр?!

Ослику стало стыдно, что он боится холодной воды.

— А я, я потому что бррр… Просто я ем брёвна. Понятно?

— Понятно, — сказал лягушонок. — Значит, вы есть тот самый страшный крокодил.

— Совершенно точно, — кивнул ослик.

— А, простите, пожалуйста, — опять спросил лягушонок, — а кроме брёвен, вы что-нибудь ещё можете есть? Я слышал, паровоз даже.

— Совершенно точно, — кивнул ослик.

— Ну, а почему тогда, — заквакал лягушонок, — вы такой худой?

— Просто, — ответил ослик, — опоздал сегодня съесть поезд. Я пришёл, а он ушёл в Африку греть животик.

— Понятно, — сказал лягушонок. — В Африке жарко. И если там долго греть живот, он растает, и вместо паровоза получится корыто.

— Ну и что, — сказал ослик. — Корыто ведь съесть ещё проще.

— Вот, вот, — запрыгал лягушонок, — я тоже так подумал. Почему и заговорил о паровозе. Дорогой крокодил, у меня есть корыто. В нём мама купает меня в чистом дождике. Мне это не нравится. Ведь я… люблю грязь. Так не поможете ли вы и не съедите ли это проклятое корыто на завтрак?

И тут ослик захохотал:

— Ну и хитрец! Я хотел его обмануть, а выходит, он обманул меня. Так слушай же, грязнуля. Я не крокодил, конечно. Но если ты не будешь мыться, явится настоящий крокодил и съест тебя. Больше всяких брёвен и корыт они любят грязных лягушек. Мойся скорей!

Ослик любил говорить: «Всё на свете просто, просто». Это, наконец, надоело Мишке, и он сказал:

— Если всё просто, то объясни, например, почему звёзды висят в небе и не падают. Разве это просто?

— Конечно, — сказал ослик. — Они на ниточке.

— Ну, а Земля?

— Земля — она большая и толстая. Она на верёвочке.

— А интересно знать, — буркнул медведь, — где та верёвочка?

— Наверно, где-то есть. Просто посмотреть надо.

Они пошли и посмотрели. Вначале они увидели колышек. Потом верёвочку. А на верёвочке — маленького, маленького козлёнка.

— Вот, — захохотал медвежонок, — один козлик держит всю нашу Землю! Не правда ли, это очень смешно, ослик?

— Нет, — вздохнул ослик, — это совсем грустно. Ведь очень трудно такому маленькому держать такую большую Землю!

Ослик и его друзья всегда просыпали. И вот однажды ослик сказал:

— Надо что-то делать.

— Да, — сказал Мишка. — Петушка завести неплохо. Он будит.

— А что такое петушок? — спросил глупый ослик.

— Ну, как тебе объяснить, — зачмокал Мишка. — Во-первых, у него гребень.

— Гребень, — не дослушал ослик, — знаю, это то, чем гребут.

И он тут же побежал на луг, нашёл грабли и поставил их на затылок.

— Вот, по-моему, петушок.

— Э-э-э-э, — захохотал Мишка. — Не петушок, а телевизор.

— Телевизор? — удивился ослик. — А что это?

— Это очень сложная вещь, — сказал Мишка.

— Мишенька, — спросил ослик, — ну, а что ест эта сложная вещь?

— Лампочки, дорогой ослик, лампочки. Если у телевизора открыть живот там одни лампочки.

— Одни лампочки. Ну и что? — Ослик улыбнулся, взял сумку и пошёл в город.

— Тридцать лампочек. На обед, на завтрак и на ужин, — сказал он продавцу.