Памела Трэверс - Мэри Поппинс открывает дверь

В детскую вошла Мэри Поппинс с тарелкой булочек. Дети испытующе посмотрели на неё, скользнув взглядом по тапочкам и туфлям. Она увидела стоявшие рядком тапочки и свои туфли и едва заметно, краешком губ, улыбнулась. И дети поняли: она знает то же, что знают они!

Сегодня Новый год, Мэри Пппинс? — спросил Майкл.

— Да, — спокойно ответила она и поставила булочки на горячую решётку камина.

Майкл пристально посмотрел на неё, вспоминая последний, двенадцатый удар часов.

— И мы тоже будем, Мэри Поппинс?

— Будем что? — не поняла она.

— Жить долго и счастливо! — выпалил Майкл.

— Возможно, — задумчиво проговорила она. — Всё зависит…

— От чего? — нетерпеливо перебил её Майкл.

Она улыбнулась нежно и печально.

— От вас самих! — загадочно сказала она, снимая булочки с огня.

Утро выдалось такое морозное, что впору было скакать вокруг Тутового Дерева, про которое в «Стихах Матушки Гусыни» поётся:

Вишнёвый переулок, его дома и деревья таяли в бледном сером свете, будто в тумане. Пронзительный ветер, прилетевший из парка, посвистывал в ветвях, скулил и стонал в палисадниках, жалобно завывал, проносясь по переулку.

«Бр-ррр! — дрожал всеми стёклами Дом Номер Семнадцать. — И что он только вытворяет, этот скверный нытик? Воет, причитает, бьётся в окна, будто бездомное привидение! Эй! Поворачивай отсюда!»

«Вью-ю! Вью-ууу! Куда хочу, туда лечу-уу!» — не унимался Ветер.

Номер Семнадцать уже дрожал и сотрясался весь от крыши до порога.

«Несчастный я, — причитал он. — Поспать спокойно не дадут!»

Тут внутри его возник долгий скребущий звук и лёгкое погромыхивание. Это Робертсон Эй выгребал совком золу и подкидывал в камин свежие дровишки.

«О-ох! Вот чего мне не хватало! — разнежился Дом Номер Семнадцать, когда Мэри Поппинс растопила камин в детской. — Чуточку погреть мои старые промёрзшие косточки-досточки…

Опять этот зануда Ветер! Кажется, мы от него никогда не избавимся!»

«Бу-уу! Бу-уу! Когда это бу-удет?» — захлёбывался Ветер, вороша ветви вишнёвых деревьев.

Огонь в камине уютно потрескивал, алые языки пламени плясали на дровах, их отражения плескались в оконных стёклах. Внизу застыл, опираясь на щётку, Робертсон Эй. Он славно дремал посреди утренней домашней суеты. А наверху, как обычно, быстро и ловко Мэри Поппинс одновременно перетряхивала и проветривала одежду детей и готовила им завтрак.

Джейн проснулась раньше всех, разбуженная завываниями ветра. Она взобралась на подоконник и, с наслаждением вдыхая аппетитный запах поджаренных гренок, любовалась своим отражением в оконном стекле. По ту сторону окна висела над садом точно такая же детская, только вся вылепленная из света. Один играющий языками пламени камин был здесь, за спиной Джейн, а другой холодно пылал там, за окном. Там же вскидывал голову серый в яблоках конь-качалка, словно здороваясь с настоящим, стоявшим в углу детской. И ещё одна Джейн, сидя по ту сторону окна, улыбалась и корчила гримаски. Настоящая Джейн подышала на окно и нарисовала пальчиком на затуманенном стекле круглую рожицу. И отражение сделало то же самое. А сквозь прозрачное, невесомое отражение комнаты метались голые ветки вишнёвых деревьев и неясно белела стена дома мисс Ларк.

Громко хлопнула входная дверь. Значит, уже отправился на работу мистер Бэнкс. Миссис Бэнкс прошаркала в гостиную разбирать утреннюю почту. Внизу, на кухне, миссис Брилл наверняка уже принялась за свою любимую копчёную рыбку. Элин, как обычно, чихала и звучно сморкалась в носовой платок. А в детской весело потрескивал и выстреливал искрами огонь. Лёгким похрустыванием отвечал ему накрахмаленный фартук Мэри Поппинс. В общем, если не считать разгулявшегося снаружи ветра, это было спокойное и мирное утро.

Но спокойным оно оставалось не долго. Проснулся Майкл. Он был в пижаме и сонно оглядывал детскую, будто видел всё в первый раз. Взгляд его остановился на Мэри Поппинс, скользнул по её лицу, пробежался по фигуре, опустился к ногам, снова поднялся вверх и замер.

— Ну-у! — разочарованно протянул Майкл, протирая глаза.

— И что с тобой случилось? — язвительно спросила она. — Нашёл пустой кошелёк или потерял полный?

Майкл уныло покачал головой.

— Мне приснилось, что вы превратились в Прекрасную Принцессу. А вы такая же, как всегда. Ничуточки не изменились. Но всё равно красивая, честное слово! — на всякий случай добавил он.

Мэри Поппинс выпрямилась и вскинула подбородок.

— Красота не в словах, а в делах! — сердито фыркнула она. — А я хороша настолько, насколько мне нужно. Я вполне довольна собой, и похвалы мне не требуется, благодарю вас, Майкл Бэнкс! — надменно проговорила она, кинув быстрый взгляд в зеркало.

Но скажу вам по секрету: ни одна принцесса не отказалась бы заиметь такие прекрасные синие глаза, как у Мэри Поппинс.

Майкл соскочил с кровати и подбежал к ней.

— Ой, Мэри Поппинс! — воскликнул он, преданно заглядывая ей в лицо. — Я тоже очень-очень доволен вами! Только я подумал, что если бы сон оказался правдой, то вот было бы… ну… просто сказочное превращение!

— Сказочное превращение? — загадочно усмехнулась она. — Ты скоро увидишь это. Обещаю тебе, Майкл Бэнкс!

Он с недоумением и тревогой посмотрел на неё: поди догадайся, что она имела в виду!

— Я пошутил, Мэри Поппинс. Не нужно никаких превращений! Я хочу, чтобы вы были какая есть! Всегда-всегда!

Он вдруг подумал, что и видеть-то не желает никаких принцесс! Ну их, этих глупых задавак!

— Хм! — сердито хмыкнула Мэри Поппинс, выставляя на стол тарелку с гренками. — Ничего не бывает всегда, запомните это, сэр!

— Кроме вас! — выпалил он, широко улыбаясь.

Лицо Мэри Поппинс стало вдруг странно задумчивым и серьёзным. Но Майкл уже не видел этого. Он заинтересовался, чем это занимается Джейн, подбежал к ней и уселся рядышком на подоконнике. Подышав на стекло, он тоже принялся рисовать.

— Смотри! — гордо воскликнул он. — Я нарисовал кораблик! А там другой Майкл рисует точно такой же!

— Угу, — откликнулась Джейн, даже не взглянув на его рисунок. Она пристально вглядывалась в своё отражение, потом вдруг повернулась к Мэри Поппинс. — Скажите, Мэри Поппинс, — спросила она, — где я настоящая? Там или здесь?

Держа в руках тарелку с дымящейся овсянкой, Мэри Поппинс подошла к окну. Несколько мгновений она стоила молча, только чуть поскрипывал её накрахмаленный фартук. Ни слова не говоря, она внимательно вглядывалась в своё отражение, чуть заметно улыбаясь.

— Та-ак, — медленно проговорила она. — Загадки загадываешь?