Софья Прокофьева - Оставь окно открытым

Когда рассвело, мы уже подошли к одинокому острову, посреди которого торчала унылая серая скала.

В четверти мили от него покачивалась на якоре «Голконда».

Пираты сдались без боя. Они были не очень-то опытные пираты, так, какие-то начинающие. Отъявленный негодяй там был только один — Хиль Синие Губы.

— Выбирай: или я вздерну тебя на рее, или оставайся на этом острове, — предложил ему мой капитан.

Хиль Синие Губы выбрал второе.

Мы тут же снялись с якоря.

Мой капитан в самых изысканных выражениях познакомил меня с седым капитаном. И, по правде говоря, здорово испортил этим наш праздник.

Старый капитан не меньше получаса ахал, не мог прийти в себя от изумления. Все говорил, что это или волшебство, или сказка, и все это ему только чудится.

А ведь ты знаешь, что я этого просто терпеть не могу. Посуди сама. Слушаешь, слушаешь, да как-то невольно под конец сам засомневаешься: «А может быть, и вправду я всего-навсего только Солнечная Сказка? Может, и вправду меня нет?»

Веснушка прикусил губу, отвернулся.

— Ну, что ты, Веснушка! — горячо воскликнула Катя. — И даже не думай. Глупости все это!

— Я тоже надеюсь… — вздохнул Веснушка. Он немного помолчал, потом поднял голову и глубоко заглянул Кате в глаза. — Но, знаешь, если рассудить здраво, ведь это тоже не так уж плохо: быть Солнечной Сказкой.

Небо между тем стало густым и бархатным. В темноте повисли разноцветные окна с люстрами, светящимися шарами, пестрыми шторами.

Веснушка глянул через плечо и поежился, тоскливыми глазами посмотрел на Катю.

Глубоко вздохнул и вдруг поманил ее пальцем. Катя нагнулась к нему. — Знаешь, когда мы пойдем, — зашептал он ей на ухо, — я, может быть, тебя кое о чем попрошу. Даже обязательно-наверняка-непременнобезусловно попрошу.

Катя выпрямилась, с удивлением посмотрела на Веснушку. Глаза у него были сердитые и несчастные.

— Ну что ты, я все сделаю, не беспокойся, — ласково сказала она.

— Да наоборот, — Веснушка с досадой топнул ногой. — О чем бы я тебя по дороге ни попросил, ты меня не слушай. А только тверди: «Нельзя!», «Ни за что», «Невозможно» или еще что-нибудь в этом роде, подходящее к этому случаю. Больше от тебя ничего не требуется. Ну, теперь поняла?

— Кажется, поняла… — прошептала Катя.

— Обещаешь?

— Обещаю, — Катя быстро закивала головой, но, если признаться, она не совсем поняла, что, собственно говоря, она обещала Веснушке.

— Пошли, — сурово сказал Веснушка. Они вышли в притихший пустой двор. Веснушка пристроился за ухом, там, где закручивались прядки волос, и слабо грел Кате шею.

— В парк пойдем, к пруду. Только не к тому пруду, где лодки выдают напрокат, а где лягушки квакают.

Они прошли мимо спящих автоматов с газировкой. Луна светила в пустые граненые стаканы, будто хотела налить в них лунного сиропа.

Ворота в парк были далеко от Катиного дома. Но это Катю особенно не смущало. Обычно она пролезала между железными прутьями ограды. Правда, этом году она уже не пролезала, а протискивалась, даже с некоторым трудом.

«Наверно, на будущий год придется в обход ходить», — подумала Катя, просовывая голову между прутьев ограды и чувствуя, что ей мешают уши.

Катя никогда не была ночью в парке.

Она пошла напрямик по траве. Трава была росистой, жесткой, холодила ноги в босоножках.

«Надо было сапоги обуть резиновые, — подумала Катя. — Ну, теперь уж все равно. Не возвращаться же…»

— Ох-скрип! Ох-скрип! — по-стариковски жаловались высокие ели. Будто советовали: «Шла бы ты спать. В теплой постели — ох, хорошо!»

— Фью-шь!.. Фью-шь!.. — слышалось в узловатых ветвях дуба. Словно кто-то наберет воздуха и выдохнет. И тоже будто предупреждает: «Ох, вернись! А там думай сама, как хочешь…»

Комары звенели около лица, упруго бились о щеки, как шарики, скатанные из воздуха.

Катя осторожно отгоняла их, боясь нечаянно смахнуть Веснушку.

Сердце у Кати то билось где-то высоко в горле, то падало куда-то вниз и замирало.

Веснушка забрался поглубже под косичку и там затаился.

Наконец, между деревьев рябым зеркалом засветился пруд. У берега тихо покачивались привязанные лодки, терлись друг о друга бортами. В одной лодке кто-то забыл весло, и уключина тоненько и жалобно поскрипывала. От пруда вела узкая тропинка. Медвежьи лапы елей жадно тянулись к ней, и она исчезала, будто проглоченная мраком.

Катя ступила на тропинку.

— Стой! Стой! — вдруг быстро зашептал ей на ухо Веснушка. Передумал я. Пошли домой. Поворачивай назад.

Катя споткнулась о корень. Повернула обратно.

В глубине души она даже обрадовалась, что не надо идти дальше. Она представила себе свою комнату, теплый, спокойный кружок света на потолке от настольной лампы, и ей захотелось скорей очутиться дома.

— Ну, что ты тащишься, — нетерпеливо шептал Веснушка. — Лучше бы я улитку нанял, чем с тобой связываться. Шевели ногами, пошли скорей…

И вдруг Катя вспомнила тот загадочный разговор, перед самым уходом из дома. Теперь она поняла, что ему обещала. Катя остановилась.

— Нет, нет, Веснушка, милый, — тихо, но настойчиво сказала она. Нельзя. Давай уж сделаем, как решили, да?

— Все равно мы зря идем, — торопливо проговорил Веснушка. — Я забыл дома одну вещь… Из-за которой мы и пошли… Самую главную…

— Какую?

— А тебе не все равно?

— Нет, ты скажи!

— Но я прошу тебя, умоляю. — Веснушка копошился где-то у шеи, прижимался к уху. — Я не хочу идти. Я передумал, слышишь?

Но Катя упрямо шла по тропинке.

«И вовсе не страшно, — удивляясь, подумала она. Было страшно, а теперь нет. Наверно, потому, что Веснушка боится и я его защищаю. Он ведь такой маленький, пугливый…»

— Пошли назад! Не надо! Это ты нарочно! Хочешь, чтобы я погас! — задыхаясь, вскрикивал Веснушка. Но не громко, видно, громко кричать боялся. — Убегу от тебя! Завтра же. Вот только Солнышко увижу!..

— Ну, тихо, тихо. Это ничего, это бывает… — ласково уговаривала его Катя. — Хочешь, я закрою тебя ладошкой. Подышу на тебя, спрячу. Ну чего ты?.. Ведь я с тобой…

Веснушка стал нестерпимо горячим. Катя втянула воздух сквозь стиснутые зубы… Тропинка резко оборвалась на крутом обрыве, прямо над прудом. В лунном свете плавали круглые листья кувшинок. Тихие зеленые блюдца, и почти в каждом — горстка сверкающей воды.

— Ку-ак! Ку-ак!.. — неслось со всех сторон, будто лягушки откупоривали бутылки, бутыли, маленькие бутылочки.

— Вот мы и пришли! Вот мы и пришли! — ликующим голосом вдруг закричал Веснушка и запрыгал у Кати на плече. — Смотри, вот он, мой друг!

Он сбежал вниз по Катиной руке, задержался на указательном пальце, присвистнул, спрыгнул на землю. На длинной, тонкой травинке сидел светлячок. Травинка чуть провисала, прогибалась под его тяжестью. Он светился живым особым светом. Маленький зеленый фонарик. Веснушка остановился под травинкой, задрал голову кверху.