Александр Костинский - Невидимое дерево

— Не обижайся, — извинился дядюшка. — Мне сегодня не до игр. Я должен узнать, где спит Дождь.

Дядюшка заглянул в вазу, думая, что обиженный Тыкто плачет. Ничего подобного. Тыкто щёлкнул дядюшку по носу и засмеялся.

Он вылетел из вазы и снова начал кружиться по комнате.

— Ты хочешь узнать, где спит Дождь? Так это что, загадка?

— Вроде бы…

— Тогда это не по-честному. Почему первый загадываешь ты, а не я? Первый загадываю я.

И не успел дядюшка Свирид возразить, как Тыкто спросил:

— Что это такое: было красное — стало белое?

— Не знаю, — сказал дядюшка Свирид.

— Это подушка, — рассмеялся Тыкто, — на красную наволочку надели белую. Теперь слушай новую загадку. С одной стороны белая, а с другой чёрная. Что это?

— Не знаю.

— Это тоже подушка, — расхохотался Тыкто. — С одной стороны спит грязнуля, а с другой стороны никто не спит, поэтому она белая. Ну а что это такое? — загадал он новую загадку. — С одной стороны чёрное и с другой стороны тоже чёрное?

— Это подушка, — сказал дядюшка, — грязнуля перевернул её на другую сторону.

— Отгадал, — вздохнул Тыкто, — загадывай ты.

— Где спит Дождь? — спросил дядюшка Свирид.

— Там, где тепло, темно и сыро, — не задумываясь ответил Тыкто.

— Разве есть такое место, чтобы было и темно, и тепло, и сыро? — не поверил дядюшка Свирид.

— Конечно — это чайник.

— Чайник?! — подскочил от неожиданности дядюшка. Как же он сразу не догадался?! Ведь под скамейкой всегда была лужица воды. Да и в бочке тоже было тепло и сыро. Как он раньше не догадался? Темно! Тепло! Сыро!

Дядюшка бегом кинулся на кухню. Там на столе стоял большой белый чайник. Дядюшка Свирид снял с чайника крышку и… увидел на дне… Дождь. Дождь спал.

— Дождь, — прошептал дядюшка, — проснись.

Но лентяй не просыпался.

— Дождь! — крикнул изо всех сил дядюшка Свирид.

Но тот и не думал просыпаться.

— Обожди, — сказал Тыкто, — я его сейчас разбужу. Я сейчас ему придумаю сон.

Тыкто опустился на носик чайника и что-то прошептал.

Через две минуты из носика вылетело небольшое белое облачко. Это был Дождь. Он дрожал от страха и заикался:

— К-к-какой ужасный ко-ко-кошмар?! К-к-какой ко-ко-кошмарный ужас. М-м-мне при-при-при…

— Приснилась, — подсказал дядюшка Свирид.

— Д-д-д-да. Им-м-менно. Но что?! Мне приснилась ж-ж-жаркая, — снова начал заикаться от страха Дождь.

— Жаркая плита, — хихикнул Тыкто, выглядывая из-за дядюшкиного плеча.

— А ты кто? — удивился Дождь. — И откуда знаешь, ч-ч-что мне п-п-приснилось?

— Поэтому и знает, — отвечал за Тыкто дядюшка Свирид. — А вот ты мне лучше ответь, не стыдно тебе так долго спать? Ну и бездельник же ты!!! Сколько цветов из-за твоей лени увяло, сколько травы засохло?!

— Не кричите на меня, — обиделся Дождь. — Подумаешь, денёк-другой и поспать нельзя.

— Денёк! — всплеснул дядюшка Свирид руками. — Да ты, лежебока несчастный, больше месяца уже дрыхнешь.

— Сколько?! — удивился Дождь.

— Да-да, больше месяца, — повторил дядюшка.

— Соня, — показал Тыкто язык.

Но Дождь не обращал внимания на проделки Тыкто. Он тихо шептал:

— Ой-о-ой! Что же я наделал? Что же я наделал? Целый месяц. Это ведь, наверное, и фонтаны уже не звенят. Ой-о-ой…

— Ладно, — остановил его жалобные стенания дядюшка, — у тебя ещё есть возможность исправиться. Только смотри не ленись.

— Да что вы! — радостно воскликнул Дождь. — Увидите! Я не подведу!

И Дождь стремглав вылетел через открытое окно на улицу.

Дождь-облако вылетел через окно, и вскоре первые тяжёлые капли упали на землю. А через несколько минут над ночным городом зашумели, зазвенели, запели дождевые струи.

Из домов на улицу выбежали проснувшиеся горожане. Взрослые мужчины и женщины бегали без зонтиков, босиком по лужам и поздравляли друг друга.

— Дождь! — кричали они и подставляли лицо прохладным свежим каплям.

— Эй, куда же ты?! — крикнул Тыкто.

Но дядюшка уже был на улице.

— Я Дождь разбудил, — надулся Тыкто, — а он убежал. Вот не буду ему больше цветные сны придумывать.

Тыкто начал собирать пух и набивать им подушку. Дело это было долгое. Пушинки разлетались по всей комнате. Он так был занят работой, что даже не сразу услыхал тонкий писклявый голос, который доносился из прихожей:

— Эй, дядюшка Свирид, где вы там?!

— Его нет, — крикнул Тыкто. — А что ты хотел?

— Я не Чтоты, — сказал тонкий голос, и в комнату вошёл Выкто.

— Братец! — крикнул Тыкто и полетел обнимать промокшего до нитки Выкто.

После взаимных приветствий, возгласов, объятий и поцелуев Выкто вытащил из кармана часы и сказал:

— Вот отдашь храпелки дядюшке. Если бы не он, не знаю, что бы я и делал. В трубах воды нет. В подвале духота. Так и передай — это вам, дядюшка, от Выкто.

— Передам, — вздохнул Тыкто. — Только я на него обижен. Дождь дождём, а мог бы со мной во что-нибудь поиграть. Не буду я ему больше цветные сны придумывать.

— Перестань, — сказал сердито Выкто. — Дядюшка меня, можно сказать, от высыхания спас, а у тебя игры в голове. Я бы на твоём месте ему знаешь какой сон придумал.

Выкто наклонился к брату и что-то прошептал ему на ухо.

— Да, — улыбнулся Тыкто, — это было бы здорово. Так и сделаю. Честное слово. Обещаю.

Пока Тыкто и Выкто беседовали, дядюшка вместе со всеми бегал по улицам своего родного города и радовался Дождю. Напоённые влагой листья, цветы, травы на глазах оживали. Потоки воды смывали с тротуаров и мостовых пыль. Дождь шёл и шёл…

Кончалась ночь. Вставала заря. Начинался новый день.

Дядюшку Свирида окружили продавец Корнелий, старый дрессировщик Тихон, почтальон и много-много других горожан.

— Смотрите! — кричал Корнелий. — Он приехал, и сразу появился Дождь.

— Слушай, Свирид, а где твой чемодан с бумсиковыми косточками?! — хлопнул дядюшку по плечу старый дрессировщик.

— Не знаю, — смеялся в ответ дядюшка, — наверное, на Барбарисских островах. Ждёт, когда я за ним приеду.

— Так ты не был на этих островах?!

— Был, но совсем-совсем мало, всего полчасика. Я убирал океан.

— Мы так и знали, что ты найдёшь себе какую-нибудь работу, — рассмеялись Корнелий и Тихон.

— Не какую-нибудь, а очень важную.

— Дядюшка Свирид, когда вы нас прокатите на Чиме?! — прыгали вокруг мокрые, как лягушата, малыши.

— Сегодня, — обещала Чима, — вот только споём с дядюшкой нашу песенку и сразу прокатим.

Никогда ещё Совсемрядышком не был таким радостным и счастливым, как в это утро. Город стал ещё красивее, чем прежде. Снова зазвенели фонтаны. Расцвели розы. Налилась зеленью трава. Деревья зашумели листвой. А чистые тротуары и мостовые блестели и сверкали, словно лакированные.