Олесь Бердник - Окоцвет

— А вот и не выдумка это, — сердито произнесла бабушка. — Всё, как сегодня, помню. Спроси старого Анисима, он не даст соврать…

— Нашли к кому посылать! Известный болтун! А если рюмочку поднести; до рассвета не переслушаешь!

— Папа, пусть бабушка рассказывает, не мешай!

— Светится и светится, — продолжала бабушка, тревожно поглядывая в окно, за которым сверкали зарницы. — А что — не знают люди, боятся идти…

— Я не побоялся бы, — сказал Славка.

— Храбрый какой. Не очень-то хвастайся. Прошло какое-то время… и из Волчьей Долины вышла старуха…

— Какая старуха? — удивился мальчик.

— Баба-яга. Старая, горбатая…

— Ну вот, — засмеялся отец. — Договорились…

— Смейся, смейся, Матвей, — обиженно буркнула бабушка. — Все вы теперь шибко грамотные. Жаль, что мало старых людей осталось, они рассказали бы тебе то же самое. Долго жила эта чудная старуха в долине. Хатка там у неё была…

— На курьей ножке… — улыбнулся отец.

— Ну да. А в окне огонь. Кто не боялся — приходил к ней. Лечиться или совета спросить. Всех лечила. Травами пахучими, словом. И денег не брала. Добрая была старуха…

— Какая же она яга, если добрая?

— Не знаю. Говорю то, что было. Некрасивая она была, а глаза большие, ясные, добрые. Один раз я её видела, покойница-мать водила меня, чтобы болезнь выгнала из груди… Жгло у меня что-то в груди, не давало дышать…

— Ну и что? Помогло?

— Ещё как. Посмотрела она мне в глаза, коснулась груди. И сразу легче стало, отпустило…

— Куда же эта старуха делась? — взволнованно спросил Слава, настороженно посматривая в окно, за которым беспрерывно сверкали грозовые огни. — Вы слыхали о ней что-нибудь позже?

— Не знаю. Поп очень сердился на людей за то, что ходят к той старухе. Проклинал, грозил пеклом тем, кто будет лечиться у неё, прозвал Волчью Долину Чёртовой. Ну, люди начали бояться. Потом из волости старшина приехал, солдаты.

Взяли ещё парней, что посильнее, пошли в Чёртову Долину, чтобы найти бабу-ягу. Поп велел привести её в церковь. Искали-искали, всю долину обшарили, так и не нашли… Ни хатки, ни старухи…

— Потому что выдумки всё это, — поучительно сказал отец.

— Выходит, и я выдумываю? — гневно спросила бабушка. — Что была у неё в долине? Выдумываю?

— Приснилось, — зевнул отец. — Когда всё это было? Вы уже не различаете — где сон, а где правда…

— Все вы такие нынче, — укоризненно прошамкала бабушка, укрываясь старым рядном. — Всё вам выдумки. Песня — выдумки, сказка — выдумки. А когда-то для нас и сказка была правдой… Ого, ещё какой правдой!

— Сказкой сыт не будешь, — иронически хмыкнул отец.

— Хлеб для живота, а сказка — для сердца, — поучительно ответила бабушка. — Так говорила покойница-мать, царство ей небесное. Ребёнку без сказки нельзя. Зачахнет дитя, если не слышит сказки, или лоботрясом станет. И казаки вырастали когда-то смелые да храбрые, ты думаешь, отчего? Потому что сказка их учила, дума! А теперь — не успело ещё дитя на ноги стать, а вы ему — трактор под нос, оно и радо! Есть забава!

— Ну и что же! — довольно сказал отец. — Трактор — это дело такое. Сеет, пашет, возит…

— Пусть и сеет, и возит, — пробурчала бабушка. — Я не против. Пусть ездит на тракторе или на чём хочет, а сказки всё-таки не забывает. Иначе дикарём вырастет…

— Потянуло вас, мама, на болтовню, — недовольно сказал отец. — Славка, марш спать! Гроза утихает, пора…

— Иду, иду, — отозвался мальчик. — А утром — к Максиму Ивановичу. Болиды были непростые, их надо искать…

После завтрака Слава помчался в школу. Там уже собралось полсела. Максим Иванович, учитель астрономии, ввёл односельчан и своих учеников в помещение школьной обсерватории, рассадил всех вдоль стен, а сам, довольный, ходил вокруг телескопа, постукивая деревянной ногой (своей он лишился на войне).

Седой ёжик на голове учителя победно светился в лучах утреннего солнца, прозрачные глаза его сияли радостью. Сегодня был его праздник: сотни людей заинтересовались необычным небесным явлением. Рассказы лились рекой, уточнялись подробности.

Оказалось, что гроза наделала много чудес: шаровые молнии проникли в хаты, риги, сараи, пугая людей и производя неслыханные бесчинства.

Вдова Арина — весёлая, насмешливая женщина, которая ловко умела передразнивать не только людей, но и птиц и зверей, — теперь притихла, встревоженная.

— Когда загремело, я проснулась, — рассказывала Арина. — Смотрю — Дверь в сени раскрыта. Думаю — что за напасть? Кота ведь у меня нет, может, домовой какой-нибудь забрался? Поднялась я, чтобы закрыть, а тут вдруг как затрещит, как засветится!

— Где? — спросил Максим Иванович.

— Да в сенях же. Катится клубочек, сыплет искрами…

— Какого цвета?

— Голубенький. А внутри красный. Переливается, как радуга. Да мне и не до того было, чтобы смотреть на него внимательно, — испугалась я. Думаю — нечистая сила! Клубочек тот в хату, а я — шмыг под рядно, высунула нос, не дышу, смотрю, что он делать станет. Походил, походил по полу, залез под печь, вскочил на стол, потом бросился к посудной полке. Что-то там затарахтело, зашипело. Снова клубочек этот спрыгнул на пол, да к печке! А потом как завоет, как засвистит! И все!

— Что всё?

— Исчез! Я до утра не спала. На рассвете встала, к посудной полке — а там нет моих ложек!

— Каких ложек?

— Серебряных. Ещё прадедовских, Из рода в род передавались. Хорошие ложки. Ах ты ж, думаю, ворюга! Как же ты их взял? Без рук, без ног, а взял? Я к печке — там у меня чугун с картошкой стоял, приготовила с вечера, чтобы сварить свиньям корм. Смотрю — мать родная! картошка готова, разварилась вся, а чугун весь серебром вылуженный! Так вот куда мои ложки исчезли, думаю! Как же этот клубочек умудрился сделать такое?

Люди переговаривались, удивлялись. А один мужчина рассказал, как молния проникла в окно сквозь микроскопические щёлочки и разрисовала стёкла цветистыми радужными узорами. Можно будет принести стёкла в школу, если это интересно для учеников, а в окна вставить новые. В другом месте пламенеющие заряды вскипятили воду в бочках возле хат, а потом взрывались с ужасающим треском.

— Чудесно, чудесно, — бормотал Максим Иванович, постукивая костылём. — Нам очень повезло, друзья! Очень повезло!

— Почему повезло? — недовольно спросил дед Анисим, облизывая языком огромную самокрутку. Закурив, он пыхнул дымом и искоса посмотрел на украдкой смеявшихся над ним ребят.

— А потому, Анисим Карпович, — поучительно сказал астроном, — что одновременно произошли два удивительных явления — астрономическое и метеорологическое. Исключительно! Надо записать все эти рассказы, собрать доказательства. Стёкла, чугун вылуженный! Передадим всё это учёным, чтобы было им о чём подумать.