Элис Броуч - Шедевр

Марвин сразу понял, о чем она говорит. Дюрер словно видел в своих героях что-то удивительно хрупкое и прекрасное — и старался защитить все это от грубого мира.

Кристина повернулась к Джеймсу и заботливо сказала:

— Можешь не торопиться, Джеймс, времени у тебя предостаточно. Мы вернемся через час, договорились? Вот коричневые чернила.

Она поставила на стол маленький флакончик и придвинула один из листов старинной бумаги.

— Да, надо перышко почистить. Чтобы и следа твоих чернил не осталось, — Кристина вынула из футляра ручку, смочила чистый носовой платок прозрачной жидкостью из стоящей на столе бутылочки и тщательно протерла кончик пера.

Положив ручку обратно в футляр, Кристина выжидающе посмотрела на мальчика:

— Начинаем?

— Ну что, сынок, готов? — Карл ласково обнял Джеймса.

— Да, — ответил мальчик. Марвин обрадовался, услышав его твердый голос.

— Вот и молодец! — заключил Денни.

И трое взрослых вышли из комнаты.

Как только за ними закрылась дверь, Джеймс отогнул манжету. Не обнаружив Марвина, заглянул под воротник куртки и с облегчением воскликнул:

— Ты тут, малыш? Думаешь, справишься? Вот он, настоящий рисунок, смотри!

Мальчик посадил Марвина на палец и осторожно опустил на стол.

Жук взобрался на рамку, пополз по стеклу, закрывающему подлинный рисунок. Надо хорошенько запомнить, где девушка, а где лев. И как их тела наклонены друг к другу. В прошлый раз Карл и Кристина говорили, что фигурки на рисунке Марвина оказались близковато? Что ж, значит, на этот раз он сделает лучше.

— Ты ведь слышал, что Кристина рассказывала о Дюрере? — спросил Джеймс. — О том, как он рисовал? Поможет это тебе нарисовать похожую картинку? Совсем как у него?

Мальчик встряхнул флакон с чернилами, отвинтил крышку и поставил рядом с чистым листом бумаги. На блестящей темно-коричневой поверхности играли красновато-золотистые искорки.

Марвин глубоко вздохнул и подполз ближе. Обмакнул передние лапки в чернила, не торопясь вернулся к листу бумаги и принялся рисовать.

Казалось, время остановилось. Марвин так увлекся работой, что совершенно забыл обо всем на свете, даже о Джеймсе. Стены комнаты будто исчезли, и стол куда-то уплыл. Остались только чистый лист бумаги, чернила и «Мужество».

Он работал быстро, уверенно наносил на бумагу плавные тонкие линии. Уже появились очертания тела девушки, сильная спина, крепкие мускулистые руки. Девушка почти сливается со своим грозным противником.

Марвин то и дело переводил взгляд с оригинала на свой рисунок, выверял пропорции, вглядывался в мельчайшие детали — затейливое кружево на платье девушки, пышную кисточку львиного хвоста. В центре листа теснились и переплетались тонкие коричневые линии.

Джеймс не сводил с него широко раскрытых глаз.

А Марвин все рисовал и рисовал, сверяя каждую линию с рисунком Дюрера. Глаза болели, лапки ломило от усталости.

— Уже час прошел, — прошептал Джеймс. — Они скоро вернутся.

Наконец Марвин, совершенно обессиленный, вытер передние лапки и устроился на краю листа, оглядывая проделанную работу.

— Ой! — выдохнул Джеймс и расплылся в широченной улыбке. — Получилось!

Марвин внимательно оглядел законченный рисунок. Крошечный и прекрасный, он был полон жизни и огня. Это было оно, «Мужество» — в каждой черточке, в каждой детали.

Марвин знал, что лучше у него уже не получится. Оставалось только надеяться, что и другим рисунок понравится.

В дверь тихо постучали.

— Джеймс? — донесся из коридора голос Кристины. Мальчик вопросительно взглянул на Марвина. Тот пробежал по столу, взобрался на руку Джеймса и спрятался в рукав.

— Все, — крикнул мальчик. — Готово!

Кристина, Денни и Карл один за другим медленно вошли в комнату.

В полном молчании подошли они к столу и окружили Джеймса. Взрослые не сводили глаз с рисунка, и в комнате все будто замерло.

Кристина первая нарушила молчание, и по голосу Марвин сразу догадался, как она взволнована:

— Знаешь, что бы сказал Дюрер? «Сокровища, что ты тайно копишь в сердце своем, явят себя с помощью твоего искусства». Прекрасный рисунок, Джеймс. Это не просто копия. Ты повторил рисунок Дюрера, но это и твой рисунок.

Марвин, притаившийся за манжетой, не мог унять радостную дрожь.

— Удивительно! — Денни покачал головой. — Просто удивительно. В жизни бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами.

— Слышишь, сынок? — Карл откинул голову и громко захохотал, словно бурлившая в нем радость рвалась наружу. — Ты привел экспертов в восторг! Значит, этот рисунок — шедевр.

Джеймс густо покраснел и закусил губу.

— А другие тоже поверят, что он настоящий?

— Без сомнения, — твердо ответила Кристина.

— И что нам делать теперь? — поинтересовался Карл.

— Вам — ничего, — улыбнулась Кристина. — Зато у меня будет куча работы. Нужно организовать ограбление.

— Сдается мне, что шедевр скоро украдут, — подмигнул сыну Карл.

Кристина объяснила, что ей нужно еще не меньше недели на подготовку ограбления. Она уже обо всем условилась и с директором музея, и с особым подразделением ФБР, которое занимается музейными кражами, и, конечно же, с городским управлением полиции. Но кое-какие детали еще надо было уточнить.

— Полицейских пришлось поуговаривать, — усмехнулась она. — К тому же Денни все еще ждет окончательного разрешения от Музея Гетти, хотя подлинный рисунок никакой опасности не подвергается.

— До начала следующей недели ничего не произойдет, — еще раз повторила Кристина, когда Карл с Джеймсом собрались уходить. Марвин с тоской поглядел на свой рисунок. Неужели он его больше не увидит?

Похоже, у Джеймса возникла та же мысль. Он тронул отца за рукав.

— А если что-нибудь произойдет и рисунок обратно не вернется?

Карл вопросительно взглянул на Кристину.

— Может случиться и такое, — серьезно проговорила она, и, наклонившись, взяла мальчика за руку. Тонкие пальцы оказались совсем близко от Марвина — можно дотронуться лапкой. Какие у нее красивые руки, нежные, но сильные — наверно, они умеют обращаться и с кистью, и с молотком, подумал Марвин.