Нина Редкина - Путешествие на книголете

— Понятно, — тихо высказалась Дарья Петровна. — У него, видимо, кризис среднего сказочного возраста.

Ей не ответили и тему не поддержали.

— Ты сегодня какой-то унылый, Горыныч. Что у тебя стряслось? — заботливо спросила Баба-Яга.

— Да слабый я становлюсь, боязливый, подруга Яга, — признался Змей Горыныч. — Когда пролетаю над деревней, Иван — крестьянский сын мне уже кулаком грозит. И мне страшно. Что это со мной?

— Это депрессия, — пояснила Дарья Петровна, — бывает.

— Слова какие-то мудреные, — проворчал, вставая, Горыныч. — Ну что? Полетели, что ли?

— Успокойся, Горыныч, — приободрила его Баба-Яга, направляясь к ступе с метлой. — Доберемся сейчас до моей избушки, включим музыкальную коробочку, расстелем под деревом скатерть-самобранку, и хворь твоя пройдет.

Дарья Петровна тяжело двинулась за Бабой-Ягой.

— Вижу, не сумеешь ты забраться в мою ступу, Петровна, — заметила Баба-Яга. — Объелась ты. Держись за меня крепче. Моя избушка тут недалеко.

…Они приземлились на полянке, и Баба-Яга повела Дарью Петровну к своему крыльцу. На тропинке появился ежик:

— В нашем лесу прибыло! Здравствуйте, дорогая гостья! — обратился он к Дарье Петровне.

— Ой, ежик разговаривает! — удивилась она. — Чудеса-то какие!

— Осторожно, дорогая гостья. Это Баба-Яга все-таки, — тихо сказал ежик, но Баба-Яга, идущая впереди, услышала.

— Ишь, как разговорился! — замахнулась она на него.

Но ежик уже юркнул в кусты.

…Змей Горыныч устроился под деревом и заглатывал одно за другим свои любимые кушанья со скатерти-самобранки. Баба-Яга и Дарья Петровна сели рядом.

— Хочу я тебе сказать, Горыныч, что есть у тебя очень опасная привычка, — начала Баба-Яга.

Змей Горыныч покосился на нее и придвинул к себе еще одно блюдо.

— Ты, Горыныч, когда летишь над соломенными крышами деревень да над сухим лесом, не очень-то огнем полыхай. А то твои три головы как три печки жаром пышут. Будь осторожен в такую жару — не подожги нашу сказку ненароком. У них, в реальной жизни, много чего в это лето сгорело. Все только об этом и говорят.

Дарья Петровна согласно кивала, но сказать ничего не могла, потому что обедала. А Змей Горыныч уже задремал после обильной еды и похрапывал.

…Прошло несколько дней. Дарья Петровна спала на волшебном сундуке. Она смела веничком по углам в избушке паутину, которую Баба-Яга и не замечала. К соседу медведю на пасеку они ходили вместе, а потом пили чай с медом. К волшебной печке-хозяйке за пирогами Дарья Петровна направилась одна. И заглянула к яблоньке у дороги, запаслась спелыми яблоками.

Однажды, когда гостья отдыхала в избушке после сытного обеды, а Баба-Яга сидела на крыльце, гуси-лебеди принесли на своих крыльях мальчонку из соседней деревни. Баба-Яга осторожно оглянулась на спящую гостью, взяла в руки хворостину и прогнала хищных птиц прочь. Велела им вернуть ребенка родителям.

…И пришел день, когда на пороге избушки нежданно-негаданно появился племянник Дарьи Петровны.

— Тетя Даша, наконец-то я тебя нашел, — радостно воскликнул гость в оборванных шмотках. — Что ты тут делаешь, в этой замызганной избушке?

— Я тут в гостях, Костик, — объяснила Дарья Петровна. Она была удивлена и обрадована.

— Этот, что ли, тянет с тебя последнее там, в реальной жизни? — догадалась Баба-Яга, стоявшая у растопленной печи. — Ишь, сюда уже явился! И мою избушку охаивает.

— Не обижайся, подруга Яга, — сказала Дарья Петровна, с жалостью глядя на изможденного, грязного и измученного племянника. — Видно, нелегкий путь он прошел. Пусть расскажет сначала, как он сюда добрался.

Баба-Яга недовольно загремела печной заслонкой.

— Пришел я к твоему знакомому изобретателю, тетя Даша. Тебя искал. Мы втроем пришли: Алеха, Петюня и я, — сказал родственник, подсаживаясь к скатерти-самобранке и набивая рот картошкой с грибами.

Волшебная скатерть предложила ему блюдо с жареной курицей. Дарья Петровна налила из самовара большую чашку чая, поставила рядом мисочку с медом.

— Хорошо живете, надо сказать, — еле выговорил гость, придя в себя после сытного обеда.

Баба-Яга приняла комплимент как должное. Но на пришельца смотрела с недоверием.

— Рассказывай, Костик, что было дальше, — попросила Дарья Петровна.

— Покричали мы там, в квартире изобретателя, — про тебя все спрашивали, — начал подробно рассказывать племянник. — А потом мальчишка, его сынок, завел нас в какую-то кабину, где стоял прибор с кнопочками и лампочками. Будто бы тот прибор помог бы нам попасть в сказку следом за тобой, тетя Даша.

Рассказчик перевел дух и продолжал:

— Как только мы увидели кнопочку «старт», тут же вытолкали пацана из кабины, потому что нажать кнопку — плевое дело. Поспорили мы и даже подрались: каждому хотелось поработать с волшебным прибором. Петюня победил и нажал несколько кнопочек сразу. Все закружилось, завертелось, тетя Даша, и оказались мы в густом лесу, а к нам со всех сторон подступают разбойники с ножичками.

Дарья Петровна ахнула, а Костика аж передернуло от таких воспоминаний.

— Успокойся, не нервничай, — подбодрила его Дарья Петровна, — рассказывай дальше.

Баба-Яга помешала варево в котелке и присела на чурбачок у печки, прислушиваясь к их разговору.

— Сняли те косматые разбойники с Петюни его фирменную рубашку, у Алехи забрали часы, у меня — мобильник. Хохочут, примеряют, кнопочки нажимают. Тут мы и рванули от них: Петька в одну сторону, а мы с Алехой в другую. Бежим и чувствуем — холодно стало. Когда увидели перед собой огромный дворец, остолбенели просто.

— Ледяной, поди, дворец? — со знанием дела вмешалась Баба-Яга, помешивая кочергой угли в печи.

— Как вы догадались, бабушка? — удивился Костик.

— А там, в холоде, никто кроме гламурихи не живет. Снежная она Королева.

— Да-да, — подтвердил Костик. — Поманила она Алеху пальчиком и говорит: «Ты мне понравился, голубоглазый юноша. Оставайся жить в моем дворце. Все у тебя будет». И меня поманила, но я остался на месте, как в землю врос. А Алеха двинулся к ней, будто под гипнозом. Снежная Королева велела ему сложить из льдинок слово «вечность». Обещала прокатить его в своих санях под северным сиянием. А он, я точно знаю, и слова-то такого никогда в жизни не слыхал, — рассмеялся рассказчик. — В школе Алеха был известный двоечник.

— Он теперь, наверное, весь промерз, заледенел, — опять вставила реплику Баба-Яга, — и сердце его в ледышку превратилось.