Редьярд Киплинг - Книга Джунглей (сборник)

– На сегодняшнюю ночь – да.

– Тогда уйди. Из реки нужно пить, а не осквернять ее. Только хромой тигр может хвастаться своим правом в такое время, когда… когда мы все страдаем вместе: люди и Народ Джунглей. Чистый или нечистый, уходи в свое логовище, Шер Хан.

Последние слова Хати произнес голосом, который походил на звук серебряных труб; трое его сыновей быстро двинулись вперед, хотя в этом не было никакой надобности. Шер Хан убежал, пригибаясь к земле; он не смел даже ворчать, зная (как знали и все), что, в конце концов, хозяин джунглей – Хати.

– О каком это праве говорит Шер Хан? – прошептал Маугли на ухо Багире. – Убивать человека всегда позорно. Так сказано в Законе; а между тем Хати говорит…

– Спроси его. Я не знаю, Маленький Брат. Если бы не Хати, есть у этого мясника право или нет, я проучила бы хромулю… Приходить к Скале Мира, только что убив человека, да еще хвастаться этим, – дело шакала. Кроме того, он запачкал хорошую воду.

Маугли выждал несколько минут, чтобы собрать все свое мужество (никто не любил прямо обращаться к Хати), наконец громко спросил:

– Что это за право Шер Хана, о Хати?

И на обоих берегах прозвучал тот же вопрос, потому что Народ Джунглей до крайности любопытен, а близ реки только что произошло нечто не понятное для всего населения зарослей, кроме Балу, который глубоко задумался.

– Это старая история, – ответил Хати, – она старше джунглей. Замолчите, тогда я расскажу ее.

Минуты две кабаны и буйволы толпились, толкались, потом вожаки стад один за другим прохрюкали: «Мы ждем». Хати сделал несколько шагов вперед и остановился, когда вода в затоне около Скалы Мира дошла ему до колен. Несмотря на худобу, морщины и желтизну бивней старого слона, он казался тем, чем все в джунглях признавали его – господином зарослей.

– Вы знаете, дети, – начал он, – что из всех живущих на свете вы больше всего должны бояться человека.

Послышался ропот согласия.

– Этот рассказ касается тебя, Маленький Брат, – шепнула Багира Маугли.

– Меня? Я принадлежу к стае; я охотник из Свободного Народа, – ответил мальчик. – Какое мне дело до человека?

– А вы не знаете, почему вы боитесь человека? – продолжал Хати. – Я объясню причину. Вначале, когда джунгли только что появились (а никто не знает, когда это было), мы, все жители зарослей, паслись вместе и не боялись друг друга. В те дни засух не случалось: листья, цветы и плоды росли на одном и том же дереве, и мы ели только листья, цветы, траву, плоды и кору.

– Я рада, что не жила в те времена, – заметила Багира. – Кора годится только для оттачивания когтей.

– Господином джунглей был Та, первый слон. Своим хоботом он поднял джунгли из глубоких вод; там, где он прорывал своими бивнями борозды в почве, текли реки; где он ударял о землю своей ногой, образовались водоемы, а где он трубил в хобот, падали деревья. Вот таким-то образом Та создал джунгли, и так мне рассказывали об этом.

– В пересказе история не стала более правдоподобной, – шепнула Багира, и Маугли засмеялся, прикрыв рот рукой.

– В те дни не было ни хлеба, ни дынь, ни перца, ни сахарного тростника, ни маленьких хижин, которые вы все видали. Народ Джунглей не знал ничего о человеке; и это был один народ. Но, хотя пастбищ оказывалось достаточно, жители джунглей стали спорить из-за пищи. Они были ленивы. Каждый желал есть там, где он лежал, как это случается и теперь, во время хороших весенних дождей. Та, первый из слонов, был очень занят; он устраивал новые джунгли и вводил реки в новые русла. Бывать повсюду он не мог, а потому сделал первого тигра господином и судьей джунглей, которому все население должно было излагать свои споры. Первый тигр ел плоды и траву, как все остальные звери. Он был величиной с меня и очень красив: весь желтый, как цветы желтой лианы. В те славные дни, когда джунгли были молоды, на его шкуре не виднелось ни одной полосы, ни одной черты. Мы, жители джунглей, без страха приходили к нему, и его слово служило Законом для всех. Помните, ведь все мы тогда составляли один народ.

Раз ночью между двумя оленями начался спор – ссора из-за пастбища. Вроде тех, которые теперь разрешаются рогами и ударами передних ног. Рассказывают, что, стоя перед тигром, лежавшим среди цветов, олени заговорили оба сразу, и один из них толкнул его рогом. Тогда первый тигр, забыв, что он господин и судья джунглей, кинулся на виновного и сломал ему шею.

До этой ночи в джунглях никто никогда не умирал. Первый тигр увидел, что он сделал, обезумел от запаха крови и убежал в северные болота, а население джунглей принялось драться между собой. Та услышал шум и вернулся. Тогда одни сказали ему одно, другие – другое; первый же слон увидел между цветами мертвого оленя и спросил, кто его убил, а жители джунглей отказались ответить, потому что обезумели от запаха крови. Они носились в разные стороны, описывая круги, делали прыжки, кричали, потрясая головами. Та приказал деревьям, низко опускавшим свои ветви, и свисавшим с деревьев лианам отметить убийцу, чтобы он, Та, мог его узнать; потом первый слон прибавил: «Кто же теперь будет господином Народа Джунглей?»

Выскочила живущая в ветвях серая обезьяна и сказала: «Я буду властительницей джунглей».

Та засмеялся и сказал: «Пусть так и будет» – и ушел сердитый.

Дети, вы знаете серую обезьяну. В те времена она была такая же, как теперь. Сперва она состроила серьезное лицо, но очень скоро принялась чесаться, прыгать вверх и вниз, и возвратившийся Та увидел, что серая обезьяна висит головой вниз и насмехается над зверями, а те в свою очередь смеются над ней. Таким образом, в джунглях не было Закона, воцарились только глупые толки и бессмысленные слова.

Та созвал к себе всех зверей и сказал:

«Первый из ваших властителей принес в джунгли смерть, второй – стыд. Теперь пора установить для вас Закон. Закон ненарушаемый. Вы узнаете страх, а узнав его, поймете, что он ваш господин; все остальное последует позже».

Тогда мы, население джунглей, спросили: «Что такое страх?»

А Та ответил: «Ищите, пока не найдете».

Так мы, звери, разошлись по джунглям, отыскивая страх, и вот буйволы…

– Ух, – сказал Майза, предводитель буйволов, стоявший вместе со своим стадом на песчаной отмели.

– Да, Майза, буйволы. Они вернулись с вестью, что в пещере сидит страх; что на нем нет меха и что он двигается на задних ногах. Мы, население джунглей, пошли за стадом к пещере; подле ее входа стоял страх, и он был, как и говорили буйволы, без меха и стоял на задних ногах. Завидев Народ Джунглей, он закричал, и его голос наполнил всех ужасом, который испытываем теперь и мы, слыша этот голос. Звери кинулись бежать, тесня друг друга; они боялись. В эту ночь, как мне говорили, жители джунглей не легли, по тогдашнему обыкновению, все вместе; каждое племя поместилось отдельно: кабаны с кабанами, олени с оленями; одни рога с другими, копыта с копытами; каждый держался себе подобных; и, дрожа, они лежали в джунглях.