Тамара Чинарева - Переулок Птичий, дом 1

В другом окошке выдавали пенсию, и там стояла только одна старушка.

А в третьем принимали и выдавали посылки. Здесь работал пожилой почтальон. И к нему не было ни одного человека. От ничего делать он варил в маленькой кастрюльке коричневый сургуч, похожий на шоколад, и помешивал его ложкой. К этому почтальону и подошли сапожник Василий и портной Иван Степанович.

— Здравствуйте, покажите нам, пожалуйста, самый большой ящик, — попросил Иван Степанович.

Почтальон оставил кастрюльку с сургучом, встал на лесенку и с верхней полки достал самый большой ящик. Полок было несколько, и на них лежали ящики самой разной величины.

— Спасибо, — сказал портной, — сейчас мы быстренько его померяем…

И они примерили гусёнку ящик, как зимнее пальто.

— Что вы делаете? — удивился почтальон.

— Понимаете, — улыбнулся сапожник, — мы нашей тёте решили отправить фруктовую посылку с грушей. Груша пока растет на дереве, доспевает. Но ростом она точно, как этот гусёнок. Если посылка ему как раз, то и груше она будет впору.

— Ни разу в жизни не видел таких груш! — ахнул почтальон. — Как же до сих пор под её тяжестью не сломалось дерево?

— А мы эту грушу поддерживаем, — объяснил портной, — по очереди держим на руках, как младенца. Пока мы ходим на почту, с ней сидит сосед.

— Вот это да! — почтальон даже рот открыл от удивления. — Из такой груши ваша тётя может наварить варенья на целую зиму.

Ящик был гусёнку немножко тесноват. Но если хорошенько поджать лапы, можно было уместиться.

Портной заплатил почтальону деньги, и они пошли домой.

— Не забудьте сделать в посылке дырочки! — крикнул почтальон вслед.

На следующее утро портной Иван Степанович и сапожник Василий принесли посылку на почту. На крышке был крупными буквами написан адрес: «ПЕРЕУЛОК ПТИЧИЙ, ДОМ 1». И красным карандашом помельче — «Осторожно, груша!» и «Просьба ко всем почтальонам доставить посылку очень быстро!» А по бокам были круглые дырочки, в которые старательно заглядывал их вчерашний знакомый — почтальон. Он хотел хотя бы одним глазком увидеть эту удивительную грушу. Но дырочки были маленькие, и в одну он увидел красную лапку, в другую — серое крылышко, в третью — зеленую траву, которую положили гусёнку в дорогу…

— Какая странная груша! — сказал почтальон. — Разноцветная…

— Это новый сорт, — ответили портной с сапожником и помахали посылке рукой.

Первым почтальона увидел петух Пелликуль. Пелликуль красил крышу кисточкой из прошлогодних перьев и часто садился на перекладину деревянной лестницы — полюбоваться своей работой. С крыши все было видно — и двор, и речку, и огород, и маленького, как букашка, почтальона далеко на дороге. Пелликуль так и подумал сначала, что это какая-то букашка. Поэтому нисколько не заинтересовался почтальоном и продолжал красить крышу. Когда он в очередной раз сел отдохнуть, букашка подросла и превратилась в почтальона. В шляпе, в ботинках, с посылкой на плече. Почтальон согнулся, как ветка с яблоками. Так ему было тяжело.

Почтальона Пелликуль уже однажды видел. Он приносил индюшке узкую длинную посылку с флейтой. Очень красивой флейтой. Золотой.

— Вот теперь будет весело, — обрадовались тогда птицы.

— Я теперь смогу петь под аккомпанемент, — подумал тогда петух Пелликуль.

Но индюшка даже не дала как следует рассмотреть флейту. Она сказала, что с такой дорогой вещью можно выступать только на больших концертах, и заперла ее в платяной шкаф. А почтальону вручила письмо в музыкальный магазин с просьбой прислать что-нибудь попроще — трубу, барабан или какую-нибудь дудку. И вот почтальон нёс посылку.

— Уж теперь-то я точно смогу петь с музыкальным сопровождением! — обрадовался Пелликуль, слетел с крыши и побежал звать индюшку.

Вскоре индюшиная семья в парадной одежде встречала почтальона посреди двора. Рядом с ними стояли все соседи. Не было только гусей. С тех пор как потерялся Гаврюша, они почти не выходили из дому.

Наконец открылась калитка и появился почтальон.

— Кто придумал сделать Птичий переулок на самой вершине горы? — сказал он, вытирая со лба капельки пота носовым платком, большим, как скатерти в птичьих квартирах. — И какой это переулок, если рядом с ним нет ни одной улицы?

К почтальону подбежал индюк.

— Мы с женой с таким нетерпением ждали этот музыкальный инструмент. Теперь наш Гобелен сможет каждое утро заниматься музыкой.

И Инжир с Инварой одновременно погладили индюшонка по голове.

Гобелен единственный из всех маленьких птиц стоял спокойно. Остальные — утята, цыплята и петушки — впервые видели почтальона. Им всё было любопытно. Они подскакивали и клевали его блестящие пуговицы, трогали клювами кончики шнурков на запыленных башмаках. Родители только и успевали раздавать шлепки непослушным детям.

— Так хотелось бы поскорей взглянуть на эту трубу, — вздохнул индюк Инжир.

— Это не труба, — покачала головой пожилая цесарка Цикламена. — Это «Осторожно, груша!» Видите, на посылке написано.

— Не имеет значения! — махнула крылом индюшка. — Наш малыш такой способный, что легко научится играть и на груше.

— Позвольте! Позвольте, соседка! — возмутился петух Пелликуль. — Вы же интеллигентная птица. Где вы слышали, чтобы кто-нибудь играл на груше?

— Никто не играл, а наш Гобелен будет играть, — упрямилась индюшка.

— Это посылка мне! — торжественно произнес Пелликуль. — Это мой двоюродный брат прислал своим племянникам боксёрскую грушу. Я писал ему однажды, что моих петушков хлебом не корми, только дай им подраться. С самого детства бегают в синяках и шишках. Я повешу её вот здесь, — показал петух на перекладину над дверью, — и теперь мои петушки будут драться с грушей.

Петуху возразила цесарка Цикламена:

— Не спешите, Пелликуль! Вы напрасно решили, что это боксерская груша. Я думаю, это прислали семена груш для Галактиона из какого-нибудь ботанического сада. Скорее всего это посылка ему.

— Если бы это были семена, то их не положили бы в такой дырявый ящик, — заметила рыжая курица.

— Эта посылка наша! — кричала индюшка, расталкивая всех крыльями. — Мой Гобелен единственный в мире будет играть на груше!.. Вот увидите!

— Это мой двоюродный брат прислал грушу своим племянникам! — взъерошил перья Пелликуль. — Я повешу её на перекладине…

— Мы посеем семена, и возле птичника вырастет большой грушевый сад, — мечтательно говорила цесарка.

Но её мало кто слушал. Птицы подняли такой шум и такое облако пыли, что почтальон начал чихать и поспешил уйти с птичьего двора.

Гаврюша изо всех сил кричал:

— Откройте! Это я, Гаврюша! Я вернулся!..