Александр Парфентьев - Торпи

— Ох, скорей бы. Я не могу видеть, как он плачет, — вздохнула девочка.

Отец принёс новое стекло, достал из ящика рулетку и начал делать замеры. Искоса посматривая на дочь.

— А ты возьмись за хозяйство, не заметишь, как день пролетит, — посоветовал он. — Матушка твоя, когда жива была, только этим и спасалась.

— Кур я уже покормила, клумбы прополола, полы подмела.

— Подушки после зимы хорошенько просуши. Сейчас такое солнце горячее — в миг просохнут.

— Хорошо, сейчас вынесу! — обрадовалась она.

— Ты их прямо на мостках положи. Холстину постели и положи. Небо чистое, дождя сегодня не будет.

— Да, папа.

Девочка убежала на улицу. Человек, закончив работу, вскоре тоже ушёл, и бобрёнку стало совсем тоскливо. Бок уже не так болел, но теперь ныло в другом месте, где именно, Торпи не мог определить, но боль эта была пострашней той, под бинтами. Наверное, от неё даже умереть можно, потому что она была везде — в лапах, в животе, в хвосте и особенно сильно она разрывала грудь бобрёнку.

Хозяйка вернулась и стала с ним играть, но боль все не утихала. Девочка выгуляла бедняжку во дворе, где уже не было собак, потом принесла ему вето-чек, но Торпи отвернулся от угощения.

Вечером хозяйка сказала бобрёнку:

— Я могу взять тебя к себе в постель. Но ты должен пообещать, что не сбежишь. Папа наставил кругом ловушки, ты просто не представляешь, какие у них ужасные зубы!

Против такого предложения больной зверек, конечно же, не мог устоять.

Да-а, постель человека — это вам не клетка! Торпи заметно повеселел. Он излазил всю кровать, одурманенный новыми запахами, а когда девочка принесла подушку, бобрёнок чуть с ума не сошёл от ароматов реки, дерева и ещё чего-то ужасно знакомого и близкого его сердцу.

Хозяйка скоро уснула, а Торпи всё лежал и принюхивался. Один из запахов не давал ему покоя. Было такое ощущение, словно подушка долгое время пролежала в бочонке — от нее так явно пахло крысиной шерстью!

Вдруг внутри подушки что-то зашевелилось…

Торпи отпрыгнул и принял боевую стойку. Голова девочки лежала всего в нескольких коготках от того места, где под тонкой материей шевелился странный бугорок. Бобрёнок приготовился. Он был полон решимости броситься на врага при малейшей опасности, грозившей его доброй хозяйке.

Бугорок двинулся к краю подушки, только это и удержало бобрёнка от немедленного нападения. Но едва он вздохнул с облегчением, как недалеко от шеи девочки появился ещё один бугорок. Этот был не такой суетливый, он постоял в нерешительности, потом двинулся следом за первым. Торпи насторожился у того места, к которому пробирались оба бугорка. Он уже занёс лапу и расправил когти, когда под тканью подушки кто-то тихо чихнул.

— Где тут выход, Паштет? — донесся до ушей бобрёнка знакомый голосок.

— Откуда я знаю? Дыра была где-то здесь… А! Вот она!

Из подушки, расширив небольшую дырку в наволочке, вылезла узкая крысиная мордочка, вся облепленная белыми перьями. Торпи сразу же узнал Паштета. Крысёнок вылез целиком вместе с хвостом и подслеповато щурился вокруг. Следом за ним из наволочки показалась не менее забавная голова Компотика. Появление отважных гостей было таким неожиданным, что бобрёнок даже растерялся. В первую минуту ему было совсем не до смеха. Да он просто не верил своим глазам!

Крысята встряхнулись, чихнули и, наконец, увидели Торпи.

— Привет! — заорал Паштет. — Как жизнь?

— Торпи!!! — бросился к другу Компотик.

Девочка зашевелила губами во сне, и бобрёнок цыкнул на гостей:

— Тише! Чего вы так орёте?

— Да мы от радости, — прошептал Компотик. — Ты не представляешь, как здорово увидеть тебя живым, старина!

— Ага, — кивнул Паштет. — Все решили, что ты давно сгнил в выгребной яме.

— Но мы поклялись найти тебя! — гордо пискнул Компотик. — И нашли!

— Это он с подушкой придумал, — кивнул на Компотика Паштет. — Мы сначала вообще не знали, как к дому подступиться, там во дворе везде капканы понаставлены, даже в подвал не залезешь…

— Хорошо, что Харчо рассказал, как они выглядят, а то бы мы точно попались, — добавил Компотик. — Уж очень хотелось сунуть туда лапу: представляешь, там в середине кусочек ржаного хлеба лежит. Так пахнет! Ммммм!

— Подождите, подождите, — остановил их Торпи. — Я до сих пор не могу прийти в себя! Это не сон?

— Хи-хи! — засмеялись крысята.

— Как там моя мама? — с тревогой спросил бобер.

— Плачет! То-то радости будет, когда ты заявишься, — снова хихикнул Паштет.

— Да она его просто не узнает. Смотри, как вымахал за это время!

— Точно! Ещё чуток подрастёт, и его даже собаки будут бояться… — И крысята покатились по одеялу, давясь от смеха.

Торпи задумался. Что-то во всём этом было не так. Поступок друзей тронул его до глубины души, но он чувствовал, что их план не был продуман ими до конца. И тут его осенило:

— Слушайте, а как же вы вернётесь назад?

— Ну, ты чего? — усмехнулся Компотик. — Вернёмся! И не одни — тебя с собой прихватим.

— Но как? — удивился Торпи.

— Как, как… Также! Залезем в подушку, и нас вынесут наружу.

Торпи покачал головой:

— Ничего не выйдет. Хозяйка сразу заметит, что меня нет. Вы должны вернуться без меня.

Он рассказал им, как встретила его девочка, как они подружились, и крысята поняли, что незаметно улизнуть из дома Торпи и вправду не удастся. Хозяйка будет его искать и ей уже явно будет не до подушек. Так, чего доброго, и они сами застрянут в этом доме!

— Ладно, ты не переживай, — сказал Компотик, хлопнув друга по спине. — Что-нибудь придумаем. Главное мы знаем, что ты жив.

Остаток ночи они шушукались, устроившись в ногах у спящей девочки. Крысята рассказали Торпи о том, что им теперь гордится вся шайка.

— Харчо говорит, что ты оказался настоящим разбойником, — произнёс Паштет с уважением в голосе. — Если бы не ты, никто бы не вернулся из той последней вылазки, даже сам Харчо. Он всё нам рассказал — как ты летал над мордами собак, как лупил их хвостом, а потом натворил столько шума, что все смогли спокойненько унести лапы.

Широкая мордочка Торпи от удовольствия сделалась ещё шире. Это известие очень обрадовало его.

Ближе к утру гости попрощались с другом и отправились в подушку.

— Не грусти! — сказал Компотик напоследок. — Мы ещё придём к тебе. Всей шайкой заявимся!

— И тогда всем в этом доме будет несдобровать! — пискнул Паштет, высунувшись из наволочки.

Они исчезли, затаившись в перьях, и Торпи так и не успел им сказать, что ему совсем не хочется, чтобы обижали его хозяйку.