Биргитта Гедин - Чинуша на груше

Бедда поднялась и собрала на поднос чашки. Вид у нее был смущенный, и она бормотала:

— Кажется, я принесла две? Ну, конечно, каждой свою.

Линус только что вышел из прачечной, и она позвала его.

— Послушай-ка, помоги мне! Кажется, я потеряла одну ложечку! Маленькую кофейную ложечку! Лежит, наверно, где-нибудь под деревом!

Линус помог ей в поисках, но никакой ложечки они не нашли. Увидев, как Мелина вбежала в парадное Флориана, Линус долго смотрел ей вслед. Он кое о чем подумал, однако никому ничего не сказал.

Когда Мелина взбежала по лестнице, она нашла дверь захлопнутой. Ключа у нее не было. Она уселась на верхней ступеньке и стала ждать, с удовольствием поглядывая на ложечку — конечно, она понравится дяде Флориану. Ах, как он обрадуется!

Увы, все вышло совсем не так, как она себе представляла. Она услышала его шаги внизу, они все приближались и приближались. Но когда Флориан увидел Мелину, брови его недовольно сдвинулись. Ему не понравилось, что она вышла, несмотря на то, что он велел ей оставаться дома. А увидев ложечку, он стал еще угрюмее, не захотел ее взять и начал спрашивать, как она попала к Мелине. Он все спрашивал и спрашивал, так что наконец пришлось ему рассказать, что ложечка лежала под грушевым деревом — ведь это была почти правда…

Когда же он обнаружил выгравированную на ручке букву «С», то сказал, что, наверно, это ложечка сестер Сирень. Он спросит их. А еще он сказал, что никогда нельзя брать чужих вещей. Даже если ты их найдешь. Нужно выяснить, кто владелец этой вещи, а если хозяина не найдется, сдать ее в полицию.

Мелина все время кивала головой и поддакивала, хотя чувствовала, что лучше махнуть на все это рукой.

— Посмотри, что у меня есть! — сказала она.

Флориан был так взволнован, что даже не заметил ее нового платья. Теперь он посмотрел на нее недоверчиво.

— Это тот мальчик во дворе, — поспешила она защититься. — Платье слишком мало для него. Можешь спросить его сам!

— Раз ты так говоришь, я хочу тебе верить, — устало сказал дядя Флориан. — Мы должны доверять друг другу.

Жизнь его, действительно, менялась. Если бы он знал, что Мелина так мала, вряд ли он решился бы взять ее. Он не понимал, как мог так ошибиться, читая письмо из больницы. Очевидно, спутал цифры. Это на него похоже. А теперь вряд ли можно отослать ее обратно. Да и не хочет он этого! Преданное, маленькое существо… Как щенок!

Правда, в будущее он не мог заглянуть и не знал, что его ожидает. Сказал же Линус: «Тут назревают события!»

Через несколько дней снова поднялся ужасный переполох: Флориан послал Мелину в табачную лавку за газетой, и стоило фру Кноппинг на секундочку отвернуться, как Мелина быстро схватила пачку сигарет и конфетку. Недостаточно быстро: господин Кноппинг успел все заметить из другого угла лавки. Он закричал и бросился за Мелиной, а вслед за ним и фру Кноппинг.

Мелина стрелой помчалась к груше, схватилась за веревку и, словно обезьяна, вскарабкалась на дерево с пачкой сигарет в зубах. Скоро ее не стало видно в густой листве. Только Кноппинги, стоя внизу, все еще размахивали руками и возбужденно переговаривались.

Бедда Сирень, у которой глаза и уши видели и слышали все, что вокруг нее происходит, вскоре присоединилась к ним. Затем вышла Аманда Лундин и спросила, что случилось. Все кричали Мелине, чтобы она сейчас же спустилась вниз, — Кноппинги зло, фру Лундин решительно, Бедда умоляюще. Однако с дерева не доносилось ни звука.

Минна Миниатюр с любопытством высунула голову из фруктовой лавки. Но, увидя Кноппингов, закрыла дверь. Не совсем, конечно, нужно же ей было знать, что там случилось! Когда Линус с громким треском явился на своем велосипеде, она окликнула его:

— Послушай, узнай-ка, что там стряслось!

— Наверно, опять этот ребенок что-нибудь натворил, — сказал Линус.

Он присоединился к остальным и вскоре услышал всю историю. Тогда он быстро взобрался на дерево.

— Привет, — сказал он. — Опять натворила?!

— Только подойди, ка-ак лягну! — сказала она. И плюнула в него сквозь щель между передними зубами.

— Слезай вниз, — сказал он.

Она покачала головой. На бледном ее лице глаза казались совершенно черными. Линус побежал к Минне и доложил обо всем.

— Подумаешь, — прошипела та, — сколько шуму из-за какой-то конфеты и щепотки табака! Феноменально! Это на них так похоже! Они до смерти запугают бедняжку! Сейчас же сходи к господину Баретту и расскажи ему обо всем!

Выслушав доклад, Флориан глубоко вздохнул и пошел на улицу вслед за Линусом. Господин Кноппинг бросился к нему с криком:

— Я хочу сказать, что это зашло слишком далеко, господин Баретт! И вы за это ответите! Я этого не потерплю!

— Но, дорогой господин Кноппинг, расскажите сначала, что произошло, — тихо проговорил Флориан.

И господин Кноппинг рассказывал, а фру Кноппинг его рассказ дополняла. Флориан пробовал объяснить: он уверен, что Мелина скоро перестанет брать чужие вещи. Он надеется, что, пожив некоторое время у него, девочка подружится с жителями этой улицы, и все образуется…

Незрелая груша слетела с дерева, но, к счастью, никого не задела. Линус фыркнул, и его мама строго посмотрела на него. Супруги Кноппинги снова чуть не взорвались. Даже Бедда сказала испуганно:

— Боже мой! Что она себе позволяет!

Флориан достал свой черный кошелек и сказал, что хочет возместить Кноппингу убытки. Тот милостиво взял деньги и отправился домой со своей женой. Затем Флориан попросил уйти и остальных, чтобы Мелина отважилась спуститься с дерева. Он крикнул ей, что пора садиться за стол, кушать.

Но Мелина и не думала спускаться! Во всяком случае, в ближайшем будущем. Она ненавидела их всех там внизу, а дерево было хорошее. Листва его так приветливо шелестела. Мелине нравилось сидеть в холодке, в тени. Она смотрела, как играют солнечные блики, и чувствовала себя лучше, добрее… Но груши еще не созрели, они были слишком твердыми.

Вдруг глаза ее ослепил солнечный зайчик. Он отпрыгнул от бутылки, висевшей на ветке. Она посмотрела в ту сторону и увидела, что бутылка окружала плод. Груша росла внутри и была уже такая большая, что не могла выйти из бутылки. Вот чудеса! Точно в сказке! И такие же бутылки висели на других ветках: раз, два, три… Семь штук! Мелина ничего не понимала.