Сергей Козлов - Всё-всё-всё о Ёжике

Взлетел и, страшно жужжа ушами, сел на спину Крокодила.

— Ух! Ух! Ух! — задохнулся от ужаса Крокодил, заметался по песку туда, сюда, обратно и, под улюлюканье и свист Поросёнка, который только в последний момент успел соскочить с крокодильей спины, умчался к своей воде.

А Поросёнок с Чиком закувыркались, запрыгали, заплясали.

пел Поросёнок, —

— Сазанчиком нырну! — подхватил Чик.

подтвердил Чик.

спел Чик и вдруг погрустнел. — А почему ты думаешь, что они старые? — глядя на заходящее солнце, спросил Воробей.

— Кто?

— Лев с Крокодилом?

— А кисточка? Кисточка-то у Льва — старенькая, — сказал Поросёнок. — А у Крокодила — глаза коричневые.

— Ну и что?

— У молодого крокодила, говорил старый Хрюк, глаза должны быть светло-зелёные!

— А у молодого Льва?

— Молодая кисточка!

Хрюк с Воробьём не думали, о чём говорят. Они видели огромный африканский закат, и мысли их были далеко-далеко.

— Вот твоё ведёрко, Хрюк! Мы так и не собрали с тобой нектара…

Хрюк машинально прицепил к поясу ведёрко, и глядел, глядел, глядел, и о чём-то думал.

— Нигде нет ни одного цветка, похожего на наш, — сказал он.

— Нигде…

— И пчёл не слышно… Неужели мы с тобой будем ночевать в Африке, Чик?

— Но скоро… ночь.

— Вот за ночь мы и долетим до дома!

— А ты не боишься… в темноте?

— Я ничего не боюсь, Чик.

— С тобой я ничего не боюсь, Хрюк!

— Летим?

И Чик вспорхнул на спину Поросёнка, Поросёнок, хлопая ушами, взлетел. Быстро стемнело. Поэтому мы не видели, как Поросёнок с Чиком летели над морем, но мы слышали их песню:

Поросёнок летел к родному дому так быстро, что только свистел ветер: «Фью-ю-ю!..»

Поросёнок летел к родному дому так быстро, что только свистел ветер. И когда поднялось солнышко, они уже были дома.

— Вот наш пригорок, Чик. Вот наше утро, наше солнышко, а где наш Цветок?

— Не вижу, Хрюк. Там стоит один, но он — чёрный, а наш был белый.

— А где наша Пчела?

— Сейчас полетит.

«У-у-у!» — загудели пчёлы.

— А где наша Пчела, Чик?

— Вот летит… Может, это наша… Пчела! Вы не будете так добры… А где наша Пчела?

— Это какая ещё ваша Пчела?

— Та, что научила Поросёнка собирать мёд…

— А-а-а… Пропала.

— Как? — вскрикнул Чик.

— Очень просто: мы, пчёлы, далеко летаем, часто пропадаем.

— А Цветок? Что сталось с нашим Цветком? — спросил Поросёнок.

— Так вон он стоит!

— Нет, этот цветок — чёрный, а наш был белый-белый.

— Он и был белый-белый, — сказала незнакомая Пчела, — а Жаба с Дождевым Червём сделали его чёрным.

— Как? — вскрикнул Чик.

— Два дня старались. Жаба болотную тину таскала, а Червь — грязь из-под земли.

— И ты видела? — крикнул Поросёнок.

— Да.

— И не спасла?!

— Мне некогда: я — на работе.

— Как же ты не спасла Цветок? — возмутился Поросёнок.

— А вы сами-то где были? Он всё звал вас: «Поросёнок! Воробей!»

— Мы были в Африке, — сказал Чик.

— Где?

— В Африке. Страна такая есть…

— А-а-а… Ну, мне пора. Извините, — сказала незнакомая Пчела.

И улетела.

А Поросёнок с Воробьём подошли к Цветку.

— Цветок! — сказал Поросёнок. — Скажи хоть одно слово!

Цветок не ответил.

— Цветок! — позвал Чик.

— И зачем мы отсюда улетели, Чик? Помнишь, какое было утро? Помнишь, как Цветок качал нас с тобой у себя на плече и говорил: «Мне очень хорошо, Поросёнок! А тебе?» А теперь он стоит чёрный, высохший и не говорит ни слова.

— Что же теперь делать, Хрюк? — спросил Воробей.

— Как — что делать? Отомстить Жабе и Червяку.

— Но как мы их поймаем? Червяк — под землёй, а Жаба — в болоте!

— Мы победили Крокодила и перехитрили Льва, — сказал Поросёнок. — А уж этих-то…

— Но как?

— Увидишь. Идём!

Сияло солнце, пели птицы, порхали бабочки, и в этом сиянии хмурый Поросёнок спускался с холма, за ним — прыгал взъерошенный Воробей.

Как только Поросёнок с Чиком ушли, Цветок чуть шевельнул почерневшим листиком и, совсем не слышно, будто прошелестел ветерок, вздохнул:

— Как жаль, что я не могу говорить. Как жаль, что я не могу сказать ни одного слова своим друзьям. Если б я мог говорить, я бы сказал им: у Жабы с Червём под землёй — целое озеро чистой-пречистой волшебной воды. Если б Поросёнку с Воробьём удалось достать хоть чуть-чуть…

И тут на пригорке снова появились Поросёнок и Чик. Поросёнок нёс знакомое нам ведёрко, полное краски, и большую кисть.

— Ну вот, Чик, теперь ты побелишь мне голову, — сказал Поросёнок.

— Что?

— Покрасишь голову белой краской.

— Зачем?

— Не спрашивай, Чик. Делай то, что я тебе говорю.

И Воробей, окуная кисть в ведро, стал красить голову Поросёнку.

Как будто яблонька весной,

работая, пел Воробей.

— Ну как, теперь я похож на Цветок? — склонив белую голову на плечо, спросил Поросёнок.

— Не очень, — сказал Чик.

— А ты отойди подальше… Ну как?

— Из тебя вышел очень толстый цветок, Хрюк.

— А если я встану на одну ножку?

И Поросёнок встал на одну ножку, поджав другую, как аист.

— Ты — очень симпатичный розовый Поросёнок с белой головой, — сказал Воробей.

— А можно сказать, что я — очень симпатичный белоголовый Цветок на розовом стебельке?

— Пошевели, пожалуйста, листиком…

— Вот! — Поросёнок поднял и опустил переднюю ножку.