Александр Бурцев - Народный быт Великого Севера. Том II

РЯЗАНЦЫ

Кособрюхие.

Мешком солнышко ловили.

Блинами острог конопатили.

Макары.

Мужик для поговорки шел до Москвы.

Когда на походе Петра I под Полтаву жители известнаго села Деднова Рязанской губернии отправили от себя старосту с отборными крестьянами, встретить государя хлебом-солью.

Приняв усердное приношение крестьян, государь спросил старосту об его имени, последний отвечал, что его зовут Макаром. Государь промолвил — хорошо, и спросил о том же других дедновцев, те, думая, что имя старосты понравилось царю — все назвались Макарами. Петр I промолвил: «Будьте же вы все Макарами».

Когда-то рязанцы воевали с москвичами. Сошлись стена со стеной, а драться никому не хочется. Вот москвичи и догадались: пустить солнышко на Рязанцев: «Ослепнут де они. Тогда и без бою одолеем их». Засветило солнышко с утра, а москвичи и стали махать шапками на рязанскую сторону. Ровно в полдень солнце поворотило свой лик на Рязанцев. Догадались и рязанцы: высыпали из мешков толокно, и стали ловить солнышко. Поднимут мешки вверх, наведут на солнышко, да и тотчас завяжут. Поглядят в верх, а солнышко все на небе стоит, как вкопанное. Не сдобровать нам, говорили рязанцы. Попросим миру у москвичей; пускай солнце возьмут назад. Сдумали и сделали.

Когда-то прогневался воевода на Рязанцев и грозил им большой бедой. Проходит год, проходит два, а воевода все не выдумает большой беды. Наступила масленица. Запировали рязанцы. Бьет воевода в набат; сбираются православные на базар. Идет воевода, не кланяется, а подошед к людям молвил: «Вы де не забыли, что острог не замшен? Конопатить скорее!» — До того ли рязанцам было; у всех одно на уме — блины.

Вот и придумали мужики: всех блинов непоедим, пост на носу. Законопатим острог блинами. Сдумали и сделали. Идет воевода смотреть острог. Смотрит: везде крепко. Давно бы так-то, говорил воевода рязанцам, слушались меня.

СИБИРЯКИ

Сибирь — золотое дно.

Тепло, жарко да масляно — сибиряк любит.

Чевотники.

СМОЛЬЯНЕ

— Якой губернии? — Смоленской. Якого уезда! Города? — Дарогобужа. — Якой волости? — Демьяновской посады. — Якова барина? — Про то не ведам.

Кружники.

Хоть бейся о Малаховския ворота.

Крепки как Малаховския ворота.

СЕРПУХОВЦЫ

Дядя едет от Серпухова, бороду гладит, а денег нет.

СОЛИГАЛИЧАНЕ

Бревенщики.

Известняки.

СПАСЦЫ

Откуда ты молодец?

Спасский купец. — Чем торгуешь? — Красным товаром: свещами и чистым дегтем.

СТАРОРУССЫ

Лошадь съели да в Новгород писали, чтоб еще прислали.

СУДИСЛАВЦЫ

Грибовики.

Сыроежники.

СОЛЬВЫЧЕГОДЦЫ

Язык на сговоре.

СУЗДАЛЬЦЫ

Мазанщики.

В Суздале да Муроме Богу помолиться, в Вязниках погулять, в Шуе напиться.

СТАРИЧАНЕ

— Возьми сорок алтын? — Сороци, не сороци, а меньше рубля не отдам.

— Петуха встречали с хлебом-солью.

Прослышали старичане, что в их город Старицу идет грозен посол. Надо умилостивить грознаго посла — говорили старики на мирской сходке. «Вы, люди старые, придумайте, пригадайте, а мы, молодые, не прочь от вас». Придумали старики: напечь пирогов с яйцами и идти за город с поклоном на встречу послу. По сказанному, как по писанному, все было сделано. Прибежали ребята с поля, поведали всем: «Пришел грозен посол, стоит у города; шуба на выворот, сам низенек, а поперек его о пяти охват, словечка не молвит, а шипит только». То не грозен посол подходит к Старице, а залетел индеский петух. Вышли старичане встречать грозна посла. Встречали по старому, все без шапок, а старики говорили петуху: «Вот тебе пирог и яйцы, не погуби наш город Старицы».

ТВЕРИТЯНЕ

Ряпучиники.

— Забегай, забегай! — А что? — Не видишь, что куница бежит? — Это собака с Клементьева двора. — Ну, так пускай бежит.

Новоприведенная девонька.

Цвякалы, цуканы.

ТАМБОВЦЫ

Молоканы.

Хрептуки степные.

ТИХВИНЦЫ

Свято то место, где тихвинца нет.

Козу на колокольню тащили.

ТОРОПЧАНЕ

Рак не рыба, а грек не человек.

Таботеры.

Топчанина обманет цыган, цыгана — жид, жида — грек, а грека — чорт.

Цыгану лошадь на лапти променял.

Говорят старики, что такое новгородское присловье о торопчанах разошлось из Новгорода по всем городам, когда цыган выменял лошадей на лапти во всем Торопце.

ТРОЙЧАНЕ

Поляк с пушками, а мы с клюшками.

ТУЛЯКИ

Живет в Туле, да ест дули.

Бей челом на Туле, ищи на Москве.

Стальная душа.

Блоху на цепь приковали.

Бачика присядь, присядь — чижи летят.

Хорош заяц, да тумак, хорош малый, да Туляк.

Очень, очень давно было, когда тульские оружейники занимались разными проказами, а этого времени, по всем расспросам, никто уже не помнит; тогда, говорят, старожилы, они любили сидеть под мостом и встречали проезжих гостей. В эти-то времена они заслужили себе присловье: «Хорош малой, да туляк».

В старину тульские оружейники бывали большие охотники до чижей и соловьев. С начала весны они отправлялись по местам ловить певчих птиц. Когда-то отец с сыном долго бродил по лесам без всякой удачи. Отец влез на дерево посмотреть, а сын разставлял тенета и сыпал для приманки семячко. Вдруг полетели чижи. Отец этого не видал. Сын кричит ему: «Бачика! Присядь, присядь — чижи летят». Отец все посматривает вдаль. С досады и отчаяния потерять чижей, сын берет дубинку и сталкивает отца с дерева.

УСОЛЬЦЫ

Огуречники.

УГЛИЧАНЕ

— Небось, небось батька! Ведь это не наше.

Было время, — говорят старики, — котораго давно никто не помнит, — ненастное и голодное; в это-то время собрались углицкие мужики, отец с сыном, поворовать с горя. Ночь была темная, а отец на беду еще был и подслеповат. Как вышли из двора, то и дорога пропала. Пропели третьи петухи, и дорога сыскалась, когда уже прошло золотое время. Поди, батько, так говорил сын отцу, ты посмелей меня. Как на беду, отец, куда не придет, везде мерещится ему свой дом. Сын указал отцу чужой дом. Лезет старик на сыниных плечах и за что не дотронется, все как будто свое берет, а сын ему кричит: «Не бось, не бось, батько! Ведь это не наше!»

УСТЮЖАНЕ

Мазы.

Черносеребренники.

Красноязыки.

ФИНЛЯНДЦЫ

Упрям как финн.

В Швеции говорят об упорстве финляндцев: «Упрямы, как чухны», «залили за шкуру сала», «Выборгский треск».

ХОЛМОГОРЦЫ

Заугольники.

Царя из-за угла встречали.

Когда-то Петр Великий проезжал в Архангельск, то холмогорские староверы из страха, боясь приблизиться к государю, смотрели на него из-за угла. С тех пор будто соседи стали их называть — заугольниками.