Льюис Кэрролл - Алиса в стране чудес. Сквозь зеркало и что там увидела Алиса

— Пришлось мне лягнуть его ногой, — отвечал Рыцарь без тени улыбки. — Тогда он, наконец, догадался снять шлем. Нелегко ему было вытащить меня оттуда, а ведь хватка у него крепкая, как… как… как… ром!

— Ну, это совсем другая крепость! — заметила Алиса.

— Уверяю тебя, тут были всякие крепости — и та, и эта!

В волнении Рыцарь воздел руки к небу — и тотчас вылетел из седла и шлепнулся головой в канаву. Алиса бросилась к нему. Падение было неожиданным — на этот раз ему удалось довольно долго продержаться в седле, и Алиса боялась, не ушибся ли он. Из канавы торчали одни лишь ноги, но, услышав, что он продолжает как ни в чем не бывало говорить, она успокоилась.

— Самые разные крепости, уверяю тебя! И все же с его стороны это было неосторожно — взять и надеть чужой шлем, да еще вместе с хозяином!

— Как это вы можете говорить вниз головой, да еще так спокойно? — спросила Алиса, вытаскивая его за ноги из канавы.

Рыцарь, казалось, очень удивился ее вопросу.

— Неважно, где находится мое тело, — сказал он. — Мой ум работает, не переставая. Чем ниже моя голова, тем глубже моя мысли! Да-да! Чем ниже — тем глубже!

Помолчав, он прибавил:

— Самым остроумным моим изобретением был новый пудинг! Я изобрел его, пока ел второе!

— И его успели приготовить на третье? — спросила Алиса. — Вот это быстрота!

— Нет , — протянул задумчиво Рыцарь, — на третье не успели! Не успели на третье!

— Значит, его приготовили на завтра? Вряд ли вам захотелось два пудинга в день?

— Нет, не на завтра! — повторил Рыцарь все так же задумчиво. — На завтра не успели!

Он повесил голову и мрачно произнес:

— Боюсь, что его вообще не приготовили! Боюсь, что его вообще никогда не приготовят! А какое это было остроумное изобретение!

— А из чего он делается? — спросила Алиса, желая хоть как-то его приободрить. Она увидела, что бедный Рыцарь совсем пал духом.

— В основном из промокашки, — отвечал Рыцарь со стоном.

— Боюсь, что это не очень-то вкусно…

— Одна промокашка, конечно, не очень вкусна, — прервал ее с волнением Рыцарь. — Но если смешать ее еще кое с чем — с порохом, например, или с сургучом — тогда совсем другое дело! Но здесь я должен тебя оставить…

Они вышли на опушку леса. Алиса вздрогнула от неожиданности — в эту минуту она думала только о пудинге.

— Ты загрустила? — огорчился Рыцарь. — Давай я спою тебе в утешение песню.

— А она очень длинная? — спросила Алиса.

В этот день она слышала столько стихов!

— Она длинная, — ответил Рыцарь, — но очень, очень красивая! Когда я ее пою, все рыдают … или…

— Или что? — спросила Алиса, не понимая, почему Рыцарь вдруг остановился.

— Или… не рыдают. Заглавие этой песни называется «Пуговки для сюртуков» .

— Вы хотите сказать — песня так называется? — спросила Алиса, стараясь заинтересоваться песней.

— Нет, — ты не понимаешь, — ответил нетерпеливо Рыцарь. — Это заглавие так называется. А песня называется «Древний старичок» .

— Мне надо было спросить: это у песни такое заглавие? — поправилась Алиса.

— Да нет! Заглавие совсем другое. «С горем пополам!» Но это она только так называется!

— А песня эта какая? — спросила Алиса в полной растерянности.

— Я как раз собирался тебе об этом сказать. «Сидящий на стене»! Вот какая это песня! Музыка собственного изобретения!

С этими словами он остановил Коня, отпустил поводья и, медленно отбивая такт рукой, запел с выражением блаженства на своем добром и глупом лице.

Из всех чудес, которые видела Алиса в своих странствиях по Зазеркалью, яснее всего она запомнила это. Многие годы спустя сцена эта так и стояла перед ней, словно все это случилось только вчера: кроткие голубые глаза и мягкая улыбка Рыцаря, заходящее солнце, запутавшееся у него в волосах, ослепительный блеск доспехов, Конь, мирно щиплющий траву у ее ног, свесившиеся на шею Коня поводья и черная тень леса позади — она запомнила все, все до мельчайших подробностей, как запоминают поразившую воображение картину. Она прислонилась к дереву, глядя из-под руки на эту странную пару и слушая, словно в полусне, грустный напев.

— А музыка вовсе не его изобретения, — подумала Алиса. — Я эту музыку знаю. Это песня « Я все вам отдал, все, что мог …».

Она стояла и внимательно слушала Рыцаря, но рыдать — не рыдала.