Александр Бурцев - Народный быт Великого Севера. Том II

(Замошской вол. Кадниковского у.)

— Брат, здорово! — Брату челом! — Ты, брат, отколе? — Я из Ростова. — А что, говорят, в Ростове-то архиерей женится? — Вчерась я пошел, сегодня пришел, случилось мне мимо ростовскаго архиерейского дома идти: стоят кареты смазаны, свиньи запряжены, хвосты подвяханы. Засвистали, поехали, не знаю куда. А что , говорят, в Ростове бабы-то пшеницу на печке посеяли? — Вчерась я пошел, сегодня пришел, случилось мне мимо ростовских печей идти — жнут бабы пшеницу. — А что, говорят, в Ростове-то озеро сгорело? — Случилось мне мимо Ростовскаго озера идти, щука да караси по лугам, язи по елям, а плавает ершишка — голышка, глазоньки покраснели, перышки подгорели.

— Брат, здорово! — Брату поклон. — Ты, брат, отколе? — Я, брат, с базара. — Что на базаре? — Возы-то по возам, а деньги-то по мошнам. — А ты, брат, чего купил? — Решето гороху. — Это, брат, добро. — А добро, да небольно. — А что? — Стал высыпать, да просыпал. — Это, брат, худо. — А худо, да небольно. — А что? — Стал огребать, да четверик нагреб. — Это, брат, добро. — А добро, да небольно. — А что? — А посеял, да редок. — Это, брат, худо. — А худо, да небольно. — А что? — А редок, да стручист. — Это, брат, добро. — А добро, да небольно. — А что? — А пришла попова тарлыга, да все и съела.

— Здорово брат Пантюха! — Здорово, брат Сидорка! — Все ли у вас дома-то поздорово? — А все бы, брат, поздорово, да одно, брат, нездорово. — А что же? — Да ведь старшаго брата повесили. — За что его повесили? — да за шею. — Да в чем его повесили-то? — В старом будничном кафтане. — Да за какую винищу-то? — Походил в церковницу, украл книгу стихарницу, махарницу, книгу хлопотурницу. И это-то все бы еще ничего, да леший сносил на колоколицу и спихнул там кыркуна. — Вы Ивана-то Семеновича просили бы. — Мы и то его просили, и ягод и брусницы носили, да не берет.

Бери себе что помещается в утробушке, остаток отдавай — тягость сбавляй; тягость сбавляешь — грехи отпущаешь.

Все ли благополучно? — Все слава-Богу, только любимый ворон ваш объелся падали. — Да где же он ее нашел? — Да жеребец вороной пал? — Как так? — А как усадьба горела, так на нем воду возили, да загнали. — Отчего же пожар сделался? — Да как хоронили матушку вашу со Светочками, так невзначай и подожгли.

Летит пуля, жужжит: я в бок — она за мной, я упал в кусты — она меня хвать в лоб, я цап рукой — ан это жук.

Пеки блины. — Рада бы пекла — да нет муки. — Так и так пеки.

Продал на рубль, пропил полтину, пробуянил другую — только и барыша, что болит голова.

За дело не мы, за работу не мы, а поесть, поплясать — против нас не сыскать.

За хлебом-солью всякая шутка хороша.

Верба красна — бьет напрасно, верба бела — бьет за дело.

Над другом шути — пока краска в лицо не вступит.

Шурин по зяте — не наследник.

Солнышко, солнышко, выглянь в окошечко! Твои детки плачут, серу (смолу лиственницы) колупают, нам не дают, черному медведю по ложке, нам ни крошки. (Детская прибаутка в Восточной Сибири).

Не для чего инаго прочаго, как для единой единственности и совершеннаго компанства.

Не для чего, чего инаго, как прочаго другаго.

Сам на кобыле, жена на корове, ребята на телятах, слуги на собаках, кошки на лукошках.

Позвал поп кота середи поста: поди кот, возьми пирога в рот; а кот привел с собой и кошурку, да и сел с нею в печурку.

Не для чего инаго прочаго другаго, а для единаго единства и дружнаго компанства.

Не для компанства, а для приятства.

Алеша три гроша, шейка копейка, алтын голова, по три денежки нога: вот ему вся цена.

Сегодня праздник, жена мужа дразнит, на печь лезет, кукиш кажет: на тебе, муженек, сладенький пирожок, с лучком, с мачком, с перичком!

Чудак покойник: умер во вторник, в середу хоронить — а он в окошко глядит (а он поехал боронить).

Около меня свищет — я туда — свищет, я сюда — свищет; беда, думаю — влез на березу — сижу, свищет; ан это у меня в носу.

Был себе человек Яшка (Сашка), на нем серая сермяжка, на затылке пряжка, на шее тряпка, на голове шапка — хороша ли моя сказка? (Докучная сказка).

Васька-васенок, худой поросенок, ножки трясутся, кишки волокуться — почем кишки? По три денежки.

Кот Естафий, ты постригся? — Постригся. — И посхимился? — И посхимился. — Пройти мимо тебя можно? — Можно. Мышка побежала, а кот ее цап. — Оскоромишься, кот Евстафий! — Кому скоромно, а нам на здоровье.

Пошел я на лыко гору драть; увидал на утках озеро плавает. Я срубил три палки: одну еловую, другую березовую, третью рябиновую; бросил еловую — не добросил, бросил березовую, перебросил, бросил рябиновую — угодил; озеро вспорхнуло, полетело, а утки остались.

Ах вы Сашки, канашки мои, разменяйте бумажки мои.

Мужик серый, кафтан рослый, на босу ногу топоры, лапти за поясом, под носом румянец, а во всю щеку — что в носу.

Чудак покойник: умер во вторник; стали гроб тесать, а он вскочил, да и ну плясать.