Владимир Одоевский - 365 лучших сказок мира

Долгое время никто не говорил, наконец, главный вождь засмеялся, засмеялся и чужой человек, тевара, Тегумай же расхохотался так, что повалился на траву; засмеялось и все племя, и смех делался все громче и сильнее. Не смеялись только Тешумай Тевиндрой и все остальные первобытные дамы. Они очень вежливо обошлись со своими мужьями, каждая по нескольку раз сказала своему супругу:

– Идиот.

Наконец, главный вождь племени закричал:

– О, маленькая особа с дурными манерами, которую следует отшлепать, ты напала на великое изобретение!

– Я этого не хотела, мне нужна была только острога с черной рукояткой, – ответила Тефи.

– Все равно. Это великое изобретение, и когда-нибудь люди назовут его уменьем писать. Теперь же это только картинки; картинки не всегда правильно понимаются. Но наступит время, о, ребенок Тегумая, когда мы будем делать буквы, – сделаем ровно двадцать шесть букв; когда мы будем читать так же хорошо, как писать и, таким образом, говорить именно то, что желаем сказать, никого не вводя в заблуждение. Первобытные дамы, вымойте волосы чужого человека.

– Мне это очень приятно, – сказала Тефи, – но хотя вы принесли решительно все копья племени Тегумая, вы забыли захватить с собой острогу с черной рукояткой.

Тут главный вождь покричал, попел немного и сказал:

– Дорогая Тефи, когда в следующий раз тебе вздумается начертить письмо-картинку, ты лучше поручи отнести свой рисунок кому-нибудь, кто умеет говорить на нашем языке. Мне это все безразлично, так как я главный вождь, но как ты сама можешь видеть, вышло нехорошо для остального племени Тегумая, да и чужестранец был сильно удивлен.

После этого племя Тегумая приняло чужого человека (настоящего тевара из области Тевара) в свое племя за то, что он был истый джентльмен и не скандалил по поводу глины, которой женщины намазали его волосы. Но с того дня до нынешнего времени (и я считаю, что это вина Тефи) очень немногие маленькие девочки любили или любят учиться читать и писать. Чаще всего им больше нравится рисовать картинки или играть со своими папами, совсем, совсем, как Тефи.

Теперь, моя любимая, ты узнаешь, что через неделю после того, как Тефимай Металлумай (мы по-прежнему будем называть ее Тефи) сделала большую ошибку относительно остроги, чужого человека, письма-картинки и всего остального, она опять пошла с Тегумаем ловить карпов. Тешумай Тевиндрой хотела, чтобы Тефи осталась дома и помогла ей развесить на жердях звериные кожи, но Тефи рано убежала к своему отцу, и они принялись ловить рыбу. Вот Тефи засмеялась, и Тегумай сказал ей:

– Не шали, дитя мое.

– Но я вспомнила, – ответила Тефи, – как забавно главный вождь надул щеки; каким смешным казался мой милый чужой человек с волосами, намазанными глиной! Помнишь?

– Как не помнить, – сказал Тегумай. – Мне пришлось заплатить твоему теваре две оленьи шкуры, мягкие, с бахромой, и все это за то, что мы его обидели.

– Да мы-то с ним ничего не сделали, – сказала Тефи. – Его обидела мама, другие дамы… и глина.

– Не будем говорить об этом, – сказал Тегумай, – лучше давай позавтракаем.

Тефи принялась высасывать костный мозг из бычьей кости и целых десять минут сидела тихо, как мышка; в это время ее отец что-то царапал зубом акулы на куске бересты. Наконец, дочка Тегумая сказала!

– Знаешь, папа, я придумала один удивительный сюрприз. Закричи или скажи что-нибудь.

– А! – громко протянул Тегумай. – Это годится для начала?

– Да, – ответила Тефи. – Когда ты прокричал «а», ты был похож на карпа с открытым ртом. Пожалуйста, еще раз скажи «а».

– А, а, а! – крикнул Тегумай. – Только зачем ты мне нагрубила, дочка?

– Уверяю тебя, я не хотела быть грубой, – сказала Тефи. – Видишь, это нужно для моего удивительного сюрприза. Пожалуйста, папа, крикни опять «а», не закрывай рта и дай мне зуб акулы. Я хочу нарисовать открытый рот карпа.

– Зачем? – спросил Тегумай.

– Погоди, – ответила Тефи, царапая зубом акулы по коре. – Это будет наш маленький сюрприз. Когда я нарисую карпа с широко открытым ртом на задней стенке нашей пещеры (конечно, если мама позволит), мой рисунок будет напоминать тебе, как ты закричал «а». И мы будем играть, будто я выскочила из темноты и удивила тебя, прокричав «а». Помнишь, я это сделала прошлой зимой в бобровом болоте?

– Да, – ответил Тегумай таким голосом, моя любимая, каким говорят взрослые, когда они действительно чем-нибудь заинтересуются. – Скажи, что дальше, Тефи?

– Вот досада, – пробормотала она, – я не могу нарисовать целого карпа; впрочем, ничего; у меня выходит что-то вроде открытого рыбьего рта. Знаешь, карпы стоят головой вниз, когда роются в иле на дне. Ну вот, здесь как будто карп, и мы можем играть, как будто остальное его тело тоже нарисовано. У меня вышел его рот, и мой рисунок означает «а». – И Тефи нарисовала вот это:

– Недурно, – сказал Тегумай и на другом куске бересты нацарапал тот же рисунок для себя, – только ты забыла усик, – прибавил он, – усик, который висит поперек его рта.

– Да я не могу нарисовать всей рыбы и ее усика, папа.

– Тебе незачем рисовать что-нибудь, кроме открытого рта карпа и усика. Если ты нарисуешь ус, мы будем знать, что это именно карп, потому что у окуней и форелей усиков нет. Посмотри-ка сюда, Тефи. Хорошо вышло? – Вот что показал ей Тегумай:

– Я нацарапаю такой же рисунок, – сказала Тефи. – Ты поймешь его, когда я покажу мой значок. – Говоря это, она нарисовала вот такую фигурку:

– Конечно, пойму, – сказал Тегумай. – И я также удивлюсь, увидав где-нибудь твой рисунок, как удивился бы, если бы ты неожиданно выскочила из-за дерева и крикнула: «а».

– Теперь крикни что-нибудь еще, – попросила Тефи; она очень гордилась своей новой игрой.

– Уа, – очень громко произнес Тегумай.

– Гм, – протянула Тефи, – это двойной крик. Его вторая часть – «а», то есть рот карпа; но что нам делать с первой частью?

– Первый звук очень похож на тот, который мы обозначили ртом карпа. Давай нацарапаем второй рыбий рот и соединим их, – предложил Тегумай. Его тоже заняла новая забава.

– Нет, нет, так нельзя; я забуду. Нужно нарисовать два различных куска карпа. Вот что, нарисуй его хвост. Когда карп стоит головой вниз, его хвост вверху, и, значит, его видишь раньше, чем голову. Кроме того, мне кажется, я сумею нарисовать рыбьи хвосты, – сказала Тефи.