Андрей Гнездилов - Музыка рассвета

Вот распахнулись каменные двери в ярко освещенный тронный зал. Два трона, друг против друга, стояли в разных концах, и на одном сидела красавица-принцесса, а напротив, на втором троне сидел владыка страны, и на голове его сверкала корона. Джемаль вгляделся в него, и страх охватил его сердце. Это был Белый Колдун из Гиблых Песков.

Вот, словно почувствовав взгляд Джемаля, король повернул голову и стал всматриваться в толпу.

— Здесь чужой! — прорычал он.

Мертвенное лицо его исказилось и он превратился в огромного зверя с белыми, пустыми глазами. Паника охватила людей. «Барс! Снежный барс!» — раздались крики, и толпа ринулась к дверям. Но они оказались заперты. Принцесса спрыгнула с трона. Животное бросилось к ней, но на ее ногах вдруг оказались серебряные коньки. Она понеслась по ледяной дорожке, вьющейся вдоль всего зала, а за ней упругими прыжками несся барс, издавая страшный рев. Круг за кругом, но спирали, они поднимались все выше, к самому потолку залы. Там, в центре, сверкала холодным звездным светом хрустальная игла. Принцесса схватила ее и повернулась к зверю. Он издал жуткий рык и отступил.

Еще мгновение — и порядок восстановился. Белый Колдун вернулся на свой трон, принцесса — на свой, словно ничего не произошло. Только теперь в руках девушки сверкала хрустальная шлага, та самая, которая когда-то стала выкупом за жизнь Джемаля.

Меж тем, по знаку хозяина, слуги наполнили бокалы рубиновым напитком. Джемаль знал уже это зелье, которое превращало людей в своих рабов еще в Холодной Чайхане. И теперь он увидел, как глаза женихов, собравшихся в зале, сомкнулись по воле напитка. Тотчас зазвучала музыка, и зал наполнился юными девушками. Они подходили к трону принцессы и склоняли колени. Когда же они поднимались, то лица и тела их повторяли внешность красавицы, как зеркала. Двойники спешили к юношам и, обняв их, пускались в танец. Странны были их движения, они словно спали, а пол под ними кружился и кружил, убаюкивая и заполняя сновидениями их разум.

Взгляд короля, наконец, нащупал среди мглы фигуру Джемаля, одиноко стоящего в стороне от танцующих. Он хлопнул в ладоши и указал пальцем. Повинуясь, принцесса покинула свой трон, подошла к юноше, и они тоже закружились в волшебном танце.

Вот смолк последний аккорд, и кавалеры в упоении прильнули к губам своих воздушных спутниц, не видя других и представляя, что удостоились чести стать единственными избранниками принцессы. И в этот момент волна света перелилась из их тел в темные фигуры дам и они исчезли из объятий, слившись с холодными камнями пещеры. Лишь рядом с Джемалем осталась его дама. Глаза ее с невыразимой нежностью были устремлены на юношу, губы ждали поцелуя, руки все крепче сжимали его плечи. Этот миг обещал ему столь несбыточное счастье, после которого сама жизнь переставала что-либо стоить. Но он боролся с собой, понимая, что за этим зовущим порывом стоит злобная воля Белого Колдуна. Разве принадлежала себе эта прекраснейшая из принцесс? Разве ради мига наслаждения проделал он весь свой путь? Разве забыл он древнюю старуху из Гиблых Песков и девочку из Холодной Чайханы, которые ждали его подвига?

Джемаль преодолел искушение. Сила человека возобладала над текучей страстью реки. Отныне душа Туонеллы должна была подчиниться его воле. Мгновение — и принцесса вернулась на свой трон.

— Вот мой избранник! — крикнула она и эхо ее голоса многократно повторилось под сводами пещер.

Колдун вскочил и воздел руки для заклинания. Ледяной вихрь ворвался в залу и ринулся на Джемаля, но тот встретил врага хрустальной шпагой, которую бросила ему принцесса.

Долго длился бой, пока колдун и его слуги не обессилели. Свет померк во дворце. Руки Джемаля и принцессы нашли друг друга и они устремились к выходу из подземных чертогов. Поток реки подхватил их и с бешеным ревом, круша и сдвигая камни, вынес на поверхность. Дальше и дальше, прочь от истоков несли их кипящие волны. Вот уже рядом с ними оказалась чудесная девочка, еще дальше странная старуха, а по пятам за ними несся Белый Колдун. У Гиблых Песков их встретил самум, и песчаная буря стала поглощать поток воды, пытаясь загнать его под землю. «Отдай кого-нибудь из трех и тогда пробьешься сквозь пески к морю», — раздался голос, перекрывающий шум урагана. Нет, Джемаль не мог этого сделать! Разве эти три женщины не были душой реки, воплощенной в истоке, течении и устье, как душа человека несет в себе прошлое, настоящее и будущее!..

И вот пришел миг, ради которого была прожита вся жизнь юноши. Джемаль выпустил руки своих спутниц и, держа хрустальную шпагу, ринулся на плотную стену песка, стоящую у них на дороге. Его порыв сломил сопротивление Белого Колдуна в тот момент, когда острие оружия нашло сердце врага. Подвиг свершился и его увенчало бескрайнее, синее море, встретившее их за краем пустыни. Джемаль соединился с душой Туонеллы, став хранителем и возлюбленным шейхом прекрасной реки, которой он вернул жизнь.

Осенние сумерки, тихие и печальные, все теснее обнимали землю, и лишь высоко в небе гаснущие лучи солнца высвечивали застывшие фигуры розовых облаков. Океаном, опрокинутым ввысь, казалось небо, и на нем рисовалась фантастическая страна светящихся островов, уплывающих за горизонт.

Старый композитор Дейл Магри ожидал смерти. Это был последний день из подаренных ему судьбой, и он не мог обижаться на нее. В самом деле, разве не был он одарен талантом, разве нужда хоть раз стучалась у его порога? Все, чего желал Дейл Магри, он в конце концов получал. И даже сейчас — разве воля неумолимого Рока гонит его с этой земли? Нет, он сам выбрал путь… Жизнь завершена, пора с ней прощаться. Он готов… Готов ли? Сердце музыканта сжалось. Кипы исписанных листов, золоченые переплеты его произведений. Как радовали они его, сколько дарили счастья, как тешили честолюбие! Нет, конечно, он не мог причислить себя к тем великим, чьи имена будут' сиять в веках, но он тоже вложил свой кирпичик в здание мирового искусства.

Дейл опустил голову и задумался. Успел ли он создать произведение, которое бы выражало самые сокровенные его чувства? Сумел ли он достичь своего идеала, чтобы передать другим?

Сомнения охватили Дейла Магри. Он перебирал одно за другим свои создания и ни на одном не мог остановиться. Да, интересные мысли, чувства… но где среди них то святое, что он захотел бы взять с собой на суд Божий? Порой оправданием человеку служит всего лишь один порыв, одно деяние. Где оно? Где? Отчаяние охватило композитора. Он отшвырнул ноты, и руки его судорожно потянулись к клавишам рояля. «Дейл Магри, ты должен успеть!.. Пусть ты не окончишь свое творение, но ты найдешь тон, ты заложишь мысль, ты дашь начало, из которого вырастет самое прекрасное дерево твоей души. На нем будут золотые и багряные листья, но ни одна осень в мире, ни один ветер не сможет оборвать их с ветвей, или сломить это волшебное дерево, ибо оно впитает жизнь Дейла Магри!» Пальцы музыканта лихорадочно метались по клавишам. Всего одна находка, одна фраза…