Памела Трэверс - Мэри Поппинс возвращается

— Мальчик? — спросил Майкл.

— Нет, девочка. Аннабела.

Майкл вложил Аннабеле в ладошку палец, и она крепко сжала его.

— Куколка! — восхищался Джон, пытаясь вскарабкаться Мэри Поппинс на колени.

— Ах, зайчик! — вторила Барбара и тянула за край одеяльца.

— Какие мягкие! — удивилась Джейн, гладя завитые Ветром кудри. — И вообще она такая маленькая, такая замечательная! Как звездочка! Откуда ты взялась, Аннабела?

Очень довольная тем, что ее спросили, Аннабела принялась с самого начала рассказывать свою историю.

— Я пришла из тьмы… — тихо заворковала она.

Джейн засмеялась.

— Ой, какие смешные звуки! Как жалко, что она не может нам ничего рассказать!

Аннабела уставилась на нее.

— Но я же рассказываю! — возразила она.

— Ха-ха-ха! — донесся с окна громкий смех Скворца. — Ну, что я говорил? Извиняюсь за смех, не сдержался…

Еще-Очень-Молодой-Скворец сидел рядом и хихикал, прикрываясь коротеньким крылышком.

— Наверное, ее принесли из магазина игрушек, — предположил Майкл.

Аннабела сердито разжала ладошку и выпустила его палец.

— Не будь таким глупым! — возразила Джейн. — Это доктор Симпсон принес ее в своем маленьком коричневом саквояже!

— Ну что, прав я был или нет? — язвительно поинтересовался Скворец, поворачиваясь к Аннабеле. — Ну что? — засмеялся он, победно хлопая крыльями.

Вместо ответа Аннабела отвернулась и заплакала. Она плакала в первый раз в жизни, и ее голосок, неуверенный и одинокий, разносился по дому.

— Ну! Ну! — грубовато попытался успокоить ее Скворец. — Не принимай близко к сердцу! Все равно ничем не поможешь! В конце концов, ты всего лишь человек. Маленький человечек. Пройдет время — и у тебя появятся новые радости! — чирикал он, прыгая по подоконнику.

— Майкл, будь добр, возьми мебельную щетку и вымети этих птиц с подоконника! — негодующе бросила Мэри Поппинс.

Скворец расхохотался.

— Спасибо! Мы выметемся сами! Пора! Ну, до встречи!

И, столкнув с подоконника Еще-Очень-Молодого-Скворца, он вылетел вместе с ним за окно…

Очень скоро Аннабела привыкла к жизни в доме № 17. Ей нравилось быть в центрё внимания. Она радовалась, когда кто-нибудь склонялся над ней и удивлялся, какая она чудесная, какая спокойная, какая ласковая.

— Восхищайтесь мной, я так это люблю! — говорил, казалось, ее взгляд.

И все наперебой расхваливали ее кудряшки, ее голубые глазки, ее ручки, щечки… А Аннабела улыбалась, причем с таким довольным видом, что все удивлялись:

— Какая она смышленая! Можно подумать, что она понимает!

Эти слова не очень-то нравились Аннабеле.

— Вот глупые! — думала она и отворачивалась к стене. Но это был не самый лучший выход, потому что ее рассерженный вид вызывал еще больший восторг у обитателей дома.

Аннабеле исполнилась ровно неделя, когда Скворец появился вновь.

Мэри Поппинс при тусклом свете ночника тихо качала колыбель.

— Что, опять прилетел? — проворчала Мэри Поппинс, глядя, как он приземляется на подоконник. — Связаться с тобой все равно что с фальшивой монетой! — презрительно фыркнула она.

— Я был очень, очень занят! — затараторил Скворец, пропустив ее замечание мимо ушей. — Надо поддерживать дела в порядке! Ваша Детская — не единственная моя забота! — его глазки сердито блеснули.

— Гм! — отозвалась Мэри Поппинс. — Прошу прощения за то, что занимаюсь только этим!

Скворец захихикал и покачал головой.

— Бесподобно! — заметил он, обращаясь к кисточке на занавеске. — Просто бесподобно! У нее на все есть ответ! Ну, как дела? — кивнул он в сторону колыбельки. — Как Аннабела? Спит?

— Если и спит, то не благодаря тебе! — отрезала Мэри Поппинс.

Скворец не обратил на колкость внимания и, перебравшись на край подоконника, прошептал:

— Я присмотрю за ней. Можешь пойти вниз и выпить чашечку чая.

Мэри Поппинс встала.

— Не вздумай ее разбудить!

Скворец снисходительно рассмеялся.

— Моя дорогая, за свою жизнь я воспитал не один выводок птенцов! Так что в советах, как присматривать за детьми, я не нуждаюсь!

— Гм! — хмыкнула в ответ Мэри Поппинс и, подойдя к комоду, достала жестянку с бисквитным тортом. Потом вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Скворец заложил крылья за спину и начал ходить взад-вперед по подоконнику. Туда-обратно. Туда-обратно.

Вдруг Аннабела задвигалась в своей колыбельке и открыла глаза.

— Привет, — сказала она. — Я ждала тебя.

— Ха! — радостно воскликнул Скворец, перебираясь поближе.

— Кажется, я что-то хотела запомнить, — нахмурившись, сказала Аннабела. — Но вот что? Ты не мог бы мне напомнить?

Скворец уставился на нее. Его черные глаза погрустнели.

— Э-э-э, — он откашлялся. — Как же это было?.. Я — земля, вода, огонь и воздух… — начал он хриплым шепотом.

— Нет! Нет! — нетерпеливо перебила Аннабела. — Совсем не то!

— Э-э-э, — . протянул Скворец, встревоженно косясь на нее. — Может, это о твоем путешествии? Ты пришла из моря и речных потоков, ты спустилась с неба и…

— Ах, какой ты глупый! — захныкала Аннабела. — Единственным путешествием в моей жизни была вчерашняя поездка в Парк! Нет, нет… Это было что-то важное! Что-то, начинающееся на «Б»…

Внезапно она вскрикнула:

— Ой! Я вспомнила! Вспомнила! Это Бисквит! Половинка чудесного воздушного Бисквита! Он лежит на каминной полке! Это Майкл забыл его там после чая.

— И это все, что ты вспомнила?! — печально спросил Скворец.

— Конечно! — раздраженно ответила Аннабела. — А что, это не все? Я думала, ты обрадуешься.

— Я рад! Очень рад! — поспешно закивал Скворец. — Но…

Аннабела отвернулась и закрыла глаза.

— Пожалуйста, давай поболтаем в другой раз, — проворковала она. — А то мне очень хочется спать.

Скворец посмотрел на каминную полку, потом снова на Аннабелу.

— Да… Бисквит… — вздохнул он и тряхнул головой. — Увы, Аннабела, увы…

Мэри Поппинс тихо вошла в Детскую и осторожно прикрыла за собой дверь.

— Просыпалась? — спросила она шепотом.

Скворец грустно кивнул.

— Только на одну минутку. Но и этого вполне хватило.

Мэри Поппинс вопросительно взглянула на него.

— Она забыла, — пояснил Скворец. — Она все забыла. Как я и предполагал… Ах, как это грустно!

— Гм!

Мэри Поппинс тихонько прошлась по Детской, раскладывая игрушки по местам. Потом взглянула на Скворца. Он стоял на подоконнике, повернувшись к ней спиной, и его плечи слегка подрагивали.

— Что, снова подхватил насморк? — язвительно поинтересовалась Мэри Поппинс.

Скворец обернулся.

— Конечно, нет! Это… э-э-э… ночной воздух виноват. Он холодный, вот глаза и слезятся. Ну, мне пора!

Он вразвалку подошел к краю подоконника.

— Старею! — грустно заметил он. — Эх, прошла наша молодость, Мэри Поппинс!