Андрей Гнездилов - Пути пилигримов

Говорили также об одном богатом и славном городе, который захватывали иноземцы. Под видом купцов они проникали в город и продавали странное зелье, которое подмешивали в вино, после чего напиток уподоблялся божественному нектару, однако превращал людей в своих рабов. Жажда снова вкусить зелья охватывала несчастных с такой силой, что они делались безумными. Они были готовы отдать свои дома, свои семьи, детей ради нескольких глотков колдовского напитка. Бургомистр оказался подкуплен и не принимал никаких мер. Тогда люди воззвали к ордену Гиацинта. Семь рыцарей выехали в дозор, чтобы нести ночную стражу — именно в ночные часы в город проникали черные всадники со своим смертоносным товаром. Никто из смертных не мог противостоять им — сама Тьма направляла своих посланцев. Но семеро рыцарей знали, на что они идут, и готовы были сразиться со смертью. Один за другим в течение семи ночей пали доблестные защитники, но перед гибелью они успевали объехать городские стены. И когда, сраженные, падали они на землю, на ней появлялось огненное кольцо, окружающее город. Никто из духов не мог переступить через эту границу. Семь колец рыцарей, отдавших свою жизнь обреченному городу, спасли его от гибели.

Много славы ордену Гиацинта добавил и еще один случай. Войска двух враждующих стран сошлись в глубокой горной долине, чтобы силой мечей решить междоусобный спор. В каждом войске оказалось по рыцарю ордена, которых упросили о помощи. Замерли готовые ринуться в бой враждующие стороны, и два рыцаря, с вышитыми на плащах гиацинтами, выступили вперед. Вот сшиблись они на поле, и копья их полопались. Сошлись они с мечами, и снова разлетелось на куски их оружие. Тогда схватились они бороться, но земля задрожала под ними, и пали они на колени. В могучем объятии переплелись они, но внезапно сила покинула их и вместе с нею сама жизнь. И тут же на вершинах гор раздался грохот. Он нарастал с каждой минутой, и люди увидели снежную лавину, несущуюся вниз. Врассыпную оба войска бежали прочь. Кровопролитие было предотвращено.

Долго можно перечислять подвиги таинственного ордена, рассказывать о дамах, входивших в сообщество, или об изысканных церемониях, сопровождавших их праздники, когда на них появлялась сама святая Гиацинта и танцевала с тем, чей черед жертвовать собой должен был вскоре наступить. И тогда на его голове вспыхивала лиловым огнем корона, и вместе с Гиацинтой он царствовал одну ночь на волшебном балу. Говорили, что танец с королевой дарил счастье рыцарю и вливал в его сердце храбрость для подвига…

Но пора вернуться к Ловелиусу. Сумасшедшие надежды вспыхнули в его душе, когда он узнал о волшебном ордене. «Нет ничего невозможного для любящего сердца!» — стало и его девизом. Забыв об усталости, долгие ночные часы, облаченный в найденные доспехи, бродил он вокруг руин старого замка. Много горячих молитв вознес он перед образом святой Гиацинты, прося принять его в члены ордена. Свет неугасимой лампады поддерживал его веру. И вот однажды, поднявшись на холм, где стояла часовая башня, он увидел в предутренней мгле белые паруса. Корабль скользил легко и быстро, словно его несли незримые птицы, но самое чудесное, что паруса его украшал огромный, вышитый лиловым шелком цветок Гиацинта…

Через какое-то время Ловелиус стоял на коленях перед королевой на старой ратушной площади, и она ударом сверкающего меча посвящала его в рыцари. Толпы безмолвных кавалеров и дам, со свечами в руках, стояли по сторонам их, и звучала чудесная мелодия.

Вот глубокий, чистый голос королевы вопросил Ловелиуса:

— Есть ли у тебя тайное желание, рыцарь, которое мы могли бы исполнить, если это будет угодно Богу? В день твоего вступления в орден жертвенной любви ты вправе ждать от нас дара.

Посвященный склонил голову.

— Ваше Величество, я знаю, что ваш праздник обычно завершает бал. Позволено ли мне будет самому выбрать даму сердца для танца?

— Разумеется, — ответила королева, — но назовите ее имя!

— Да простит меня моя дерзость, прекрасная королева. Это баронесса Ольга фон Ваксель!

Взгляд Гиацинты посуровел.

— Пусть так, рыцарь. Для нас нет ничего невозможного, но твоя возлюбленная принадлежит царству Смерти. Чтобы пригласить ее на танец, ты должен сразиться со Стражем Времени, и твоя жизнь станет выкупом за возвращение Ольги в этот мир!

— Я готов, — ответил Ловелиус, до боли сжимая свой меч.

И еще через короткое время, пришпорив коня, он летел навстречу огромной тени Всадника, словно облаченного в серую тучу. Злобный голос загремел в уши рыцаря:

— Поверни коня, безумец! Я твоя смерть!

— Нет! — крикнув Ловелиус.

— Сейчас ты падешь, даже не увидев своей Дамы! — снова закричал всадник.

— Я уже знаю ее своим сердцем.

— Но она не будет принадлежать тебе! Твоя жертва напрасна!

— Пусть так, зато в моей любви нет корысти! — отвечал рыцарь.

Лопнула сталь доспехов. Облако пыли и дыма пронеслось и исчезло. Ловелиус стоял на земле рядом с белогривым конем, навстречу ему шла женщина, черты которой были запечатлены на медальоне. Он растерянно оглянулся:

— А как же моя жертва? И почему я не умер?

— Так же, как ты отдал мне свою жизнь сейчас, я выкупила твою своей жизнью почти столетие назад — ответила Ольга. — Одна жертва будущему и другая прошлому уравновесили время и помогли нашей встрече в настоящем. Да будут святы дела рыцарей и дам ордена Гиацинта! Нет ничего невозможного для истинно любящих. Не правда ли, мой милый Ловелиус?

Вам, молодым, только и смех, когда речь о прошлых временах заходит, что, мол, старики плетут, как не златые горы, реки молочные да берега кисельные… Мы и сами с бородой и усами… А ведь и сами-то свидетели и участники тех событий были ой как не стары, и не зря гордились ими современники. Кому не ведомо стихотворение «Бородино», а вот мало кто знает, что сам Наполеон написал об этом сражении: «Французы доказали свое право считаться победителями, а русские — непобежденными». Так что слова великого поэта и великого полководца друг другу не перечат. Были, были, милостивые государи и государыни, люди в наше время, могучее, лихое племя… И не только сражаться умели за честь своей земли, но и любили, как сейчас не встретишь… До сих пор в памяти добрых семей хранятся предания, которых и небылью не назовешь, и в быль с трудом поверишь… Это как с привидениями: столкнешься — испугаешься, разойдешься — усомнишься и в них и в себе. Впрочем, что тут доказывать без примеров. Я не буду рассказывать, как в старых дворцах тени их вельможных хозяев разгуливают. Тревожные думы да неспокойная совесть не оставляют и тех, кто ступил за могилу. Судьба наша плелась еще нашими предками, как мы сейчас готовим путь потомкам. И все в ответе за то, что происходит…