Брайан Джейкс - Непобедимая Моди

Моди не услышала никакого угрожающего звука, но инстинкт заставил ее резко обернуться. Кажется, она уловила блеск зеленой чешуи в зелени кустарника. Наверное, ящеры ползут за ней, хотят отомстить за поражение. А может быть, и нет. Во всяком случае, небольшая демонстрация боевой мощи не помешает, решила Моди. Скинув наземь заплечный мешок, она не спеша закатала рукава, поплевала на лапы и угрожающе взвыла во всю глотку:

— О-го-го, вам добавки захотелось, черти, зеленые дьяволы? Вылезайте все вместе, получите еще! Я великий чемпион Дозорного Отряда! Я отключила сразу Вонючку Вырвиглаза! Смела, как солому, Гвоздиллу Бурелома! Джаркинс Ореховая Лапа слег от моей лапы в первом раунде! Никто передо мной не устоит. Я вас раскидаю по кустам одной левой! Жду с нетерпением!

Ответом ей была тишина.

Моди вернула мешок за плечи и снова пустилась в путь, бормоча под нос:

— Пусть только попробуют, пусть только носы высунут, всем хвосты поотрываю.

До деревьев Моди добралась еще засветло. Набрав хвороста, она развела небольшой костер под кроной огромного дуба. Порылась в рюкзаке, обнаружила каштановую муку, орехи и сушеные ягоды. Развела муку водой, щедро добавила в получившееся месиво ягоды и орехи, скатала тесто в тугую колбаску, обвила ее вокруг свежей ветки и принялась печь над огнем. Результат оказался вкуса весьма приятного, хотя видом какого-нибудь слабонервного зверя мог и испугать. Моди назвала этот шедевр троплкренделем в честь своей славной семьи. Бангвен подарил ей объемистую фляжку своей пряной наливки, отлично дополнившей ужин.

Привалившись к стволу дуба, Моди жевала троплкрендель, запивала его наливкой и развлекала себя беседой:

— Интересно, выздоровел уже нос у капрала Твурла? В ухо бы еще этому зануде залепить, во… А наши бы сейчас меня видели… Ха, младший повар с личным поручением его лордства! Важнейшая миссия! Вернусь — лорд произведет меня в повариссимусы. Нашивок на весь рукав!

Ленивый голос Моди приобрел покровительственный командный оттенок.

— М-да, пожалуй… да-да, именно этого сидра мне и хотелось, благодарю вас. Налейте… да нет, давайте сюда весь бочонок, так проще, пожалуй… А вы, капрал, как вас там… Твурл, что ли? Намажьте-ка мне лепешку малиновым джемом, да не жалейте, погуще… Экий вы, право, неловкий… Откуда только лапы растут, во, во… Ха-ха-ха, вот это жизнь!

Летнее солнце соскальзывало к западному горизонту, потрескивал костерок, Моди размякла у ствола старого дуба. Весь день в пути, если не считать краткого отдыха с развлечениями в гостях у старого Бангвена… Моди начала клевать носом, глаза ее закрылись… И вдруг сон исчез. Две зеленые ящерицы с веревкой в лапах скользнули справа и слева от нее и исчезли за стволом дуба, у которого отдыхала зайчиха.

— Какого черррр…

Но узел за стволом уже захлестнулся. Моди напряглась — тщетно. Веревки держали крепко.

— А ну отпустите, придурки! Хуже будет!

Ящеры высыпали из кустов. Самый крупный, тот, которого Моди уложила первым, подошел ближе. Он показал на свою вспухшую челюсть и прошипел:

— Сссссмотри… Узнаешшшшь сссевою работу? Сссссейчас заплатишшшшь…

Орквил Принк свою первую ночь за стенами аббатства коротал в канаве. Юный ежик грустил, свобода больше не радовала его. Он вдруг обнаружил, что вздрагивает от каждого звука, даже от шелеста листьев, вызванного легким ветерком. Полностью растерявшись, он даже не подумал о ночном отдыхе, по инерции продолжал шагать по тропе, все ближе приближаясь к канаве. Наконец он споткнулся о ее край и рухнул вниз.

К счастью, воды в канаве осталось не много, Орквил плюхнулся в жидкую грязь, затрепыхался, зашлепал лапами по вонючей цветущей жиже. Иголки на его голове запутались в траве, и он вообразил, что стал жертвой какой-то страшной ночной гадины. В панике он завизжал и рванулся, вырвался и, спотыкаясь, метнулся прочь, так и не узнав, что стал жертвой безобидной кочки.

Все еще всхлипывая, Орквил забрался повыше и спрятался в густой растительности склона канавы. Втиснувшись меж двух веток куста, покрытый липкой грязью ежонок горевал, вспоминая уютный Рэдволл. Увы, не попасть ему туда целый сезон. Он стер со щеки грязную слезу. Дожить бы до конца сезона!

О, милое аббатство! Смеяться и шутить с друзьями в теплом, уютном Пещерном зале… А ужин… горячий суп… свежие булочки… хрустящая корочка… А мягкая постелька… пахнущее лавандой одеяльце… мягкая подушка под головой…

Орквил слизнул соленые слезы, выплюнул грязь. Бедный он, бедный… И за что? Разве он виноват? Эти, которые остались в аббатстве… Ох уж яти скучные взрослые! Нет у них чувства юмора. Шуток не понимают. Они же всё получили обратно. Ну почти всё. Даже если не всё. Разве это причина для того, чтобы выгнать милого малого ежика в глушь лесную, в чащу страшную! Сиди теперь из-за них в канаве, весь в грязюке… Орквил поковырялся в мешке, нащупал в темноте овсяную лепешку, вытащил, принялся ее жевать. Это занятие не мешало ему жалеть себя и осуждать гонителей и мучителей.

А вот если он не сможет выбраться из канавы, что тогда? Налетит буря, хлынет ливень, канава наполнится, мощный поток унесет его и утопит. Может быть, бабуля Гранпик Нибло, собирая водный кресс, обнаружит его бездыханное тело… Орквил представил сцену в деталях. Вот он возлежит на носилках, весь и цветах, едва нос торчит. Вот его приносят в аббатство, малыши ревут, все горюют. Члены совета места не находят от угрызений совести. Ага, пожалели теперь? То-то же. Особенно эта Марджа Даббидж. И Фенн… Синяя Лапа. Они понимают, что виноваты в смерти юного страдальца. Отец настоятель Даукус печально качает головой и тут же решает, что никто больше никогда не будет изгнан из аббатства на сезон. Рэдволльцы навсегда запомнят жестокий урок, полученный от юного Орквила Принка, доброго милого существа, жизнь которого оборвалась на заре сезонов.

Орквил дожевывал лепешку, переполненный чувством глубокого уважения к своей персоне. Ведь он спас ценою своей жизни многие грядущие поколения Рэдволльцев. Конечно спас. Наверное, на его могиле воздвигнут мемориал. И день памяти Орквила Принка будут отмечать каждое лето. Тут он не удержался и вскрикнул от полноты души:

— Поняли теперь, да?

Крик его вспугнул двух дремавших неподалеку дроздов, которые шумно вспорхнули из куста. Тут уж испугался сам Орквил. Он задрожал, сжался и вскоре заснул.

Прекрасная штука — свет нового дня. Он прогоняет ночные страхи. Согревающие лучи солнца проникли сквозь листву, разбудили Орквила. Он потянулся, зевнул, забыв, где находится, и снова плюхнулся в грязь. Разразившись руганью, за которую в аббатстве ему бы не поздоровилось, он выбрался по склону канавы на трону.