Элис Броуч - Шедевр

— Джеймс, положи коляску в багажник.

Джеймс сложил коляску и протянул таксисту. Марвин почувствовал, что мальчик на мгновенье замешкался. Еще ничего не понимая разумом, но уже предчувствуя беду, Марвин застыл. Нет, Джеймс, нет!

Джеймс вытянул правую руку, и она оказалась под крышкой багажника как раз в ту минуту, когда водитель с треском ее захлопнул.

Леденящий душу глухой звук. Тяжелая металлическая крышка багажника на что-то обрушивается. Что это? Там же ничего не должно быть… Страшный крик.

Джеймс отпрянул, всхлипывая от боли и поддерживая правую руку левой.

Нет, нет, нет, стучало у Марвина в голове.

— Джеймс! — это уже закричала миссис Помпадей.

Через несколько дней, солнечным зимним утром Марвин выполз из дома и обнаружил за мусорным ведром маленький листок с неровным черным крестиком. Вот и хорошо, он давно Джеймса не видел. С того сумасшедшего дня, когда они неслись на такси в больницу и Джеймс храбро пытался сдерживать слезы. Мать и отчим взволнованно обвиняли самих себя и друг друга в том, что попросили Джеймса положить коляску в багажник. («А что, если рука никогда не заживет? Вдруг он больше не сможет рисовать? Я никогда себе этого не прощу, никогда!» — рыдала миссис Помпадей.) В больнице куртку отбросили в сторону, и Марвину пришлось изо всех сил цепляться за рукав, пока Джеймса осматривали и делали ему рентгеновский снимок. Потом мальчику наложили гипс, а миссис Помпадей тревожно спрашивала то одного доктора, то другого:

— Это ведь не навсегда?

— Перелом сложный, — ответил один из врачей. — Мы назначим ему физиотерапию. Не волнуйтесь, до свадьбы заживет.

— Нет, нет, вы не понимаете, — не успокаивалась миссис Помпадей. — Мой сын — настоящий талант, он рисует такие замечательные миниатюрные картинки…

— Поживем — увидим, — оборвал ее доктор. — Посмотрим, как будет срастаться кость.

Вернувшись домой, Марвин никак не мог отделаться от воспоминаний о страшной сцене на улице. А вдруг Джеймс это нарочно? Наверняка не скажешь. Когда он все рассказал Маме и Папе, те пришли в ужас.

— Конечно, не нарочно, — убежденно возразила Мама. — Джеймс никогда бы так не сделал.

— Да и кто знает, что будет с рукой, — добавил Папа. — Рисование рисованием, но как насчет бейсбола? Вдруг он не сможет в бейсбол играть, даже писать не сможет? Джеймс умный мальчик, он не стал бы так рисковать.

Марвину очень хотелось верить родителям, но что-то не давало ему покоя. Он знал, как Джеймсу надоело притворяться талантливым художником.

Марвин несколько раз появлялся в комнате Джеймса, но никак не мог его застать. Он даже разок спрятался под кухонным столом, чтобы послушать, как Джеймс рассказывает про школу. Одноклассники просто забросали его вопросами о сломанной руке и об украденных рисунках. Все хвалили его за храбрость и дрались за право расписаться на гипсе. Теперь все хотели сидеть рядом с ним в школьной столовой. Марвин был рад: похоже, Джеймс на время стал знаменитостью. Неплохо. Мальчику нужны человеческие друзья.

Но не только же человеческие! Марвин страшно соскучился по своему товарищу. Они так давно не виделись, а ведь раньше почти не расставались. Главное, совместные приключения их по-настоящему сплотили. И сам Марвин после них сильно переменился — только никто, кроме Джеймса, этого не поймет.

— Почему ты такой грустный, милый? — спросила вечером Мама.

— Скучаю по Джеймсу. Думаешь, он совсем про меня забыл?

— Конечно, нет! Он про тебя не забыл. Пойдем, я кое-что тебе покажу.

Мама ласково взяла его за лапку и повела по узенькому коридорчику, соединявшему их дом с домом Альберта, Эдит и Элен. Марвин заметил новый проход, ответвлявшийся от коридора.

— Что это?

— Загляни внутрь, сынок.

У Марвина даже дух захватило. Внутри крошечной, только что вырытой комнатки — белая пыль от штукатурки не успела еще полностью осесть — стояла крышечка с чернилами, закрытая сверху кусочком пластиковой пленки, а рядом лежала стопка маленьких бумажных листочков.

— Мама, что это такое? — завопил Марвин.

— Твоя мастерская, сынок. — Мама просто сияла от счастья. — Настоящая мастерская художника. Твоя. Папа и дядя Альберт весь день трудились. А как ты думаешь, откуда взялись чернила?

Марвин уже сам все понял.

— Он вчера оставил их прямо под мойкой. Даже пленкой сверху прикрыл, чтобы не высохли… Какой же он умный мальчик, и заботливый, да? — Мама обняла Марвина. — Теперь ты сможешь рисовать, сколько захочешь. И что захочешь.

Марвину показалось, что его сердце сейчас лопнет от радости или просто выскочит наружу.

На следующий день Марвин углядел за ведром листочек бумаги с нарисованным крестиком. К четырем часам он добрался до комнаты Джеймса. Мальчик лежал на кровати и читал, неловко подперев руку в гипсе подушкой.

Пока Марвин бесконечно долго полз по ковру, он заметил, что Джеймс то и дело поглядывает на стол. Конечно, Джеймс обо мне не забыл. Он ждет меня с нетерпением.

— Вот ты где, малыш! — обрадованно воскликнул Джеймс. — Давай подвезу! — Он вскочил с кровати, протянул маленькому жучку руку в гипсе и широко улыбнулся. — Ну, как тебе это нравится? Правда, здорово?

За подписями и каракулями не видно гипса, все разрисовано цветными фломастерами.

— Весь класс расписался, и еще половина класса миссис Келлог. Ребятам ужасно понравилось.

Марвин забрался на загипсованную руку, и Джеймс поднял его вверх.

— Нашел чернила? И бумагу? Я проверил потом, их там не было — значит, нашел. Теперь можешь рисовать в свое удовольствие. А когда чернила кончатся, просто выставь крышечку под мойку, и я снова ее наполню. Договорились?

Марвин довольно улыбнулся.

Джеймс понес его через всю комнату.

— Хочу кое-что тебе показать, — объявил он, с трудом скрывая волнение.

Джеймс остановился у противоположной стены и высоко поднял загипсованную руку.

Перед ними на стене — прямо рядом с окном — висел рисунок Марвина, в паспарту и красивой рамке. Миниатюрное повторение заоконного вида: уличный фонарь, дерево, крыша дома напротив.

Марвин не верил своим глазам. Он-то думал, что рисунок продан Мортонам, за четыре тысячи долларов. Тогда откуда он тут взялся? Висит, как настоящая картина. Прямо как в музее.

— Правда, здорово смотрится? Это Кристина его в рамку вставила. И знаешь, что еще? Она и твое «Мужество» обещала в рамку вставить. И мне отдать. Она сказала, что она у меня в долгу за мою помощь. — Он широко улыбнулся Марвину. — За нашу помощь.