Памела Трэверс - Мэри Поппинс в парке

Постороннему человеку могло показаться, что у мальчика два глаза, но он пребывал в полной уверенности, что потерял один глаз в рукопашной схватке где-то в Гибралтаре. Когда люди называли его обычным именем, он снисходительно улыбался.

— Если бы они знали, кто я на самом деле, — говорил он себе, — то наверняка не вели бы себя так заносчиво.

Что касается обезьянки, то мальчик считал, что это вовсе не обезьянка, а старая шуба, согревающая его от холода.

Так и сидели они однажды, занятые своими пре красными мечтами. Солнце ласково пригревало с вышины, луговые цветы тянули вверх свои блестящие словно свежевымытый фарфор, головки. В небе пели жаворонки, и их трели лились нескончаемо, словно птицы были механическими и их кто-то предварительно завел.

Девочка-пастушка сидела среди своих гусей, а свинопас смотрел за своими свиньями. Осел сонно броди по полю, а жаба пряталась в норе. Мальчик со своей обезьянкой лежали на мосту, обсуждая планы дальнейших сражений.

Вдруг ослик фыркнул, и его ухо вопросительно дернулось. Жаворонки по-прежнему щебетали в вышине и ручей тихо журчал внизу, но сквозь эти обычные дневные звуки явственно проступало эхо шагов. Скоро на тропинке, проходящей через поток, показался человек. Одежда его была такой старой и оборванной, что казалось, в ней нет ни единого лоскута, который бы был зашит или просто на скорую руку прихвачен веревокой. Из-под шляпы торчали пучки седых, слегка серебристых волос. Шаги странного человека были одновременно и легки и тяжелы, так как на одной его ноге был надет старый башмак, а на другой — домашний тапочек. Да, большего оборванца и представить себе было трудно.

Однако подобный внешний вид ничуть не смущал незнакомца, наоборот, он будто наслаждался им. С довольной улыбкой, что-то насвистывая, он закусывал на ходу коркой черного хлеба и маринованной луковицей.

Затем он увидел на лугу всю компанию, и мелодия оборвалась на середине.

— Добрый день! — вежливо сказал он, приподнимая шляпу и кланяясь пастушке.

Она бросила на него надменный взгляд, но бродяга, казалось, не заметил этого.

— Вы что, поссорились? — спросил он, кивая на свинопаса.

Девочка-пастушка негодующе засмеялась.

— Поссорились? Какие глупости! Ведь я даже не знаю его!

— Ну, может, — сказал бродяга, весело улыбаясь, — вы хотите, чтобы я представил вас друг другу?

— Конечно, нет! — вскинула голову пастушка. — Как вы можете ставить меня на одну доску со свинопасом? На самом деле я — принцесса!

— Неужели? — удивился бродяга. — Если это так не буду вас задерживать. Вы, наверное, торопитесь в дворец, у вас много работы.

— Работы? Какой работы? — уставилась на него девочка-пастушка.

Теперь настала ее очередь удивляться. Ведь в ее представлении принцессы только и делали, что сидели на подушках в окружении рабов, готовых выполнить любые их желания.

— А как же! Принимать гостей, соблюдать этикет! Быть терпеливой и приветливой, пока Бог-знает-кто просит вашей руки. Делать вид, что вам нравится в десятитысячный раз слушать три глупые загадки Короля! Не у многих принцесс есть свободное время для того, чтобы вот так сидеть весь день на солнце среди стаи гусей!

— А как насчет того, чтобы носить жемчужную корону? И танцевать до зари с сыном Султана?

— Жемчужная корона? Танцевать? О, Боже! О, Боже! — бродяга залился веселым смехом и вынул из рукава кусок сосиски.

— Все эти короны тяжелы, как свинец или чугун. У вас бы очень скоро на лбу образовалась мозоль от нее! А насчет танцев… Ведь вы, конечно, знаете, что в обязанности принцессы входит сначала танцевать со старыми друзьями отца? Затем с Лордом-Камергером. Потом с Лордом-Канцлером и, Хранителем Печати. К тому времени, как вы доберетесь до сына Султана, уже будет очень поздно, и ему надо будет идти домой.

Девочка-пастушка задумалась. Правда, в сказках все пастушки были заколдованными принцессами. Но, как же трудны все эти обязанности! Лорду-Камергеру не скажешь, как гостю: «Иди сюда! Иди туда!» Подумать только! Принимать гостей! Соблюдать этикет! Может, гораздо лучше быть не принцессой, а обыкновенной пастушкой?

— Не теряйте время, идите во дворец, — напомнил ей бродяга. — Вы согласны с тем, что я говорю? — обратился он к свинопасу, который, стоя по другую сторону реки, внимательно слушал их разговор.

— Согласен с чем? — спросил свинопас, словно не слышал ни слова из сказанного. — Я никогда не соглашаюсь ни с чем, что касается девчонок, и в особенности пастушек. Это меня не касается. Ведь на самом деле я принц!

— Что вы говорите! — восхищенно воскликнул бродяга. — Тогда, вероятно, вы проводите все свое время, тренируя мускулы, чтобы потом дать бой дракону?

Нежные щеки свинопаса побледнели.

— Какому дракону? — пробормотал он сдавленным голосом.

— Которого вы рано или поздно встретите. Ведь, как вы знаете, все принцы хоть один раз в жизни сражаются с драконом. Для этого принцы и предназначены.

— Двухголовый? — спросил свинопас, нервно сглатывая.

— Двух? — воскликнул бродяга. — Вы хотите сказать семи! Двухголовые драконы давно вымерли.

Свинопас почувствовал, как у него екнуло сердце. А вдруг все произойдет совсем не так, как рассказывается в сказках, и не принц убьет чудовище, а чудовище принца?

«Конечно, я не боюсь, — размышлял свинопас, — но, может, я все же не принц, а обыкновенный свинопас?»

— Какие у вас откормленные свиньи! — бродяга оценивающе взглянул на одну из свиней, потом на кусок сосиски, который держал в руке.

Все стадо презрительно фыркнуло. Подумать только, этот бродяга назвал их свиньями!

— Может быть, вы этого не понимаете, но мы на самом деле овцы!

— О, Боже! — вздохнул бродяга со скорбным видом. — Мне жаль вас, друзья!

— Но почему вам жаль нас? — спросили свиньи, поднимая пятачки.

— Как почему? Вы, конечно же знаете, что людям особенно нравится именно баранина! Если бы они знали, что здесь пасется стадо овец… — он замолчал, вздохнул и покачал головой. Затем порылся в своих лохмотьях, достал кусок сливового пирога и принялся его мрачно жевать.

Свиньи в ужасе переглянулись. «Баранина» — что за ужасное слово! Они думали о себе, как о грациозных овечках, резвящихся в поле среди цветов, и никогда как о баранине!

«Может, гораздо лучше, быть просто свиньями?» — размышляли они.

— Эй, гуси, держите! — крикнул бродяга, кидая крошки разгуливающим неподалеку птицам.

Гуси, как один, подняли головы и презрительно зашипели.

— Мы — лебеди! — хором возмутились они. И, так как им показалось, что бродяга не поверил, добавили: