Анастасия Зорич - Необычайные приключения маленького Кикикао

— У нас, ты знаешь, котов нет. А Кикикао на заводе.

— Где? Где? — спросил Коля.

— На деревообделочном заводе. Стругает дерево, делает жердочки, лестнички, шатры.

— Понятно, — засмеялся Коля. — Ну, иди, Нерон, отдохни.

Нерон поплелся искать прохладное местечко. Густая тень была только под акацией. Пес с наслаждением растянулся под деревом. Положив голову на лапы, высунул влажный язык — так легче дышалось.

Коля и Марийка побежали к Татьяне Петровне, чтобы рассказать про радиограмму.

— Завтра поедем встречать Ваню, а Кикикао останется с соседкой, — сказала Марийкина мама.

Стали договариваться, где и когда надо увидеться с Колиными родителями, чтобы ехать встречать судно всем вместе.

Вдруг раздались крики Кикикао, лай пса.

Все выбежали в сад.

— Фу! — кричал Коля Нерону. — Стоять!

Но дрессированный пес, забыв всю науку, мчался по саду. На спине у него сидел Кикикао.

А случилось все вот как. К мисочке с молоком, которую Марийка поставила перед Тришкой, подобрался соседский котенок. Ежик на него фыркнул. Нерон приоткрыл глаз. Но какой это кот? Малышня. Связываться не хотелось. Для порядка пес лишь заворчал. Котенок перепугался и полез на акацию. Кикикао, увидев его, закричал, хотел взлететь и упал прямо на Нерона. Собака, почувствовав на спине попугая, бросилась бежать и наступила на ежа.

Гавкая, Нерон мчался с всадником на спине.

— Стоять! Стоять! Нерон! — Коля догнал пса.

Нерон, наконец, остановился. Коля держал собаку за ошейник, пока Марийка снимала отважного всадника.

Кикикао отнесли в комнату и посадили на обруч.

— Уже вечер, — сказала Марийка. — Спи!

Малыш послушно закрыл глаза и заскрипел клювиком. В комнате спокойно и надежно. Тут можно хорошо отдохнуть от всех волнений. Неизвестно какие еще приключения его ждут завтра…

Через два дня Марийка и Татьяна Петровна вернулись, наконец, на дачу. Встречать Ваню они ездили в Николаев, а потом на «Карпатах» прибыли в Одессу.

Соседка вышла им навстречу. Она была очень взволнована. Целые дни Кикикао сидел нахохлившись, не прикасался ни к еде, ни к воде. Даже гречневая каша осталась нетронутой. Соседка раздобыла красный перец — самое лучшее лакомство, но и к перцу малыш остался равнодушным.

— Очевидно, он заболел, — огорчалась соседка. — Не может быть, чтобы птица так тосковала по своей хозяйке.

Марийка бросилась в комнату.

— Мака! Макачка! — закричал Кикикао и, качая головой, стал раскачиваться, будто танцуя.

Марийка подошла к нему. Малыш отвернулся.

— Кикикао мой маленький, мой цветочек, — сказала Марийка и погладила попугая. Но малыш перебрался по обручу выше и девочка не могла его достать.

— Но я ведь ездила встречать Ваню, — оправдывалась она. — Ну не сердись на меня, мой желтенький цветочек, мой подсолнечник!

Кикикао повернулся боком, поднял крыло. Он должен был еще немного посердиться на Марийку, но не мог. Ведь она такая ласковая и он ее так любит.

Марийка почесала ему под крылышком, а он все делал вид, что не собирается мириться. А сам только и ждал, чтобы Марийка взяла его на руки.

— Я больше никогда не оставлю тебя одного, — обещала Марийка.

Кикикао прижался к ее щеке и слушал, слушал притихнув.

— Всегда буду брать тебя с собой.

— Ма-ка! — жалобно промолвил малыш.

Он брал из рук Марийки семечки, ел. На обруч не хотел садиться. И на акацию идти не хотел. А когда девочка легла спать, сел рядом с ней на табуретку и там пробыл всю ночь.

Редели сады. Желтые и красные листья застилали тропинки. К городу ехали машины, груженные домашним скарбом.

Марийка и Татьяна Петровна все еще задерживались с переездом. В холодный дождливый день девочка выкупалась в море, простудилась и теперь лежала в постели.

Коля пришел ее проведать. Нерон улегся возле Марийкиной кровати и положил морду на свои сильные лапы.

С виду Нерон казался страшным псом, но выражение его влажных глаз было доброе и веселое. Он, не отрываясь, смотрел на Марийку.

Дети беседовали о школе, о новых учебниках, о том, что Тришку надо на зиму отдать в кружок юного натуралиста. Разговор перебила соседка.

— Мой цыпленок! Такой живой чубатый петушок!.. Услышала, как он закричал, выбежала из кухни, а тот зверюга, полосатый бродячий кот, тянет курчонка за горло к забору. Я за ним, но кот с петушком удрал.

Вспомнив, что она не закрыла кухню, соседка побежала домой.

— А у нас эти бродяги сожрали палку колбасы, — рассказывал Коля. — Федя привез из города. Нерон любит колбасу и я люблю. Мама повесила ее в авоське на веранде, а от нее лишь пластмассовые ручки остались. Все коты слопали.

Нерон оглянулся на дверь и поднялся.

Марийка засмеялась:

— Он и в самом деле похож на боксера. Грудь широкая, шея короткая, крепкая…

— А шерсть золотистая, как у настоящего льва, — сказал Коля и добавил: — Сидеть, Нерон!

Пес послушно сел и положил голову Марийке на кровать. Так ему было удобнее смотреть на девочку.

— Не понимаю, откуда на дачах берутся дикие коты?! Раньше их не было.

Коля объяснил Марийке, что котов весной привезли из города. Летом родились котята, жили в садах, на верандах. За это время они повырастали, а дачники, разъезжаясь, оставили их на произвол судьбы. Некоторые, как этот полосатый, сами не захотели возвращаться в городские квартиры.

Коля посмотрел на часы. Ему еще нужно было сходить в лавку за хлебом. Марийка попросила купить и ей чайной колбасы.

Коля с Нероном пошли к калитке. Марийка видела, как Нерон, презрительно выпятив нижнюю губу, прошел мимо котенка и ежа, которые грелись на солнышке. Он даже будто бы их не заметил. А они, разнежившись, опомнились лишь тогда, когда опасность уже миновала. Зверюшки снова улеглись. Кикикао тоже спал на своем насесте.

Вокруг было тихо. Так тихо, что, казалось, слышно, как, кружась, опадает с акаций листва.

Марийка задремала.

И вдруг девочка услышала, что в саду замяукал кот. Закричал Кикикао. Марийка выглянула в окно и увидела, как полосатый бродяга лезет на дерево к малышу.

Выбежав во двор, девочка замахала руками, закричала. Но кот и ухом не повел, лез себе дальше. Марийка схватила грабли, но не могла дотянуться до разбойника…

— Помогите! — закричала она.

Позади жалобно пищал котенок.

— Мака! Макачка! — напуганный попугай лез все выше.