Йоста Кнутссон - Приключения Бесхвостика Пелле

— Понятия не имею, — пожал плечами папа.

— Я думаю, что он ел траву, и поэтому теперь идёт дождь. — И она повернулась к Пелле и спросила: — Ты что, пасся на травке?

— Мяу, — сказал Пелле.

Какое это было лето! Пелле очень нравилось жить в деревне.

И, наверное, самое лучшее было, когда доили коров. Каждое утро и каждый вечер Большая Стина и Пелле провожали тётушку Хедду в стойло. Они стояли и смотрели, как та доит бурёнок и терпеливо дожидались момента, когда же, наконец, тётушка нальёт им молока в крышку от фляги. Парное молоко, свежий воздух, трава — всё это было просто замечательно. Большая Стина всегда жмурилась, когда ела, и Пелле это очень нравилось. Было так приятно — есть и жмуриться, и он тоже решил попробовать. Но, зажмурив глаза, он сунул нос слишком глубоко, отчего чихнул три раза подряд, и молочные брызги полетели во все стороны. Сидевшая неподалёку сорока (её почему-то звали Конрад) презрительно расхохоталась.

— Не так-то это просто — есть из блюдца, — сказал Конрад насмешливо.

— Кто бы говорил, — хмыкнул Пелле. — Посмотрел бы я, как ты будешь лакать молоко из крышки со своим длинным носом.

— А я бы поглядел на тебя, как ты летаешь, — засмеялся Конрад, — и как рулишь хвостом!

И он, хохоча, полетел по своим делам.

Но лето кончалось. Листья на деревьях начали желтеть, в лесу повсюду торчали зонтики грибов, на кочках краснела брусника. Солнце с каждым днём всё больше торопилось спрятаться за лесом, и всё ленивее вставало по утрам. И семья Пелле начала собираться в город. Я имею в виду, понятно, семью, в которой Пелле жил, то есть папу, маму, Биргитту и Улле.

— Ну что ж, — сказал папа. — Завтра мы возвращаемся в город. Если я не ошибаюсь, в понедельник у Улле начинаются занятия.

— Начинаются, — кисло сказал Улле, — могли бы сделать физкультурный день в понедельник. И мы бы ещё денёк пожили в деревне.

— А во вторник можно сделать санитарный день, — предложила Биргитта, — и тогда можно остаться ещё на денёк.

«Хорошо бы они подошли к этому вопросу основательно, — подумал Пелле. — Школу надо хорошенько выскоблить, так что меньше чем парой дней не обойдёшься». Ему тоже страшно не хотелось уезжать из Эврабу.

На следующий день всё семейство уезжало, все садились в поезд. Большая Стина тоже пришла на вокзал и помахала им на прощанье. Ну, не то чтобы помахала по-настоящему, у кошек нет такого обычая, но если бы такой обычай у кошек был, то будьте уверены: Большая Стина долго махала бы на прощанье своей серой лапкой.

— Счастливого пути! — сказала Большая Стина. — До следующего лета!

— Обязательно! — кричал Пелле. — Уж тогда-то я точно прищучу Августа!

(Августом звали крысу на скотном дворе, и он дразнил Пелле всё лето. Пелле много раз пытался его поймать, но куда там.)

И тут поезд медленно двинулся. У папы, мамы, Биргитты, Улле и Пелле было отдельное купе. Поезд потряхивало, папа читал газету, мама достала крючки для вязания, Улле глазел в окно, а Биргитта ласкала Пелле, пристроившегося у неё на коленях. Пелле запустил свой мотор на полную мощность, как говорил Улле, когда Пелле начинал мурлыкать.

И вот поезд остановился на большой станции. Биргитта и Улле тут же начали приставать к папе, чтобы он дал им по двадцать пять эре на шоколадки — вы же знаете эти автоматы с шоколадками, они есть на каждой станции. Получив монетку, Биргитта сняла Пелле с колен и, приказав ему сидеть смирно, исчезла.

«Неплохо бы и мне прогуляться и поглядеть, что там делается, пока поезд стоит», — подумал Пелле и, никем не замеченный, выскользнул на перрон. Там стоял начальник станции и размахивал красным флажком.

«Наверное, у него день рождения, — подумал Пелле, — а то чего бы ему махать флажком. Надо его поздравить». И Пелле принял свою самую вежливую позу и сказал:

— Имею честь поздравить господина начальника станции с днём рождения!

Но тот не понял ни слова из того, что сказал Пелле. Он же не знал кошачьего языка. Вместо того чтобы сказать спасибо, он крикнул пробегавшему мимо закопчённому до ушей кочегару: [6] Раньше локомотивы работали на угле. Рабочий, кидающий в топку уголь, назывался кочегаром.

— Погляди-ка на кота без хвоста!

И глубоко уязвлённый Пелле побрёл дальше.

Но что это? Вдруг состав заскрипел и тронулся в путь! Пока Пелле догнал его, он уже набрал скорость, так что Пелле едва успел вскочить на площадку последнего вагона.

И только отдышавшись, он обнаружил, что это был не тот поезд. Этот поезд двигался в противоположном направлении! Его поезд спокойно стоял на станции, и он даже успел увидеть промелькнувшего в окне Улле.

Пелле отправился навстречу неизвестности.

Навстречу неизвестности — один-одинёшенек на площадке последнего вагона огромного поезда!

Уже давно не было видно начальника станции с его именинным флажком. Пелле сидел с несчастным видом на площадке и облизывался. Прежде всего надо было спрятаться от ветра — на площадке ужасно дуло. Рядом с ним стояла огромная сумка с газетами. «А в сумке, наверное, тепло и не дует, — подумал Пелле, — почему бы мне в неё не залезть?»

Сказано — сделано. Но уже через несколько минут пришёл мальчик в зелёном костюмчике, схватил сумку и куда-то её потащил. Он шёл по вагонам и кричал: «Свежжие газеты, ежжендельники, книшшки!»

— Мне, пожалуйста, «Вечерний листок», — попросил толстый дяденька. На голове у него не было ни единого волоска.

— «Вечерний листок» — пожаллста! — сказал мальчик, но не успел он выудить из сумки нужную газету, как оттуда показалась голова с большими перепуганными глазами.

Газетчик остолбенел. Он просто не мог поверить своим глазам. Но толстый дяденька совсем не испугался. Он осторожно вытащил Пелле из пакета, ласково погладил его и спросил:

— А ты кто такой, плутишка? Воскресное приложение к «Вечернему листку»?

— Мяу, — сказал Пелле.

— Ну что ж, воскресные приложения бывают и хуже. Во всяком случае, я никогда не видел приложения с таким симпатичным розовым язычком.

И Пелле старательно лизнул ему руку своим шершавым языком. Ему очень понравился этот толстый дяденька.

— Какое несчастье! — вдруг всполошился толстяк. — У меня нет с собой ни салаки, ни молока! (Вообще говоря, фамилия его была Карлссон, так что в дальнейшем мы будем называть его дядюшка Карлссон.) У меня есть только сигары, но ты же не куришь?