Валерий Медведев - Приключения солнечных зайчиков. Утенок Заплаткин

— Понимаете, Подуйка Порывыч, вот эта туча, — Зай указал на небо, — хочет омрачить наш праздник… Так вот… Не можете ли вы в честь дня рождения солнечных зайчиков сдуть ее с неба.

— И поскорее! — добавил Чишка, трясясь от страха всем телом и боясь исчезнуть.

— Нет уж! — Ветер капризно потянулся и зевнул, поднимая вокруг себя воздушные токи. — Попросите меня о чем-нибудь полегче.

— Разве вам это трудно сделать?

— Сделать не трудно, да больно уж далеко и высоко лететь — лень.

— А я знаю, почему вы отказываетесь! — сказал Чщнка. — И совсем не потому, что вам лень.

— А почему же?

— Потому что вы сегодня по сводке слабый до умеренного.

— Слабый до умеренного?! Ну и что?!

— И вам сдуть эту противную тучу просто не по силам. Не по силам! Не по силам! — стал дразниться Чишка.

— Что?! — заревел ветер, терзая газету. — Не по силам?

— И еще потому, что вы сегодня северный, злой, несговорчивый и холодный.

— Что? Я северный? Я несговорчивый и холодный?

— В газете написано. Это не я придумал…

— А вот захочу и стану южным, стану теплым! — И действительно, ветер стал теплым-претеплым. — Ну что? Какой я теперь? Теплый или нет?

— Теплый, но слабый, — продолжал подзадоривать Чишка Подуйку Порывыча. — В газете написано…

— Ах, слабый! Хорошо! Тогда я сейчас устрою такое опровержение!..

Ветер рассердился, разбушевался, дунул, свистнул, сорвался со скамейки, обхватил все деревья сразу — чуть не выдернул с корнями, сдул шляпы, взлетел на крышу, прогремел железом, сорвал вывеску, взвился в птичий простор весеннего неба, разорвал тучу на клочки и сдул ее за горизонт.

Ох и хитрый был этот Чишка! Если бы он не взял за живое ветер, да не подзадорил его хорошенечко, неизвестно чем бы кончилась вся эта история с тучей.

А главное, все это произошло так быстро, что умный и рассудительный Зай не успел вставить и слова.

— Ну что? — спросил запыхавшийся ветер, опускаясь в изнеможении на скамейку.

— Чистая работа! — сказал Чишка, оглядывая небо, на котором не осталось ни одного облачка.

— Спасибо! — сказал Зай.

— Пожалуйста! Это мой подарок к дню рождения!

— Большое спасибо, Подуйка Порывыч! — сказали в один голос Зай и Чишка. — Счастливо оставаться. Отдыхайте! А если будете дуть, то, пожалуйста', дуйте поласковее, не простудите детей на бульварах.

— Что я, сквозняк, чтобы детей простуживать? А вы куда уходите? Разве мы сегодня не будем играть в догонялки?

— В догонялки?! С удовольствием!..

— Чишка! Ты, кажется, забыл, что нас ждут с тобой сегодня на новоселье.

— Новоселье? Где новоселье? — встрепенулся Подуйка Порывыч.

— На нашем участке, над которым мы шефствуем с Чишкой, за зиму построили новый дом. Его уже начали заселять, а новоселы ужасно любят, когда солнечные зайчики присутствуют у них на празднике. Вы знаете, Подуйка Порывыч, новые квартиры так всегда приятно освещать. Особенно если у новоселов есть дети. С ребятами поиграешь…

— Или на хрустальный графинчик с вином сядешь и так его красиво подсветишь… — добавил Чишка.

— Чишка!

— А что? Можно подумать, что ты сам не подсвечивал графинчики…

Зай промолчал, зато вы бы видели, как разволновался ветер.

— Ах, как я люблю новоселья! — сказал Подуйка Порывыч, вскакивая со скамейки. — Я не понимаю, почему вы меня, Подуйку Порывыча, не приглашаете на новоселье?

— А что же вы там будете делать? — спросил Зай.

— Как что? Во-первых, в новых квартирах пахнет краской, а я возьму и проветрю комнаты. Я принесу с собой в дом свежий воздух! Много свежего воздуха, могу даже из леса!

— А ведь верно! — согласился Зай. — Лесной чистый воздух — лучше и не придумаешь.

— Потом на новоселье всегда все поют и даже пляшут, а я буду летать по комнатам и всех освежать… Ах, как я люблю быть освежающим ветром, вы даже не можете себе представить!

— Договорились, — сказал Зай. — Вы будете на новоселье освежающим ветром.

— В комнате — освежающим, а в дороге я буду вам попутным ветром!

— Отлично! В дорогу, друзья! — сказал Зай.

— В дорогу! — подхватил Чишка.

— В дорогу! — пропел ветер.

— Только, чур, на улице вести себя прилично и не сдергивать с прохожих шляпы! Подуйка Порывыч, это я к вам обращаюсь…

— Постараюсь, — не твердо сказал ветер и глубоко вздохнул.

Итак, не теряя больше ни минуты на разговоры, Зай и Чишка в сопровождении попутного ветра отправились на новоселье в другой конец города.

Зай и Чишка летели впереди, следом за ними несся попутный ветер. Он мчался, почти не касаясь земли, не вороша пыль, не задирая вывески, не задевая афиш.

— Какой сегодня приятный ветерок!

— Какой он ласковый!

— Какой он теплый!

— Просто прелесть!

Так говорили друг другу проходившие по улице люди, и от их слов ветру хотелось быть еще теплее, еще ласковей и нежнее.

Настроение у всех троих было замечательное. От наплыва чувств ветер засвистел веселую песенку, а Чишка перевернулся в воздухе и полетел вверх тормашками.

— Свистунов на мороз! — сказал Зай Подуйке Порывычу. — А ты, Чишка, перевернись и лети как полагается. Ты ведь не в цирке.

Ветер перестал свистеть, а Чишка молча перевернулся и всю остальную дорогу летел вниз тормашками.

Возле парфюмерного магазина ветер внезапно остановился.

— Уважаемые зайчики, подождите меня, пожалуйста, минутку — я сейчас…

Зай и Чишка остановились, а ветер проскользнул с какой-то гражданкой в помещение.

Через несколько минут он выпорхнул обратно. Теперь его было не узнать. Еще бы. В парфюмерном магазине Подуйка Порывыч за несколько минут из обыкновенного попутного ветра превратился в благоухающий.

Он порхал на цыпочках от Зая к Чишке и от Чишки к Заю.

И какими духами только от него не пахло.

И сиренью, и ландышем, и жасмином, и розами!

— Ну вот, — сказал он, — теперь я душистый! Ах, как я люблю быть душистым!

И Подуйка Порывыч задышал в лицо прохожим сиренью, ландышем, розами и жасмином.

— Вы слышите, как пахнет цветами? — говорили прохожие.

— Настоящая весна!

— Ах, как хорошо сегодня на улице!

И все обррачивались вслед солнечным зайчикам и ветру и с наслаждением втягивали в себя позабытые с прошлого года запахи цветов.

Однако квартала через три запахи выдохлись, ветер перестал благоухать, как будто бы он и не душился.

Прохожие перестали обращать на него внимание.