Николай Семченко - Олень У

Выбрался отец-нерпа на берег и, как того требовал старинный обычай, отрезал уши врага. Потом в море бросился, подплыл к плачущей дочке, отдал трофей:

– На, не плачь!

А бедняжка заяц лежит ни жив, ни мёртв. И без ушей! Совсем горько ему стало, расплакался он. Проходила мимо старая евражка. Пожалела она бедолагу. Евражка шаманкой была. Нашла она листья, похожие на заячьи уши, и приложила серому на затылок.

– Оу! – ожил заяц, запрыгал от радости.

А нерпа-бабушка и нерпа-дедушка без движения на земле лежат. «Неужели нечаянно убил их? – подумал заяц. – Нехорошо-то как вышло!»

Евражка говорит:

– Ладно, помогу им тоже.

Забила она громко в бубен. Нерпы и очнулись! Бросились в море и поплыли к своим родичам. Внучка очень обрадовалась, что ее дедушка и бабушка живы-здоровы.

– Никого больше не обманывай, – сказала евражка. – Видишь, что из-за этого получается…

– Не хотел я, – захныкал заяц. – Само собой так получилось. Мне бы, бабушка, домой вернуться. Зажил бы своей жизнью.

– А вон, видишь, гусь по берегу ходит, – показала евражка. – Он добрый. Попроси его – перенесёт тебя обратно.

Гусь сначала не соглашался, но как заяц честно рассказал ему свою историю, пожалел его:

– Ладно! Хватайся за мои лапы. Так и быть, помогу.

Перенёс его на заячий берег и наказал:

– Повинись перед лахтаками. Плохо, когда обиду кто-то на тебя держит.

Лахтаки немного подулись-пофыркали, но смягчились:

– Чего уж там? Мы сами сглупили. Поделом нам, думать впредь будем.

Так что заяц не боится теперь ходить на берег моря. Смотрит на далёкий остров, но снова на него уже не хочет. Ему хорошо там, где живёт. А тот остров, кстати, Заячьим назвали. Так-то!

(По мотивам чукотских сказок)

Маленькая Мышка сидела в яранге, кипятила воду для чая. Одной чаёвничать, однако, скучно. Думает: хоть бы в гости кто пришёл. Мимо Лиса бежала: «О! Давно не видела Мышку. Зайду в гости!»

Заглянула в ярангу. Мышка обрадовалась:

– Ты пришла!

– Ты хочешь пить чай, а я – играть, – сказала Лиса. – Давай поиграем!

– Сначала почаевничаем! – не согласилась Мышка. – Чай не пил – какая сила?

– Чай попил – совсем ослаб! – засмеялась Лиса. – Мне нравится сначала играть. Когда притомишься, вот тогда и можно посидеть у очага, поговорить, перекусить…

– А я другая, – упёрлась Мышка. – Сначала – чай!

Лиса рассердилась, махнула лапой разочарованно и собралась уходить. Мышка подумала: опять одна останется, скучно будет – и согласилась:

– Ладно. Как играть хочешь? Может, прыгать будем?

– О, я это люблю! – сказала Лиса. И прыгнула выше Мышки. Как та ни старалась, не смогла перепрыгать подружку.

– Ох, что-то лапка болит, – притворилась Мышка. – А то бы я прыгнула, так прыгнула! Лучше давай бороться.

Стали они бороться. Лиса и придавила её. Мышка рассердилась и укусила подружку за лапу.

– Ай! – рассерчала Лиса. – Кусачка какая! Это от того, что ты мне проиграла.

– А ты меня придавила, – пропищала Мышка. – Мы так не договаривались.

– Всё равно я выиграла, – не сдавалась Лиса.

Спорили они, спорили, но так до ничего и не договорились. И тогда Мышка предложила:

– А давай играть в прятки – кто кого найдет, тот и победитель!

И опять заспорили: каждая хотела первой прятаться. И всё-таки Лиса переспорила Мышку. Та отвернулась, честно зажмурилась и принялась считать до десяти: больше всё равно не знала. Лиса спряталась за сундук, а хвост наружу торчит!

Ну, Мышка и ухватилась за лисий хвост. Вытащила подружку из-за сундука:

– Нашла, нашла!

– Теперь ты прячься, козявка, – буркнула раздосадованная Лиса.

«Ах, так, – подумала Мышка. – Ладно, поищи-ка меня! Так запрячусь, сроду не найдёшь».

Юркнула в щель, затаилась и сидит. Лиса искала её, искала, полдня прошло, никак не найдёт.

– Эй, ты где? – спросила. – Хоть голос подай! Может, ты и не в яранге вовсе. Тогда это нечестно!

Мышка пискнула:

– Тут я!

Лиса кинулась на её голос, а Мышки ТВ щели уже нет – перебежала на другое место. И снова голос подала: «Здесь я!». И тут же перепряталась.

Так Лиса и гонялась за Мышкой, пока не обессилела. Упала возле очага, высунула язык и тяжело дышит:

– Ох, – говорит, – совсем ты меня замучила!

– Ну что, я победила? – спросила Мышка.

– Выходи, ты победила! – согласилась Лиса.

Мышка вышла и подбоченилась:

– Ну, что я говорила? Сначала надо было чаю попить! А теперь, гляди, вся вода в котелке выкипела…

– Ничего, – сказала Лиса. – Сходи за водой.

– Нет, ты сходи!

– Я – гостья, ты – хозяйка, – заспорила Лиса. – Где это видано, чтобы гости за водой ходили? Ты меня угощать должна!

– А я и угощу, – надулась Мышка, – не волнуйся! Только вот вода из-за твоих игр выкипела…

– Мы вместе играли, – сказала Лиса. – Ты меня загоняла!

– Сама хотела! – сказала Мышка.

Спорили они, спорили, и так Лиса разозлилась, что бросилась на Мышку – хотела её прикуить. Да не тут-то было. Мышка убежала от неё и схоронилась в укромном местечке.

С тех пор Лиса и Мышка не дружат. Может, и вправду сначала нужно было ладком-мирком чаю попить, а?

(По мотивам чукотских сказок)

В одном стойбище жил парень, и звали его Умкы, что значит «белый медведь».

Правда, родители хотели дать ему имя Омрын – значит, крепыш: родился он эдаким ладным здоровячком. Но пришла старая шаманка, посмотрела на младенца и сказала:

– О, какой медвежонок! Пусть он будет Умкы. Белый медведь – большой, сильный и красивый. Таким и ваш сын станет.

– Ладно, – согласились родители. С шаманкой ведь спорить нельзя.

– А невестой ему станет Гитиннэвыт, – добавила шаманка. – Пусть ждёт её.

И ушла. Гитиннэвыт, кстати, означает «красавица». Когда парень подрос, родители рассказали ему о пророчестве старой шаманки. И стал он дожидаться свою суженую. Ни на каких девушек, какими бы распрекрасными они ни были, даже и не смотрел.

А в другом стойбище жили старик и старуха. Детей у них не было. Скучно, однако, в чуме одним! Однажды старик ушел на охоту, а старухе делать нечего – спать легла в полог. И заползла на неё маленькая букашка.

Старухе букашка досаждала, и она её изловила, подняла полог и выбросила. Ударилась букашка, ох, больно. Но потёрла бока, приободрилась и опять под полог заползла. Добралась до старухиной и вдруг оборотилась маленькой девочкой. Женщина сквозь дрёму чувствует: кто-то её трогает ладошкой.