Клара Джимиева - В стране сказок

— Это моя кукла! Она мне нужна. Пусти! — требовала Мадина.

— Нельзя в комнату! Я бабушке слово дал, что никого не пропущу через границу.

— А что ты охраняешь? — спросила удивленная девочка, стараясь заглянуть через раскрытую дверь в комнату.

— Это тайна! Нельзя смотреть через границу! — рассердился Аслан.

— Подумаешь?! Пироги, что ли, не видела! — обиделась она и ушла.

— Ты не обижайся! Я слово дал! — крикнул ей вдогонку Аслан. Но девочка даже не оглянулась.

Аслан снова стал у двери по стойке «смирно».

Прошло немного времени и прибежал кот Пушок. Он ласково потерся об ногу Аслана, помурлыкал и, почуяв запах курятины, направился в комнату.

— Стой! Нельзя туда! — схватил его Аслан.

Пушок тревожно замяукал и стал вырываться из рук мальчика.

Аслан стал ему доказывать, что дал слово бабушке и никого через границу пропустить не может.

— Я выполняю приказ командира, понимаешь? — убеждал Аслан своего друга.

Пушок ничего не хотел слушать. Он жалобно мяукал и рвался изо всех сил в комнату.

«Может быть, коту можно переходить границу? — подумал Аслан. — Он же ведь не шпион?»

Он осмотрел Пушка со всех сторон.

— Гранату не спрятал?

Ничего такого не было.

— Нет, все-таки через дверь не могу тебя впустить. Я слово дал… Пойдем, я тебе окно открою. Если мыши надумают грызть пироги, лови их! — сказал мальчик.

Аслан впустил кота в комнату через окно и снова стал у двери.

Но он недолго стоял один. Теперь к нему подбежал Гибис. Пес радостно завилял хвостом, лизнул руку Аслана и направился к двери.

— Туда нельзя! — схватил его за ошейник мальчик.

— Гав! Гав! — рассердился на него Гибис.

— Ты не обижайся на меня! И Мадина зря обиделась. Она девочка и не понимает, что такое граница. А ты овчарка. Стой со мной тут, на границе!

Гибис облизнул длинным красным языком губы и жалобно заскулил.

— Ладно, ложись в коридоре.

Вскоре вернулась бабушка. Она обрадовалась, увидев Аслана на посту.

— Нет послушней тебя мальчика на всем свете, — похвалила она.

— Даже муравей не прополз через границу! — доложил ей Аслан.

Бабушка Разиат вошла в комнату, и оттуда раздался ее сердитый голос. Она выгнала кота и сказала Аслану:

— Еще смеешь уверять, что муравей не прополз через дверь?!

— Я его через окно впустил. Он обещал беречь пироги от мышей, — тихо оправдывался Аслан.

Аслан рассматривал картинки в новой книге, когда в комнату вошел дедушка Тасо. Мальчик положил книгу и побежал в прихожую за дедушкиными тапочками, чтобы заслужить его очередную похвалу.

Обычно дед, придя домой, рассказывал, где был, с кем встречался. Но сегодня он сразу лег на диван и заявил Аслану:

— Ничего хорошего не могу тебе сказать, мой мальчик.

— Почему? — удивился внук.

— Потому что лопается голова… Клянусь землей, сейчас она лопнет, и умрет твой дедушка позорной смертью!

— Ты шутишь! — встревожился Аслан.

— Не шучу, — сказал дед и простонал: «Ох-ох-ох!»

Аслан обнял колени дедушки — пожалел его. Потом вспомнил, как бабушка лечит головную боль, и принес из кухни мокрую тряпочку.

— Не поможет тряпочка твоя от выпитой араки. Ничего мне не поможет, и ты меня не жалей! Сам, вот этими руками, влил себе во внутрь болезнь. Пусть лопнет голова…

Аслан не хотел, чтобы дедушка умер и посоветовал ему:

— Дада, ты поплачь! Арака вытечет из твоих глаз, опустеет голова и не лопнет.

Хорошо, что голова дедушки перестала болеть, не то бы он не смог поехать на следующий день в город на совещание и привезти Аслану игрушечный автомат. Такого ни у кого из его друзей не было. Нажми на спусковой крючок — и строчит как взаправдашний.

Аслан взял автомат и выбежал на улицу. Он хотел его показать ребятам, дать им пострелять. Но из мальчишек никого на улице не оказалось. Одна Мадина сидела у канавы и лепила из глины лепешки.

Аслан подошел к ней, постоял немного.

— Ты вчера смотрела кино?

— Ага. Одним глазом, — ответила Мадина и, приложив грязный палец к щеке, добавила: — Вот этим.

— Другой глаз испугался что ли? — спросил ее Аслан строго и осудительно.

— А знаешь, как страшно было?

— Знаю! Но ты никогда не бойся. Если кто-нибудь будет стрелять в твою сторону, зови меня. Я — командир! Я тебя защищу!

Потом он стал допытываться:

— Ты видела меня вчера в телевизоре?

— А что? — На всякий случай спросила Мадина.

— Я был там командиром. Ты видела, как я стрелял? Я даже автомат не успел снять. Видишь, новенький? — и Аслан протянул девочке игрушечный автомат.

Мадина несколько раз нажала на спусковой крючок и, убедившись в исправности оружия, спросила:

— Так это ты был командиром партизан?

— А кто же еще? Когда дедушка вышел в другую комнату, я открыл сзади стенку телевизора и залез туда. Не мог же я сидеть в кресле, когда немцы нашим засаду устроили? Я сказал их командиру, чтобы он повел отряд другой дорогой… За это он мне подарил автомат. Потом я стал командиром и воевал.

— Там же все были взрослые? — все еще сомневалась девочка.

— Так я сразу вырос! Там же какое толстое увеличительное стекло. Влез в телевизор и увеличился!

— Это тебя так сильно били?

— Пустяки!

— Ты же упал!

— Подумаешь! Встать, что ли, нельзя? Дедушка выключил телевизор, повсюду стало темно, и я вылез… Я бы мог и с партизанами уйти, но дедушка не знал, где я, и поругал бы…

Конец рассказа почему-то огорчил девочку. Она сердито посмотрела на мальчика своими черными круглыми глазами и сказала:

— Подумаешь?! «Поругал бы?» Я ушла с партизанами — и ничего! Видишь, леплю к их приходу лепешки! — показала она пальцем на землю, где в беспорядке лежало несколько кругов из желтой глины. — Я вот не побоялась уйти в лес.

— Я, думаешь, испугался?!

— Не знаю! Только я тебя там не видела! Ты меня хоть видел?

— Дым был такой… я, может, не посмотрел в твою сторону.

— Лучше в следующий раз не удирай, а помоги мне перевязывать раненых.

— Ладно, — согласился с ней Аслан и попросил: — Только ты не рассказывай ребятам про это…

— Не бойся, не расскажу, — пообещала она.

Дедушка купил Аслану новую кровать с пружинистым матрацем и деревянными спинками.

— Я уже большой и буду спать один, — поделился Аслан новостью с Фатимкой.

Это днем, а вечером… Аслан лежал и раздумывал над своим положением. Одному невозможно было и думать о чем-то веселом.

За раскрытым окном была ночь. Лунный свет спал на дощатом полу, положив голову на подоконник. Тоненькая вишня темнела во дворе и своей макушкой подметала краешек звездного неба. Из другой комнаты доносились голоса бабушки и мамы.