Хуберт Ширнек - Последние новости о семи гномах

Пауль стал много времени проводить в сарае и просил его не беспокоить. Шестеро его друзей отлично знали, что это означает, и заранее предчувствовали недоброе.

Как-то раз дверь сарая отворилась и на пороге появился гордый Пауль:

— Можете меня поздравить: я сделал необыкновенное открытие!

— Опять?! О Боже! — простонал Хобс. — Дорогой наш Пауль! Позволь напомнить тебе, что ты изобретаешь вещи, которые уже давно существуют: велосипед, громоотвод, кастрюлю, скоросшиватель…

— Ну, положим, не всегда! — возмутился Пауль. — А лесные барабаны? Такого до меня точно не было!

— Кроме неприятностей, это нам ничего не принесло, — напомнил Хобс. — Колдунью раздражал их грохот, и мы чуть не лишились Грегора!

— Но ведь всё кончилось хорошо! К тому же сегодня я изобрёл нечто очень полезное и не издающее никакого шума… — Пауль выдержал паузу и объявил: — Бесконечный день!

— И что же это? — поднял брови Попанц. — Главное, какая от него польза?

— Это, как следует из названия, день, который не заканчивается. Исключительно полезное открытие! Сами подумайте: обычно за день не успеваешь сделать всё, что собирался. Ты встаёшь, чистишь зубы, завтракаешь и… тебя уже зовут к ужину! А ты ещё даже не придумал, как этот день провести…

— А ведь верно, — сказал Ниссе. — Иногда не остаётся времени даже в шашки сыграть!

— У меня тоже такое бывает, — подтвердил Франц. — Вот если бы день был вдвое длиннее!..

— Именно! — воскликнул Пауль. — А день, который я изобрёл, вообще бесконечен! Солнце не заходит, не темнеет. И не надо отрываться от любимого занятия и ложиться спать. У нас будет время буквально на всё! Вот, смотрите!

Гордый изобретатель вынул из кармашка золотые часы, которыми очень дорожил. Эту семейную реликвию он получил от прадеда, а тот в своё время хитростью выманил их у одного вельможи. Пауль открыл заднюю крышку часов и вынул из них маленькую шестерёнку.

— Видите? — сказал он. — Всё гениальное — просто! На часах ровно полдень. Без шестерёнки часы не пойдут, и день станет бесконечным!

Остальные шесть гномов молча переглядывались — от удивления они не могли произнести ни слова.

Пауль, который явно рассчитывал на похвалу, но так и не дождался её, громко зевнул и сказал:

— Мне требуется вздремнуть и восстановить силы. Открытия и изобретения — это очень тяжёлый труд, доложу я вам…

— Кажется, он окончательно сбрендил, — пробормотал Попанц, глядя ему вслед.

— Не знаю, — пожал плечами Хобс. — Но день, который не кончается, — это очень неплохо!

И гномы разошлись по своим делам. Попанц рубил дрова. Хайнрих работал в саду. Грегор наводил порядок в доме. Франц ремонтировал крышу. Ниссе и Хобс играли в шашки.

Пауль отсутствовал довольно долго. Он отлично выспался и чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, как будто проспал два дня и две ночи. Но его часы по-прежнему показывали полдень.

Попанц заглянул в кухню и спросил:

— Скоро ли ужин? Я умираю от голода.

— Ужин? — удивился Пауль. — Ещё ведь за полдень не перевалило!

— А я уже нарубил столько дров, что хватит на две зимы, — сообщил Попанц. — Посмотри, у меня все руки в мозолях. Если я буду так продолжать, нам придётся построить ещё один дровяной сарай.

Хайнрих прополол грядки, вскопал весь огород, посеял семена и даже собрал урожай; работы у него больше не осталось.

Грегор перемыл всю посуду, выбил пыль из мебели и трижды вымыл пол. Дом сверкал, как новенький.

Франц не только просто починил крышу — он перекрыл её заново. И так разошёлся, что уже поглядывал на сарай.

Ниссе и Хобс играли уже триста семьдесят третью партию в шашки.

— Как-то мне стало это надоедать, — пожаловался Хобс. — Может, лучше в шахматы сыграем?

— Я устал, как собака, — отозвался Грегор. — Когда наконец наступит вечер?

Но солнце стояло в небе всё так же высоко и не думало двигаться с места. Птицы устали петь одно и то же, а на новые песни у них уже не хватало сил. Лесные звери тоже начали удивляться тому, что обед сегодня как-то затянулся…

— Так не пойдёт, — заявил Попанц. — Мы переделали всю работу, но за это время не прошло и минуты. Мы проголодались, устали, и нам скучно. Ни один гном такого не выдержит! Может, ну его, твоё изобретение?..

— Ну и пожалуйста, — Пауль даже не старался скрыть своё разочарование. — Так и знал, что вы не сможете его оценить. Ладно, мне надо просто вставить шестерёнку на место. Только куда же она подевалась? Я её положил на стол…

Гномы обыскали сверху донизу весь дом, потом сарай и вольер для кроликов. Каждый из них дал торжественную клятву, что он не прятал шестерёнку…

Гномы в задумчивости сидели на кухне, напряжённо соображая, что же им делать. Хайнрих при этом по обыкновению ковырял в носу, а Попанц морщился, глядя на него. Головы у некоторых уже начинали дымиться, но тут, к счастью, в окне появилась белочка Эмма. И сразу же во всех семи гномьих головах появилась одна и та же мысль: если никто из них шестерёнку не брал, то…

Эмма вела себя как ни в чём не бывало:

— Шестерёнка, говорите? Это которая со стола? Ах да, ну конечно! Видите ли, в чём дело: у меня дома есть машинка для колки орехов, но она давно сломалась. Я вставила в неё эту шестерёнку, и теперь она работает. Представляете?

— Долго же нам пришлось бы её искать! — воскликнул Попанц. — Эмма, нам крайне важно вернуть эту шестерёночку на место, иначе в мире больше никогда не наступит вечер, понимаешь? То есть больше никогда не стемнеет! А я при свете не могу спать.

— А как же мои орехи? — возмутилась белочка. — Ты хочешь сказать, что мне опять придётся разгрызать их зубами? Мои зубки уже не такие крепкие, как раньше.

— Не придётся. Я отремонтирую твою машинку, — пообещал Пауль, а затем со вздохом добавил: — Вот так всегда: кто на многое способен, тому приходится много работать…

Он починил машинку для колки орехов, потом поставил на место шестерёнку, и часы снова начали тикать. Солнце, похоже, ещё немного подумало, двигаться ли ему с места, поскольку за это время успело очень удобно устроиться на небе. Затем оно всё же покатилось и вскоре, как ему и положено, скрылось на западе. Семь гномов поужинали киселём и с удовольствием вытянулись на своих кроватках.

Таким был самый долгий день в истории нашей древней Земли.

— Что это за шум? — спросил как-то Попанц во время ужина. — Ну-ка, прекратите стучать ложками и чавкать!