Дмитрий Миронов - Узники старого дома

Дети медленно попятились. Побежали бы, но их вконец заворожил страшный тусклый огонёк, тлеющий в тёмных глазах. Вот они в коридоре, вот там серый силуэт. Вот волк выгнул спину, присел, готовясь к прыжку. Егор поднял руки с кочергой, собираясь прикрыть себя и сестру. Вот дрогнули тугие мышцы на лапах, и волк, словно в замедленной съёмке, начал движение. И вдруг, то ли маленький диванчик, то ли кушетка, доселе мирно стоявшая у стены, скакнула, и сильно, будто лошадь, лягнула серого хищника в бок. Ударившись о стену, тот заскулил и бросился прочь по коридору. В общем, в голове не укладывается, что за чертовщина разыгралась на глазах у наших героев.

А дети, опомнившись, скрылись в ближайшей комнате, той, что находилась за спиной. Егор захлопнул за собой дверь, повернул ключ, торчащий в замке, и ребята медленно сползли по стене на грязный пол: дрожащие ноги отказывались держать. С минуту они молча переводили дух. И вдруг в тишине комнаты кто-то громко сказал:

– Ах, как невежливо – войти в комнату и не поздороваться!

Кто бы, вы думали, это сказал? Маленькая фарфоровая статуэтка на столике с зеркалом! Мечтательный томный молодой человек в жилетке и шляпе с цветочками. Егор с Варварой удивлённо вытаращили глаза, хотя после бешеных Петрушек, скачущих кушеток и диких пугал могли бы ничему не удивляться.

– Ах, ах, ах, с бедным Антуанчиком не сочли нужным поздороваться! – съязвила с дальнего конца столика другая фигурка – румяная хорошенькая пастушка в шляпке, с посохом и свинкой в ногах. Свинка признаков жизни не подавала.

– Да нет же, Мими, они, наверное, просто не заметили нас, – ответил молодой человек.

– Вот-вот, – парировала пастушка, – тебя никто никогда не замечает.

И картинно отвернулась. Молодой человек в отчаянии заломил руки.

– Здрасте, – догадался, наконец, сказать Егор.

– Слышишь, Мими, они действительно не заметили нас, – поспешил сказать молодой человек подружке и обратился к ребятам:

– Вы, наверное, его новые гости? Разрешите представиться – Антуан. А это – Мими, моя… ммм… невеста.

Мими возмущённо хмыкнула и вздёрнула курносенький носик.

– Я очень рад вас приветствовать, молодые люди, – человечек манерно поклонился. – Смею надеяться, вы окажете мне одну очень важную услугу, которая вас, я полагаю, не затруднит…

– А чьи мы хоть гости? – полюбопытствовал Егор.

– Его! – ответил человечек, со значением возвёл глаза кверху.

– А он – это кто? – переспросила Варвара.

– Он! – ещё более многозначительно заявил человечек. – Хозяин. Он здесь всё.

– А девочка с мальчиком, которых мы видели – его дети? – поинтересовался Егор.

– Или привидения? – добавила Варвара.

– Увы, как это ни печально, – вздохнул Антуан, – у него нет детей. Он совершенно одинок. И привидений здесь не бывает. Это его воспоминания, мечты, фантазии. Сны.

– Да, – Мими покивала аккуратной головкой, – чаще всего он представляет Машу и Петеньку. Иногда – их родителей. Ах, как весело здесь было при них!

– А снится ему почти всегда бал, его первый бал, когда он был совсем молодой, – добавил Антуан, – сегодня ночью вы, быть может, увидите этот сон. Но позвольте мне вернуться к своей просьбе….

– А они не опасны, его сны с мечтами? – перебил Егор. Здравый вопрос, согласитесь.

– Не-ет, – покачал головой Антуан, – простые сны не опасны. Их же не существует. Они пройдут сквозь вас, вы и не заметите. А вот кошмары…

– Кошмары? – забеспокоился Егор.

Статуэтки дружно покивали:

– Ночью ему снятся большей частью хорошие сны. Но иногда он засыпает днём – возраст, что вы хотите? Например, когда погода испортится, можно биться об заклад – его обязательно кинет в сон. Стоит же ему задремать днём, как пить дать, увидит во сне кошмар.

– А чем они страшны? – спросил Егор, чувствуя, как снова ослабли коленки.

– Ну, по-разному. Если ему приснится пожар, или то, что он стал старой развалиной, он начинает нервничать. Тогда можно попасть под ненароком пролетевший стул или сквозняком может затянуть в отдушину. Ему тогда долго приходиться наводить порядок, когда проснётся. Он очень любит порядок, имейте в виду. Не сорите и ставьте всё на место…

– Гораздо хуже, – добавила Мими, – когда ему приснится хромой. Когда-то хромой жил здесь один, и это было самое страшное время в жизни хозяина. Хозяин очень боялся его.

– А чем, чем хуже, если приснится хромой? – нервно спросил Егор.

– Понимаете, он видит, – загадочно сказал Антуан.

– То есть как? – опешил Егор.

– Он сон, но видит, словно у него есть глаза, и он снова стал живым. Только в кошмаре он становится ещё страшнее, чем на самом деле. Поверьте, ему лучше не попадаться на глаза. Когда он появляется, и слышатся его неровные шаги, мы стараемся затаиться и не привлекать его внимание.

– А нам что делать?

– Спрятаться так, чтобы он вас не заметил. Никак иначе.

– Как же? Вечно от тебя не добьёшься толку, – заспорила Мими. – Им надо просто разбудить хозяина, тогда кошмар исчезнет. Только имейте в виду, хозяин спит крепко, его сразу не добудишься. Быстрее всего он просыпается от звука колокольчика. Поищите, здесь таких много – ими раньше вызывали слуг. И всегда носите с собой.

– Да-да, всегда носите с собой, – покивал Антуан, – но разрешите мне попросить о маленьком одолжении… Вы понимаете, это печальная трагедия моего существования, – он грустно покачал головой, – она, эта грубая бесформенная штука загубила мою несчастную жизнь, лишила меня всех радостей. Из-за неё я вынужден всё время видеть перед собой ту, которая для меня важней всего на свете, и не иметь возможности подойти к ней, взять за руку, чтобы достойно сделать предложение. Ах, моё бедное сердечко непрестанно обливается кровью… Мастеру, кто создал меня когда-то, конечно, не откажешь во вкусе, но, согласитесь, он плохо доделал работу, оставив меня с этой мерзкой штукой, которая не даёт мне сделать ни шагу.

– Да о чём вы говорите? – нетерпеливо спросил Егор.

Человечек брезгливо скривил губы, и, не глядя, указал на свои ноги, погружённые в белый холмик, наверное, изображающий траву.

– О ней, об этой… подставке, – он с большим усилием заставил себя выговорить последнее слово.

– А как мы можем вам помочь?

– Вы окажете мне неоценимую услугу, если переставите меня поближе к моей суженой. Чтобы я смог, наконец, по всем правилам предложить ей руку и сердце. Ах, как я буду благодарен вам за это…

– И не думайте, – воскликнула Мими, – не делайте этого! Кавалер должен поступками, а не страданиями доказать силу своей любви.

– Мими, дорогая моя, мне нипочём не сдвинуть эту плиту, – Антуан развёл маленькими ручками, – Что же мне прикажешь делать?