Ганс Эверс - Лиза в лесу

— Здравствуйте, барышня Лиза! — сказал господин, — Как поживаете?

— Спасибо, хорошо, — отвечала Лиза. — Но кто вы такие?

— Разве ты нас не знаешь? — удивилась грязная старуха. — Я — Угольная Лопатка с кухни, а это мои муж — Кочерга.

— Вот как? — удивилась Лиза. — И вы гуляете в воскресное утро в лесу? А кто же будет поддерживать огонь в печке? Бегите скорее домой, вас потеряла кухарка!

— Нас потеряла кухарка! Нас потеряла кухарка! — в страхе вскричали оба и наперегонки припустились бежать на кухню.

Лиза смотрела вслед и потешалась над удивительными прыжками и кульбитами, которые они выделывали. Потом они с куклой пошли дальше. Но так как Лиза была вдвое выше и шагала вдвое шире, то очень скоро кукла попросила ее идти помедленнее, потому что для кукол ходьба вообще непривычна, и она уже начала уставать.

— А, может быть, нам лучше отдохнуть? — предложила Лиза. — Я помню, там, впереди есть скамейка.

Синьора согласилась. Но едва они подошли к старой каменной скамье, как их окликнул резкий голос:

— Здесь занято!

Тут только Лиза заметила, что на одном краю скамьи сидел карандаш. На нем было черное пальто, такое длинное, что из него выглядывали только маленькая головка да ножки.

— Простите, господин Карандаш, — сказала Лиза,

— Но ведь на скамейке столько места! Разве нам нельзя на минуточку присесть? Моя кукла…

Тут она почувствовала, как ее дернули за палец.

— Лиза, — сказала кукла тихонько, — я думаю, ты напрасно всем рассказываешь, что я кукла!

— Моя подруга очень устала, — быстро поправилась Лиза.

— Гм! — буркнул Карандаш, — Тогда, по крайней мере, представьтесь. Вы кто?

— Я Лиза, — сказала девочка, — а это моя… — Тут ее снова дернули за палец, — … моя подруга, синьора Элеонора Дузе.

— Прошу садиться, уважаемые, — промолвил черный господин, вежливо кивнув головой. — Но, смею заметить, я не Карандаш, а Вечное Перо [1] Так называли лет 80-100 тому назад авторучку с чернильным баллончиком. вашего дяди-писателя!

— Что за потеха этот лес! — сказала Лиза удивлено, усаживая куклу на скамейку. — Скажите, господин Перо…

— Вечное Перо, — поправил господин в черном.

— О, извините — конечно, Вечное Перо! — продолжала Лиза, — Но скажите, пожалуйста, как же мой дядя будет писать стихи, если вы шляетесь здесь по лесу?

— Шляюсь? — вскричал Вечное Перо. — Шляюсь! Во-первых, я никогда не шляюсь, а прогуливаюсь, во-вторых, ваш дядя вообще ничего не пишет, а пишу я, и в-третьих, вы просто две глупые девчонки, самые глупые из тех, что когда-либо появлялись в этом лесу!

Лиза была поражена тем, как внезапно и грозно рассвирепел господин Вечное Перо, а кукла так даже побледнела от гнева:

— Вы даже не знаете, кто перед вами! — закричала она. — Да будет вам известно, что я — знаменитая синьора Элеонора Дузе! Это обо мне Лизина мама сказала, что никто из артистов не нравится ей так, как я!

— Да, именно так она и сказала, — подтвердила Лиза.

— Ах, она именно так и сказала? — насмешливо откликнулся господин Вечное Перо. — Да разве это причина, чтобы оскорблять меня?

— Мы вовсе не хотели вас оскорбить! — сказала Лиза. — Но и вы не смеете говорить ничего плохого о моем дяде-писателе и, особенно о моей маме, потому что она самая лучшая мама, какую я знаю!

Вечное Перо одернул на себе пальто и протянул Лизе руку.

— Барышня Лиза! — сказал он. — К вашей многоуважаемой маме я питаю самое глубокое почтение, потому что она печет замечательное сладкое печенье. Но что касается вашего дяди-писателя, у которого я работаю Вечным Пером, то должен вам заметить, что он ужасный дурак!

— Как? — воскликнула Лиза. — Но ведь он всегда приносит мне конфеты!

— А вы не обольщайтесь этим, барышня, — продолжал Вечное Перо. — Я-то его лучше знаю! Он дурак! Он ничего не может! Мне все приходится делать за него! Сейчас я как раз занимаюсь тем, что сочиняю за него летнюю песню. А потом он скажет, что сам ее написал. Вот такой дурак!

Вечное Перо так раскипятился, что изо рта у него потекли чернила.

— Я истекаю кровью! — закричал он. — Пожалуйста, перевяжите меня скорее!

Но Лиза не решилась дотронуться до него, опасаясь перепачкать себе все пальцы. Тогда Вечное Перо сам вытер чернила рукавом своего черного пальто.

— Не расскажете ли вы нам стихотворение, которое сейчас сочиняли, господин Вечное Перо? — вежливо предложила Лиза.

— Мне очень приятно, что вы так интересуетесь поэзией! — сказал Перо. — Это прекрасное стихотворение, и я им очень горжусь. Вот, пожалуйста, послушайте:

— Но ведь теплым летом бывает теплый ветерок! — сказала синьора Элеонора.

— Не перебивайте меня, глупая вы гусыня! — сердито заворчал Вечное Перо и начал снова:

— Но ведь бывают только ящерицы, а ящеров не бывает, — возразила Лиза.

— Да? — вскричал господин Вечное Перо. — А если это ящерецын муж? А? Тогда его надо называть «ящер»! Так, на чем это я остановился?

— Это такая букашка, — догадалась Лиза. — Так ведь она называется «медведка» и вовсе не умеет рычать!

— Я прошу не перебивать меня! — закричал Вечное Перо. — Разве я виноват, что вы не знаете природоведения? «Медведик» — это муж «медведки», и раз его так зовут, то он обязан уметь громко рычать!

— Как же она ими шевелит, если их у нее и не видно? — спросила Лиза.

— А так и шевелит, что не видно. Все божьи коровки немного ненормальные, разве вы не знаете? Но слушайте же дальше:

— Кому уснуть? — удивилась Лиза.

— Как кому? Усы ведь тоже устают шевелиться, усам тоже надо спать. Отчего мы вообще засыпаем, как не от усталости — это же так просто!

— Да, — согласилась Лиза, — это-то просто… Между тем Вечное Перо продолжал:

— Извините меня, господин Вечное Перо, но так вообще нельзя! — сказала Лиза. — Зайцы не могут летать, яйца откладывают куры, а «заячьи яйца» [2] «Заячьи яйца» — вид пасхальных сладостей (южн. Германия, Австрия) только мама печет на Пасху! И не летом, а после Троицы!

— Ах ты, мокроносая зазнайка! — крикнул Вечное Перо. — Зайцы не могут летать? А если на воздушном шаре, то почему бы ему им и не полетать? А мой заяц просто забыл посмотреть в календарь, вот он и несет яйца детям так поздно!